Повернув голову, она увидела, что на нее с любопытством смотрит полный мужчина лет пятидесяти.

— Вам куда? — приятным баритоном спросил он.

— Прямо, — с облегчением вздохнула Милославская.

Но тут возле нее выросла чья-то темная фигура. Она не смела повернуться, краем глаза наблюдая за нарастающей тьмой. Яна лишь осознавала, что машина не двигается именно из-за этого таинственного силуэта. “Неужели он?” — на грани нервного срыва подумала она и повернулась вправо.

— Откройте, — водитель с недоумением глядел на Яну, показывая на окно. — Кажется, это вас.

Яна опустила стекло.

— Ну ты, мать, и бегаешь! — Руденко утирал пот со лба, сдвинув форменную фуражку на затылок.

Яна засмеялась, громко, в полный голос, с какой-то дурашливой заразительностью и восторгом. Глубина и сила облегчения, которое Яна почувствовала, увидев и узнав Руденко, были так велики, что пух, образующий обычно подкладку этого чувства, не выдержал нервного давления и взорвался, вытряхиваясь из Яны клубами безудержного смеха.

— Ты часом не тронулась? — насторожился Руденко. — Выходи, я тебя подвезу.

Яна поблагодарила водителя, ошарашенного ее бурной реакцией на появление обыкновенного милиционера, и, аккуратно хлопнув дверцей, покинула салон автомобиля. Смущенный дядечка со смесью неловкости и симпатии махнул ей рукой и дал газу.

— Как ты здесь оказался? — Яна улыбалась Руденко, словно тот был тихим психопатом или потерявшимся ребенком.

— Сюрприз, да? — усмехнулся он.

— Да не то чтобы… — Яна хитро взглянула на озадаченного ее поведением в машине лейтенанта. — Я ведь тебя “видела”…

— То есть? — заторможенно спросил Три Семерки.

— Ну, “видела” всю эту сцену, — засмеялась Яна.

— Ты что-то не в себе, — удрученно качнул головой лейтенант, который в жизни и в общении выступал за простоту и откровенность, когда же не обнаруживал сходных оценок и тенденций в собеседнике, считал, что его морочат, впадая от этого временами в депрессию, временами — в бешенство.

— Я же экстрасенс, Сеня, ты что, забыл? Я всю эту сцену “видела” еще вчера.., и тебя… — после некоторой паузы добавила она.

— И молодчика того “видела”? — Руденко решил перевести разговор в деловое русло.

— Какого?

— Который пас тебя от мэрии, — Руденко начал раздражаться. — Ну ладно, идем, — тронул он ее за рукав.

Они молча прошли полтора небольших квартала, где возле “шестерки” Руденко стояли двое молодых парней в штатском.

— Ну что, — Три Семерки грозно взглянул на них, — упустили?

— Семеныч, — смущенно начал один из них, — как сквозь землю провалился, блин горелый.

— Почувствовал за собой “хвост”, собака, — добавил второй.

— Вот, — Руденко в сердцах махнул рукой и посмотрел на Яну, — с кем приходится работать!

— Они что, следили за мной? — с вызовом спросила Милославская. — И ты мне ничего не сказал?

— Ты ведь все равно бы не согласилась, — виновато улыбнулся лейтенант, — а так мне спокойнее было. Ты лучше бы поинтересовалась, — повысил он голос, — какого труда мне это стоило.

— Семен Семеныч, — твердо произнесла Яна, переходя на официальный тон, — я прошу тебя больше не устанавливать за мной слежку. Во всяком случае, без моего ведома, — добавила она более мягким голосом.

— Ладно, разберемся, — Руденко шепнул что-то ребятам и сел за руль. — Так тебя подвезти?

Яна кивнула, но продолжала стоять на тротуаре, если так можно было назвать ту смесь грязного льда, щебенки, песка, колдобин и жалких остатков асфальтового покрытия, которая есть перманентный феномен нашего городского ландшафта.

— Ну так поехали, — отпустил он своих людей, махнув рукой, и нетерпеливо уставился на Яну.

Устроившись в “шестерке” рядом с Руденко, Яна погрузилась в свои мысли.