Элиза обиженно посмотрела на него. Разве это правда? Впрочем, ей не хотелось знать ответ на этот вопрос.

— Так где же все-таки Обри?

Наградив ее долгим взглядом, который заставил Элизу отвести глаза с чувством какой-то неловкости, Ксавье покачал головой и указал на дом.

Смех Обри помог ей найти дорогу. Они с Аной играли в какую-то настольную игру у камелька в уютной гостиной и одновременно повернулись к двери, когда в комнату ворвался холодный воздух с улицы.

С радостным криком мальчик вскочил и бросился к Элизе:

— Элиза! — Он повис у нее на шее. — Элиза! Вы не сказали мне, что она приедет, — укоризненно произнес он, глядя через плечо кузины на кого-то, стоявшего позади нее.

— Я и сам не знал. — Голос Киприана раздался так близко, что у Элизы от волнения закружилась голова.

— Пойдем, Ана, — вмешался Ксавье, — я помогу тебе на кухне.

Не дав Элизе возможности возразить, парочка исчезла, оставив Элизу беспомощно смотреть на Киприана. Единственным буфером между ними был теперь ее счастливый кузен.

— Почему ты не известила меня, что приедешь? — обратился Обри уже к ней.

— Я не знала, где ты. — Она пригладила его непокорные вихры, стараясь не обращать внимания на Киприана. — Ты отлично выглядишь.

— О, я и чувствую себя отлично. — Мальчик высвободился из ее объятий. — Моя хромота проходит. Медленно, — сознался он, — но все-таки проходит.

Он начал демонстрировать ей, какой сильной и подвижной стала его больная нога. Глядя на него, Элиза думала о его родителях. Они так по нему тосковали, но теперь, когда они увидят его окрепшим и почти здоровым, может быть, все пережитое покажется им не напрасным.

— Я приехала забрать тебя домой, — выпалила она.

Обри прекратил свои штучки, лицо его стало серьезным.

— Я на это надеялся. — Он покосился на Киприана. — Папа прислал выкуп?

Киприан кивнул и шагнул к Элизе:

— Могу я взять твой плащ?

Она отступила, плотнее запахивая плащ, словно он мог предоставить ей какую-то защиту от него.

— Нам нет нужды задерживаться здесь. Мы можем сейчас же вернуться в Лайм-Риджис в этой карете.

Киприан сделал еще шаг к ней, и она снова отступила.

— Путь будет долгим, на улице холод, — сказал он. — Вам стоит подкрепиться знаменитым овощным супом Аны. Она и свежий хлеб испекла.

Элиза покачала головой:

— Нет, я не хочу.

— Ну а Обри хочет. Правда, Обри?

— Ну… — Мальчик замялся, с любопытством поглядывая то на одного, то на другую. — Вообще-то я голоден…

— Не вмешивай сюда Обри! — резко сказала Элиза.

— Он уже замешан, — ответил Киприан так спокойно, что ей захотелось кричать.

— Только потому, что ты так одержим своей местью! — взорвалась она. Вся боль ее сердца, все страхи, сомнения, тоска — все это вдруг поднялось в ней, закипело, забурлило — и неудержимо вырвалось наружу. — Только потому, что ты захотел, используя Обри, отомстить своему отцу! Но дядя Ллойд не знал о тебе. Он не знал, что Сибил родила ему сына…

— По-твоему, его оправдывает то, что он дал ей денег, чтобы избавиться от меня?

Прежде чем Элиза смогла ответить, она почувствовала, как ее дергают за руку.

— Я… Я не понимаю, — прошептал Обри. Элиза вдруг осознала, что они наделали. Она уставилась на мальчика широко раскрытыми глазами. Ей безумно захотелось взять назад столь неосторожно вырвавшиеся у нее слова, но по лицу Обри она видела, что уже слишком поздно.

— Ты сказала «нанести удар своему отцу», но… — Мальчик взглянул на Киприана, на Элизу, снова на Киприана. — Это значит… что мой отец… мой отец — и ваш отец тоже?

Киприан положил руки на плечи Обри, присел перед ним на корточки.

— Мы с тобой сводные братья, Обри. Я не хотел тебе говорить, потому что не знал, как ты к этому отнесешься.

— Но… но я не понимаю…

— Это случилось давно, еще до того, как твоя мать вышла замуж за твоего отца.

Обри на мгновение нахмурился, потом глаза его широко раскрылись, в них вспыхнуло понимание.

— О! Но кто же тогда ваша мать?

Киприан погладил худенькие плечи Обри и глубоко вздохнул:

— Ее звали Сибил. Она была красива, но не из тех женщин, на ком мог бы жениться твой отец. — Он замолчал, и Элиза увидела, как сжались его челюсти. Обрисовать Обри ситуацию так мягко, несомненно, стоило ему огромного усилия. — Но она хорошо обо мне заботилась, — добавил он.

— Так вот почему вы меня похитили, да? Потому что мой отец не женился на вашей матери. Он женился на моей. — Обри попятился, на его лице отразились противоречивые чувства. — Вот почему вы меня ненавидите.

— Я не ненавижу тебя…

— Вы меня ненавидели. Сначала.

— Я старался возненавидеть тебя, — признался Киприан. — Но ты был таким хорошим юнгой. — Он улыбнулся мальчику и получил неуверенную улыбку в ответ. — Ты упорно трудился. Ты сам вернул себе здоровье. А кроме того… — Он снова замолчал, и Элиза затаила дыхание. — Кроме того, ты мой брат.

— Сводный брат, — поправил его Обри, все еще несколько обиженно.

— Единственный брат, — сказал Киприан.

Наступило молчание. Мужчина и мальчик долго смотрели в глаза друг другу. Как они похожи, подумала Элиза, чувствуя, как любовь к ним обоим переполняет ее сердце. Темные волосы, синие глаза. Оба решительные — твердолобые, если уж говорить начистоту.

Потом Киприан протянул руки, и Обри кинулся в объятия старшего брата.

— Я всегда хотел иметь брата, — прошептал мальчик дрожащим голосом.

— Я тоже, — хрипло отозвался Киприан, крепче обнимая Обри.

Слезы подступили к глазам Элизы. Кто бы мог представить себе такую сцену между похитителем и похищенным? Впрочем, кто-кто, а уж она-то могла бы. Разве не была она тоже похищена Киприаном, как и Обри? И разве ее не влекло к нему с такой неодолимой силой? Но, в отличие от Обри, ее не связывали с Киприаном никакие узы. Он не был ее братом. Не был даже кузеном по крови. Он был просто мужчиной, похитившим ее девственность — и ее сердце. Но для него это значило совсем не так много, как для нее, напомнила она себе.

Элиза обхватила себя руками, Хотя больше всего на свете ей хотелось обнять Киприана и Обри. Словно почувствовав ее состояние, Обри слегка отстранился от Киприана и взглянул на кузину. Смущение, радость и упрек смешались на мальчишеской физиономии.

— Почему ты не сказала мне раньше, Элиза? Почему держала это в секрете?

Элиза перевела взгляд со своего юного кузена на Киприана, подыскивая вразумительный ответ. Теперь, когда правда вышла наружу, ей казалось глупым, что они так долго скрывали ее от Обри. На вопрос мальчика наконец ответил Киприан, не отрывая своих бездонных глаз от лица Элизы.

— Элиза думала, что защищает тебя, а я… мне было трудно признаться, что я использую собственного брата для того, чтобы свести счеты с отцом.

Сердце Элизы безумно заколотилось. Неужели он пытается извиниться, сказать, что был не прав, когда стремился отомстить своему отцу подобным образом?

— Но… но почему ты хочешь свести счеты с моим отцом? — спросил Обри, отвлекая внимание Киприана на себя. — Он ведь и твой отец тоже?

Киприан выпустил Обри, встал, и на глазах у Элизы произошло превращение нежного брата в мстительного сына. Раскаивающегося похитителя в пиратского капитана.

— Он никогда не был мне отцом, — жестко сказал Киприан и взглянул на Элизу. — Знал он о моем существовании или нет — неважно. Он загубил жизнь моей матери. Я признаю, что поступил неразумно, сделав тебя орудием своей мести, но дела это не меняет.

— Но ты не должен брать его деньги, — возразил Обри. — Когда-нибудь они все равно станут твоими. Ты же старший сын.

— Я — его ублюдок, Обри. Не законный наследник. И в любом случае я не нуждаюсь в его деньгах.

— Тогда зачем же ты потребовал выкуп?..

— Затем, что ему тяжко платить его мне!

Киприан схватил увесистую сумку, которую Ксавье оставил возле двери, и, размахнувшись, запустил ею через всю комнату. Сумка приземлилась возле камина, раскрылась, деньги и драгоценности хлынули из нее звенящим, сверкающим потоком. На паркетном полу выросла груда, напоминающая добычу, награбленную пиратами на корабле, удачно взятом на абордаж.