Онемев от горя, Керидвэн шагнула к нему и склонилась над почерневшим скелетом.

– О, Великая Мать, не оставь его душу, поскорее призови его себе на грудь.

Второго тела рядом не оказалось.

Каспар посмотрел на мать и протянул дрожащую руку, силясь утешить ее.

– А где же Гвион? – срывающимся голосом спросил он. Горло сжималось от рыданий.

– Он снова в Иномирье, сражается там с духом Бранвульфа.

Она прижала сына к себе.

Юноша бережно отстранил ее и опустился на колени подле останков отца. Слезы катились по лицу Каспара и капали с кончика носа. Не страшась мертвого тела, он снял с обгоревшей руки золотое кольцо: кольцо, выкованное тысячу лет назад для первого барона Торра-Альты и передаваемое из поколения в поколение от отца к сыну.

Он хотел отдать кольцо матери, но та не взяла, а сжала пальцы сына вокруг золотого ободка.

– Спар, оно принадлежит тебе. Колесо времени сделало новый оборот. Теперь ты – барон Торра-Альты.

Каспар судорожно сглотнул. Он не был готов к этому – и не желал. Юноша желал лишь одного: чтобы отец вернулся. Но времени горевать не было: жизни торра-альтанцев в замке все еще зависели от успеха вылазки. Юноша знал: отец хотел бы, чтобы он продолжал сражаться. Пип уже что есть сил тянул массивную лапищу дракона, пытаясь освободить хоть узкую щель, куда они могли бы протиснуться.

– Прочь с дороги! – загремел Халь. Горе переродилось в нем в буйную ярость.

Подняв меч, он отсек лапы дракона, круша его, чтобы прорубить проход. Каспар оттаскивал отрубленные куски, нимало не огорчаясь от того, что, хотя на среднем пальце у него кольцо баронов Торра-Альты, командование автоматически принял на себя именно Халь.

Обдирая плащи об острую чешую, они протиснулись мимо дракона и наконец оказались в туннеле позади. Внезапно Каспар остановился. За сдавленным шумом битвы наверху он различил еще какие-то звуки.

Остальные тоже остановились, прислушиваясь. Слева от них в боковом туннеле грохотали тяжелые мерные шаги, их перебивал перестук человеческих ног.

– Кимбелин! – позвал звучный мужской голос, а потом выкрикнул что-то по-кеолотиански.

– Мы заблудились! – ответил ему плачущий голос принцессы. – Заблудились! А тут еще эти драконы!

– Сюда! Наверх! – завопил Халь. – Кимбелин, это Халь. Быстрее! Сюда!

Он остановился у отверстия следующего туннеля, каждой жилкой ощущая медленное, но верное приближение огромных лап, что следовало за испуганной поступью людей.

Из тьмы вынырнуло бледное лицо Кимбелин. Каким-то образом принцессе удалось сбежать из темницы. Каспар замер, растерянно уставившись на следующее лицо, что выглядывало из-за плеча девушки. Принц Тудвал. И в руке у него нож.

У Каспара отвисла челюсть. Он разглядел, что это за нож.

– Но это же… – начал он.

Проживи Каспар хоть тысячу лет, все равно не забыл бы этого магического клинка. Юноша взял его у лесничего в Иномирье, а Мамлюк, в свою очередь, отнял нож у него самого – Мамлюк, работорговец, что заставлял Урсулу похищать торра-альтанских медведей. Мамлюк тогда еще сказал, мол, отнесу нож своему господину.

– С дороги! – угрожающе произнес юный принц, когда шум шагов за спиной сделался громче. – Если я пожелаю, этот клинок сам всех вас перережет.

– Берегись! Сзади! – закричал Кеовульф.

Кеолотианский принц обернулся. В узкий ход у него за спиной протиснулась морда дракона, острые когти метнулись вперед, цепляясь за платье Кимбелин. Девушка в ужасе завизжала, а Тудвал обернулся и метнул нож. Тот просвистел в воздухе и по рукоять вонзился в крепкий череп дракона, прорезав стальную чешую, точно то были просто золотые листья. Дракон упал замертво.

– Кимбелин! Кимбелин! – в смятении повторял Тудвал.

Девушка слабо кивнула, но тут, в секундном затишье, вновь раздался шорох чешуи по стенам и, искаженный гулким эхом, стук могучего хвоста. Словно в ответ та же тяжелая поступь зазвучала сразу в трех туннелях. Все новые драконы стекались на бой. Времени выручать нож лесничего не было.

– Сюда, скорее! – поторопила Керидвэн.

– Нет! Уж лучше я погибну в пламени! – прорычал Тудвал.

– И Кимбелин тоже? Хочешь видеть, как она корчится и превращается в пепел? – грозно спросил Халь, приставляя меч к горлу Тудвала.

– Нет, – испуганно ответил тот, поникнув и смиряясь с поражением. – Нет! – лихорадочно повторил он и, схватив Кимбелин за руку, потащил сестру за собой.

Они помчались вперед, не различая, кто тут кеолотианец, а кто бельбидиец, охваченные общим стремлением спастись. Узкий лаз вверх был слишком тесен, туда драконы протиснуться уже не могли. Каспар первым добрался до соляного ларя и выскочил в пустую кухню. Следом вылез Халь, а за ним – женщины, Пип, Тудвал и, последним, Кеовульф. Оба гиганта пролезли в отверстие с неимоверным трудом.

Халь приставил меч к горлу Кимбелин и яростно повернулся к принцу.

– Ступай, вели своим людям сложить оружие, не то я ей уши отрежу.

Каспар готов уже был протестовать, но при виде побелевшего лица Тудвала проглотил гневные слова. Кеолотианец поднял руки в знак того, что сдается, покорно направился перед ними во двор и громко позвал Годафрида, Тапвелла и Кульфрида:

– Отзовите людей. Прекратите бой! – несколько раз прокричал он, стараясь перекрыть крики и вопли умирающих.

Но призыв его запоздал: капитан и воины Торра-Альты уже пробились к стенам. Половина загнала овиссийцев и мятежных кеолотианцев во двор, где и удерживала, а остальные схватились за длинные луки и целилась в небо, где кружили драконы. По приказу Тудвала немногие еще сражавшиеся мятежники побросали оружие.

– Глядите!

Халь указывал на красного дракона, что вихрем летел на замок. Чудовище тотчас осыпал град стрел, но все они отскочили от бледной чешуи на брюхе дракона и упали на камни двора. Халь застонал и пробормотал что-то нелестное о стрельбе нового поколения лучников Торра-Альты.

Каспар вскинул лук и выпустил подряд две стрелы, дважды пронзив горло чудищу. Дракон закричал и, сложив крылья, забился в воздухе, а потом рухнул на недавно отстроенную северную башню, обломив в падении ее верхушку и похоронив под камнями и массивной тушей несколько человек.

Торопливо обежав глазами замок, Каспар наконец нашел капитана. Тот, высокий и худой, стоял на барбакане с окровавленным мечом в руке. У ног его высилась груда мертвых овиссийцев. Все еще охваченной горячкой боя, он громогласно выкрикивал боевой клич Торра-Альты, вызывая врагов выйти и отведать его клинка.

Никто не вышел. Все слышали приказ барона Кульфрида и теперь жались друг к другу в центральном дворе или робко пробирались туда. Торра-альтанцы, исхудалые и бледные от голода, со всех сторон теснили побежденных, горя жаждой мести за долгое заточение.

Но освобожденные Некрондом драконы еще не были разгромлены. Очередной легендарный ящер взмыл в небо прямо из-под укреплений и навис над стенами. В горле у него раздулся огромный пузырь и через миг взорвался огнем. Крича и вопя, люди катались по земле, уцелевшие спешили к ним, чтобы сбить пламя. Лучники на укреплениях выпустили тучу стрел, отгоняя дракона, но едва он исчез, как на защитников крепости обрушилась стая атакующих грифонов.

– Поднимите решетку! – закричал Халь. – Впустите медведей.

Каспар пожалел, что сам не додумался до этого. Замок заполнила боевая песнь Урсулы. Юноша почти не видел возлюбленной среди косматых лесных великанов, что полезли на стены, угрожающе рыча на грифонов, не подпуская их к перепуганным людям. Бельбидийцы дружно принялись стрелять по врагам с воздуха, но Каспар вдруг обнаружил, что не может целиться – мешают слезы. Да, победа осталась за торра-альтанцами, но отец мертв.

Отныне весь замок – вся эта груда дымящихся развалин – принадлежал Каспару, однако командование принял на себя не он.

– Великолепен, просто великолепен, правда? – пробормотал кто-то рядом с ним, когда битва закончилась.

Юноша сморгнул слезы и увидел подле себя Брид. На руках девушка держала Изольду.