Ком с трудом поднялся на ноги и понял, что совершенно гол. И как только он осознал
это, холод тут же вцепился в его тело острыми когтями. Пробрал до костей, стянул
внутренности в тугой узел.
Дрожа и с трудом переставляя ноги, Ком направился в ту сторону, где заметил
мелькнувший на мгновение огонек.
54
Поднявшись на какой-то холмик, поросший старыми елями, Ком увидел костер. Он
горел ярко и призывно, весело потрескивая сухими ветками. Искры взлетали и таяли в
ночной тьме сотнями ярких звездочек. Языки взвивались высоко, освещая стоявшие
вокруг деревья. Этот отблеск, вероятно, и заметил Ком, когда очнулся от странного сна.
У костра никого не было. Как будто кто-то развел огонь и ушел, предоставив Кому
возможность обогреться.
Ком осторожно подошел поближе, оглядываясь и прислушиваясь к шорохам ночного
леса. Присел к костру и протянул к огню трясущиеся от холода руки.
Она вышла из лесу, не прячась и не заботясь о собственной безопасности. Молодая,
старше Кома всего на несколько лет, женщина. Ее волосы не были заплетены и свисали
неопрятными прядями почти до самой земли. Гибкое высокое и стройное тело было
прикрыто странной одеждой: широкие порты из кожи лося самой грубой выделки,
сверху кусок необработанного волчьего меха с дыркой посередине и стянутого на талии
широким ремнем сплетенного из сухожилий, ноги обернуты в шкурки каких-то мелких
грызунов.
Незнакомка подошла и села напротив Кома, напряженно следящего за каждым ее
движением.
Молчали долго. У сидевшего на корточках Кома от напряжения уже ныли все мышцы,
но он боялся пошевелиться и только мрачно наблюдал за женщиной сквозь пламя
костра. Она же спокойно поправила горящие головешки, подкинула в огонь несколько
веток и, подняв голову в упор посмотрела на Кома.
- Как именуют-то?
Ее вопрос прозвучал резко, словно удар хлыста и Ком быстро, а главное совершенно
безвольно ответил:
- Люди Комом кличут.
Его голос оказался простуженным, каркающим … и каким-то заискивающим. Ком,
осознав это, смутился – негоже паробку бабы бояться, пусть даже она и лесная.
Женщина еще раз внимательно посмотрела на него встала и молча ушла в лес.
Ком остался. Некоторое время он еще ждал, что она вернется, но она не приходила. И
Ком решил, что так даже лучше. Он вертелся возле костра, подставляя огню то один
голый бок, то другой, стараясь согреться, но стылая промозглая ночь вытягивала их него
все тепло, как он ни пытался согреться, подсовываясь к самому жару углей.
55
Хилая хворая заря медленно тащилась по небосклону. За ней нехотя волочился
дряхлый Световит. Уже недолго ему оставалось править на земле. Скоро, совсем скоро
умрет бог-солнце, чтобы возродиться молодым яснооким Колядой.
Кому не удалось заснуть ни на минуту. Он был гол, голоден, простужен. Голова болела
все сильней. Его непрерывно колотила лихорадка. Все тело скрутило от холода, но он
заставил себя встать и осмотреться. Его окружал первозданный, не тронутый людьми,
еловый лес. Бурелом, заросший мхами, вековечные ели, сцепившиеся лапами-ветвями.
Мрачен и угрюм такой лес. Он наполняет душу тягучей тоской и неотступной тревогой.
Подавляет могучей таинственной силой, лишающей человека воли.
Подбросив в окруженный открытым влажным грунтом костер еще пару коряг, Ком
решился отойти подальше. Он осторожно пробирался через упавшие полусгнившие
стволы елей, далеко обходил подозрительные нагромождения из веток и мха – не
приведи Род напороться на зверя, имя которого носил.
Но вокруг стояла гнетущая тишина, даже птичьего щебета или дробного стука дятла
не было слышно в этом глухом жутком лесу.
Примерно через полчаса Ком увидел впереди просвет и пошел быстрее – если он
выйдет на поляну, там уж он разберется куда идти. Но его ожидало жестокое
разочарование – перед ним опять распростерлось болото. И это болото было большим,
возможно – непроходимым. Сюда не следовало соваться без навыка. Найти узкую
тропку нелегко и это могло занять немало времени, которого у Кома не было – он
замерзал и он несмогал16.
Ком постоял несколько минут, собираясь с мыслями: поверхность болота покрыта
сплошным плавающим ковром – сплавиной. Если лесная баба пришла к нему через
болото по грядам, то в сплавине должен быть виден ее путь. Если же нет, значит, отсюда
есть другая дорога и ему необходимо ее найти. Ком медленно побрел вдоль берега,
заросшего черной осиной и чахлыми березами.
По пути он собирал густо разросшуюся бруснику и с жадностью засовывал в рот
вместе с листьями и стебельками. От кислых ягод вскоре скрутило живот, но Ком все ел
и ел, словно хотел этим нехитрым привычным занятием отодвинуть от себя все
кошмары прошедшей ночи и страшных снов привидевшихся ему.
В сплошном покрове болота нигде не было видно нарушенного порядка. Мочажины,
гряды из мха и трав, промоины все было нетронутым. Но Ком не сдавался он упорно
16 Несмогать – болеть.
56
шел вперед, цепко вглядываясь в окрестности и прислушиваясь к шумам проснувшегося
леса.
Однако через некоторое время ему, упрямо не желавшему верить в худшее,
пришлось признать – он находился на острове. Большом, заросшем густым ельником,
но, все же, острове, окруженном безоглядным болотом. Ком с мучительным стоном
повалился на землю. Как сюда пришла лесная баба, он так и не узнал.
Полежав несколько минут, Ком заставил себя подняться. Прежде всего, ему
необходимо позаботиться о том, чтобы хоть как-то прикрыть свое измученное холодом,
исполосованное глубокими царапинами и ссадинами тело.
«Хорошо еще, что комары уже исчезли, иначе сожрали бы заживо, – подумал Ком. –
Нужно нарвать осоки, выкопать клубни стрелолиста и вернуться к костру».
Превозмогая усталость, Ком заставил себя войти в ледяную воду и задеревеневшими
руками принялся рвать корневища осоки с пучками длинных тонких листьев. Если
соединить корни, то можно получить нечто похожее на одежду. Но прежде необходимо
дать им стечь и хотя бы слегка подсушить у костра.
Потом он, почти полностью погружаясь под воду, вырвал несколько клубней
стрелолиста, которые были весьма питательны, вкусны и хорошо утоляли голод.
Дрожа, нещадно стуча зубами, Ком вышел на берег и заставил себя бегать до
изнеможения. Он носился по берегу, согреваясь, колотил по бокам обессиленными
руками, попал и кричал, чтобы отогнать наплывающую на сознание пустоту и отчаяние.
Вернувшись к костру, Ком развесил осоку на воткнутые в землю колья. Разгреб
уголья почти потухшего костра и засыпал горячей золой клубни. Потом, не имея под
рукой ни ножа, ни топора, сдирая в кровь кожу на ладонях о грубую еловую кору,
наломал лапника и соорудил из него нечто похожее на вежу17. Навалил на ее дно
мелкого лапника и со стоном повалился на нехитрую постель.
Все тело ныло и ломало. Жар застил глаза мутным маревом. Ком понимал, что
занемог и изо всех сил старался не впасть в очередной кошмар.
… Он медленно выплывал из черного забытья. Костер весело трещал, получив
изрядную порцию сушняка. Но Ком не помнил, чтобы подкладывал его в огонь. С
трудом приподняв, голову он сумел рассмотреть сквозь алые языки огня сидевшего на
корточках человека. Присмотревшись, понял, что это снова была его незнакомка. Она
вновь неотрывно смотрела на Кома.
17 Вежа – шалаш.
57
- Что тебе нужно? – Прохрипел Ком.
- Как тебя называют? – бесстрастно спросила женщина.
- Я говорил: люди зовут меня Комом, – прошептал он. – Дай мне воды.
Женщина поднялась, и Ком с облегчением ждал, когда она принесет ему попить, но
