И то ли от этого движения, то ли от её небрежно отдёрнутого платья над коленями…
— Тимофей.
Всё остальное вокруг перестало существовать.
— Можно просто Тим.
Звёздная бездна её глаз.
— Ти-и-м, — протянула она, словно зазвучала струна арфы.
С шелестом, как снимается через голову платье. Вкрадчиво, как перебирают пальцы густые волосы на его груди, спускаясь к рельефным бугоркам накачанного пресса.
Рубашка валяется на полу.
Её соски набухли навстречу его пальцам.
Её тело пахло… пахло… чем пахло её тело? Был какой-то запах, какой-то неуловимый для обоняния, как и неуловимый для своего определения.
Она выгнулась под ним, закатив глаза и, заметавшись, стала судорожно бить руками по простыне, а согнутые в коленях ноги обхватили Тима за ягодицы сжимающимся замком. И только в этом миг, вливаясь, казалось, всем собой внутрь её, Тим осознал, что даже и не подумал о предохранении…
…drugs…
—…твою мать!
Эол плескалась в душе — как раз в этот момент шум воды прекратился, наверное, стала вытираться.
Тим, собственно, поэтому и стал подниматься с постели, чтобы в свою очередь пойти туда и успеть застать девушку голой. Хотя после ночи — а такой ночи у него никогда в жизни не было — чувствовал себя абсолютно без сил. Что у него тоже ни с одной из его женщин никогда не было. Он даже и не думал, что такое возможно. Оказалось — возможно.
Но все эти мысли мгновенно вылетели у него из головы, когда он увидел его.
Кейс.
Тим повернул голову к окну, под которым он поставил свой кейс, когда вчера вошёл в комнату. Кейс по-прежнему стол там.
Тим вновь взглянул то место у стены, где, скрытый до этого спинкой кровати, стоял такой же кейс.
Тот тоже по-прежнему стоял там.
Тиму не показалось.
Два абсолютно одинаковых кейса.
—…твою мать!
— Что-то не так? — Эол вышла из санузла — душевая кабинка, умывальник и унитаз — укутанная большим махровым полотенцем, чёрные длинные волосы разметались в живописном беспорядке.
— Чего ругаешься?
Тим кивнул подбородком на кейс у стены:
— Откуда он здесь?
Она взглянула туда, куда он показывал.
— Это? Его тот оставил, который вчера убежал.
Тим уже всё понял.
— Здесь он откуда? — автоматически задал он уточняющий вопрос, хотя и так всё понятно, Тим стал с убыстряющейся скоростью проворачивать в уме возможные варианты дальнейших действий.
— Я принесла. Красивый. Давай посмотрим, что в нём?
Тим знал, что в нём. Вернее, догадывался. А о том, что он ни в коем случае не должен видеть, что в этом кейсе, не догадывался, а — знал.
—… твою мать!
Как у неё это получилось?
Тим ошалело смотрел на руки Эол, которые непринуждённо щелкнули двумя замками на кейсе и оба они услужливо раскрылись.
— Не ругайся! Что ты заладил. Он не заперт.
Не может он быть не заперт. Не может.
Тим резко мотнул головой, словно в попытке сбросить всё происходящее вокруг него как странный и нелепый сон. Но сон не сбрасывался. Потому что — не был сном. Это была действительность.
Тим как подкошенный упал плашмя — навзничь — на постель. И уставился в потолок. В гробу он видел такую действительность!
Тут же инстинктивно сплюнул три раза: типун ему на язык. И тут же с тоской осознал, что то, о чём он невольно подумал, сейчас становится самой реальной перспективой.
—… твою мать.
На этот раз Тим проговорил эту фразу тихо, почти про себя.
Потому что выхода он не видел.
Погулял, что называется. И Тим горько усмехнулся.
— Это что? — услышал он вопрос Эол.
Тим не пошевельнулся. Зачем — он и так знает, что она там увидела. Тугие целлофановые мешочки с белым порошком.
— Наркота, — ответил он белому потолку.
Молчание длилось минуты две. Тим не шевелился, по-прежнему глядя в потолок.
— В твоём тоже? — её голос изменился, словно просел.
— Нет, — ответил он.
Ещё минута.
— Можно посмотреть?
Он промолчал.
Щёлкнули замки.
Тим обречённо вздохнул. Это уже не имело никакого значения, но его кейс был заперт. Это точно. Как Эол смогла его открыть? Кто она такая?
Тим рывком сел на кровати. Его кейс был полностью забит зеленоватыми пачками.
— Ого! Сколько здесь?
— Столько, — спокойно сказал Тим, — сколько стоит содержимое твоего кейса.
— Он не мой!
— И он не мой.
Эол подошла к кровати и села рядом с Тимом:
— Что это значит?
Тим сделал двумя руками вращательное движение, словно тренер у кромки футбольного поля извещал о смене игрока.
— Не понимаю! — решительно встряхнула в беспорядке раскинувшимися на плечах волосами девушка.
— Это наркотики.
— Ты употребляешь наркотики?
— Нет.
— Ты наркоторговец.
— Не совсем.
Эол вновь тряхнула волосами:
— Не понимаю!
— Я всего лишь курьер. Отнести кейс с деньгами. Обменять на кейс с товаром. Убедиться, что товар — тот, который должен быть. Не попасться. Поиметь с этого профит.
Девушка всплеснула руками и рассмеялась:
— Так, получается, ты и товар получил и деньги не отдал?
— Тебе смешно? — грустно-укоризненно спросил Тим.
Улыбка тут же исчезла с лица Эол, сменившись удивлением, а затем озабоченностью:
— Это опасно?
Тим утвердительно кивнул:
— Я вляпался конкретно, Эол. Это очень большие деньги. И это очень серьёзные люди. И так, как поступил я, с ними поступать нельзя. Те, которые поступают так, как поступил я, долго не живут.
Эол обняла его за плечо, пытаясь привлечь к себе.
— Не бойся, Тим, — она приблизилась губами к его уху, говоря на грани шёпота, — не бойся. Я…
Слетевшая с петель дверь, с грохотом рухнувшая внутрь комнаты, не дала ей договорить.
— Вот они, голубки!
…and rock’n’roll
Голос принадлежал Слюне. Тот выглядывал из-за спины Сыча, высадившего дверь, вслед за ними в комнату вошёл и третий из их компании и ещё человек пять, увидев которых, Тим сразу понял, что это конец.
— Опа! — Сыч тут же заметил оба кейса. — Всё здесь. И товар и бабки.
— И баба, — добавил Слюня.
Добавил с тем самым выражением…
Тим в отчаянии закрыл глаза.
И тут же вспышка света полоснула по его опущенным векам. Тим попытался взглянуть что происходит — и сразу же зажмурился от новой вспышки.
Тим открыл глаза уже осторожно, прищурившись. И увидел, как в результате третье вспышки Слюня мгновенно застекленел, а затем, внезапно обрушившись вниз водопадом брызг, превратился в лужицу на полу у двери. Рядом с двумя такими же лужицами.
Вспышка исходила из короткой трубки, которую человек в длинном пальто странного покроя — Тим был непоколебимо уверен, что этого человека ещё пару секунд назад здесь не было — направлял на одного за другим из ворвавшихся в комнату. И те один за другим на пару секунд стекленели, а потом — обрушивались вниз потоком воды. Последних человек достал трубкой в коридоре, куда они, наконец, очнувшись от оторопи, в которую их вогнало происходившее, бросились в попытке спастись. Попытке тщетной.
Расправившись с последним, человек в странном пальто спрятал трубку куда-то, как показалось Тиму, во внутренний карман этого своего пальто, и подошёл к Эол.
Тим услышал удивительные звуки. Сначала от этого человека, потом — от Эол. Словно две скрипки, каждая настроенная по-своему, попеременно сыграли по собственной мелодии.
«Господи…», — прошептал Тим.
Это не мог быть, это не был человеческий язык.
Эол обернулась к нему:
— Я должна уйти.
Человек вновь издал звук, словно сердито торопя её.
Эол с досадой отмахнулась от него.
— Тим, — повторила она, — я должна уйти. Ты слышишь?
Тим не смог ничего произнести.
Человек в длинном пальто вновь выдал мелодичный звук, на октаву ниже предыдущего.
— Но я вернусь! Слышишь, Тим, обязательно вернусь!
