- Канаэ... - её голос прерывался от боли. - Канаэ... загляни... в фургон.
- Чегоооо?! Да ты вообще молчи, рогоноска! Ты ещё указывать мне будешь! Да ты знаешь, сколько лет я мечтала стереть тебя в порошок?!
- Ты... можешь убить меня... потом... это твоё право... но сейчас... Загляни в машину!
Первым, что увидела Канаэ, сунув носик внутрь фургона, были горящие глаза и дружелюбная шипастая физиономия гиперзоаноида породы Зенкреб.
- А ну брысь отсюда, малявка, - прорычал монстр. - Может, Гюот-сама с тобой и нянчится, но я - не буду. Мне приказали защищать эту машину и её содержимое, и то, что ты слабая, меня не остановит. Раздавлю и не замечу.
- Ой-ой, напугал, - фыркнула Канаэ, глядя снизу вверх в лишённые зрачков жёлтые буркала оппонента. - Защитил уже один такой, в Торонто. Или тебе не рассказывали, как твой предшественник кончил? Да я таких, как ты, десятками на завтрак ем. Гиперзоаноид недоделанный.
- Чего?! Недоделанный?! Ты меня Потерянным Номером обозвала? Ну всё, человечишка, держись!
Магнитная жидкость в рогах начала пульсировать. Он уже приготовился выдать микроволновый импульс на минимальной мощности - не убить, но обжечь, причинить боль, вынудить бежать и кричать. Но мысленный импульс от Гюота, эквивалентный крепкому подзатыльнику, остановил его.
- Думай, что творишь, идиот! Детектор пожечь хочешь? Тут нежная электроника, между прочим!
- Ну я же осторожно, Гюот-сама, - заныл Зенкреб. - Я бы узким лучом бил, я умею! Ничего бы не задел, кроме цели!
- Узким лучом он... а отражения от металлического корпуса машины ты учёл, умник?
Гюот мрачно вздохнул. И почему после ухода из Кроноса приходится работать со сплошными идиотами? Что в Семье, что с этими... Конечно, все дураки умрут, но до этого они могут так попортить портить жизнь и настроение...
Что-то невнятно ворча, Зенкреб полез наружу. То ли он освобождал дорогу Канаэ, то ли хотел разобраться с ней на открытом пространстве, чтобы не калечить фургон и хрупкое оборудование внутри - он и сам не мог сказать. Но девочку-волшебницу его переживания не волновали.
Зенкреб потрясённо замер, когда его напарник, весьма массивный и отнюдь не слабый физически зоаноид породы Гриммель, вылетел из машины кувырком, точно выброшенный за шкирку котёнок. Пролетев метров десять, он плюхнулся на траву, да так и остался лежать. Он не был контужен или ранен - просто пытался осмыслить, что сейчас произошло. С ним не воевали - его мимоходом отбросили в сторону, чтобы не загораживал путь. Конечно, многие зоаноиды силовых пород, не говоря уж о гиперах, могли проделать нечто подобное. Но маленькая ручка десятилетней девочки?!
А вот Шляпник среагировал вполне однозначно. Он слишком хорошо знал, что это такое, когда к тебе приближается маленькая беззащитная девочка, а вокруг начинают летать тяжёлые предметы. Поняв, что остался с Канаэ и Люси наедине (Ю не в счёт), Сусуми не колеблясь нажал на спуск арбалета.
Бешено вертящийся тяжёлый шар, рикошетируя в тесном кузове, мог произвести не меньше разрушений, чем микроволновое излучение. Но Сусуми на это сейчас было наплевать. Детекторов можно ещё наделать, а своя жизнь - она одна... Пули это маленькое чудовище не берут, проверял уже, но противодиклониусный снаряд потяжелее будет...
- Дзынь! - ещё одна ракушка сверкнула в ладони Канаэ, осветив внутренности фургона перламутровым сиянием. Эта была поменьше первой - размером примерно с голову девочки, и обращена вогнутой стороной к противнику. Шар замер в ней, подобно жемчужине - словно мгновенно потерял всю свою инерцию и момент вращения.
- Ну всё, рогатый, ты мне надоел! Тебя разве не учили в детстве, что девочек обижать нельзя?!
Канаэ и так очень не нравился этот тип в тёмных очках и шляпе. Во-первых, он был диклониусом - а диклониусов юная волшебница не любила всех оптом, хотя конечно Люси в этом списке шла на почётном первом месте, с большим отрывом от всех своих сородичей. Во-вторых, он посмел ударить братика и пытался его убить! Но теперь он уже второй раз подряд вынудил её потратить драгоценную энергию Самоцвета души!
Движение было совсем лёгким - словно девочка кидала снежок. Но от этого лёгкого взмаха шар понёсся вперёд, словно пушечное ядро. Разломав на своём пути арбалет и расцарапав руки, которые его держали, снаряд вонзил отравленные шипы прямо в живот Шляпнику.
- Аааарргх! - от крика боли зазвенела обшивка фургона, Ю изо всех сил забился в самый тёмный угол, а Люси на кресле усмехнулась сквозь боль - очкастому гадёнышу пришлось изведать то, что он готовил другим. Впервые в жизни королева смутно осознала понятие справедливости. В её жизни раньше не было места такому - она прекрасно знала пряный вкус мести и ледяную горечь немотивированного насилия, смутно ощущала вишнёвый аромат милосердия - но вот правосудие, наказание злодеев и защита невиновных - всегда казалось ей какой-то совершенно нелепой химерой. Возможно, потому, что в справедливом мире не оставалось места для самой Люси. Но эта девочка, непостижимым образом вынырнувшая из мёртвых, очень убедительно доносила свои концепции до окружающих.
- Ну... что ты там хотела, чтобы я увидела? - злобно поинтересовалась Канаэ, выдирая второй шар из ягодицы диклониуса и выбрасывая его прочь. Шипы с нейротоксином вонзились в руку, но девочка-волшебница лишь раздражённо поморщилась - словно схватилась за обычного колючего ёжика, а не за одно из самых изощрённых орудий пытки, созданных человечеством.
- Вот... Это... - Люси дрожащей рукой указала на "детектор".
Даже после удаления шара боль оставалась чудовищно сильной - человека она бы терзала ещё пару суток, потому что яд был уже впрыснут, да и раны никуда не делись. Конечно, организм диклониуса покрепче будет - он уже начал потихоньку латать повреждения и очищаться от токсинов. Но чтобы вернулась возможность пользоваться векторами, требовалось ещё не меньше десяти минут.
Но боль, которую испытывала королева, была просто пустяковой царапиной в сравнении с океаном огня, затопившим сознание Номера Двадцать Восемь.
- Что... что это?! - девочка ошеломлённо уставилась на полупрозрачный цилиндр, в котором плавал живой обрубок с наполненными болью глазами. Обрубок, так похожий на неё, в ту жуткую ночь семь лет назад, в поезде.
- Это ты сделала, гадина?! - она схватила Люси за шкирку и встряхнула. Диклониус оставалась абсолютно спокойной.
- Нет. Это сделал он, - Каэде указала на корчащегося в углу Шляпника, который от боли уже не мог даже стонать.
- Вы, диклониусы, все одинаковы... Даже друг друга не жалеете! Что же вы за проклятая порода!
- Они не диклониусы, - устало сказала розоволосая. - Впрочем... неважно... ты увидела то, что я хотела. Теперь можешь меня убить...
Канаэ отпустила её, и девушка рухнула на пол, как тряпичная кукла.
- Сама сдохнешь, - зло проворчала Канаэ. - Эй, дядя... как там тебя... Гюот? Обещай, что проследишь, чтобы она не смылась снова, и не начала рубить людей направо-налево. И я вам её отдам. Может даже поговорю с тобой немного.
Конечно, девочка-волшебница хотела отомстить, за себя, братика и отца... но не так. Кроме того, ей ещё что-то не давало покоя... возможно, умоляющий взгляд девушки-диклониуса в цилиндре...
- Что это за штука? - она ткнула пальчиком в цилиндр. - Зачем вы запихнули туда эту бедняжку? Да ещё так изуродовали...
Прежде, чем Ю успел выдохнуть "Не надо!", Гюот коротко и ясно разъяснил, что за устройство - детектор диклониусов - и как он работает.
- То есть... вы хотите сказать... что она всё время... даже сейчас...
- Да. Каждую секунду она испытывает невыносимые страдания. Если хочешь ей помочь - убей её.
- Да я вас всех убью, гадёныши! Это... это уже слишком... нельзя же так... нельзя...
Грозная воительница расплакалась, как ребёнок, от осознания собственной беспомощности. Она могла без труда прикончить всех рогатых, даже гиперзоаноид не представлял для неё никакой опасности. Начинающая девочка-волшебница сражалась бы с ним примерно на равных, но Канаэ, с её семилетним опытом битв, могла бы уничтожить средний филиал Кроноса, не получив ни царапины. К сожалению, тот же опыт, который делал её почти непобедимой, связывал ей руки. Слишком долго она училась рассчитывать и соизмерять силы. Убийство зоаноидов и диклониусов, каким бы морально приятным оно не было, не принесёт ей ни одного куба тёмной энергии - а значит, приблизит к окончательному исчезновению, необратимо загрязнив Самоцвет души. Она и так подошла вплотную к своей границе. Семь лет - невероятно долгий срок для волшебниц, большинство не протягивает и трёх. И Гюот, похоже, это понял - конечно, он не мог знать, как работает система Пуэлла Маги, но почувствовал, что в серьёзный бой ей сейчас вступать никак нельзя. Потому и издевался так уверенно и безнаказанно.
