- Позволь, но ты же сама возвела в рыцарское достоинство одного из таких скоморохов, я имею в виду...

- Я знаю, что ты имеешь в виду Элтона Джона. Это моя оплошность, не более того. Блэр подал мне проект указа, я подписала, не заметив, что среди людей достойных оказался идол приматов. Мне еще потом приписали, что я обожаю его, с позволения сказать, творчество. Но довольно, оставим эту тему.

- Австралийскую? - уточнил Филипп.

- Ее тоже. Я подумаю, как мне поступить. В любом случае госпоже Гиллард следовало бы знать, что сменить форму правления в британском доминионе можно только по результатам общенационального референдума.

- Полностью разделяю твою позицию, - подхватил принц-консорт. - Я знаю, это все Блэр продолжает гадить. Ничего, народ все понимает правильно. Вообрази, на презентации книги «Путь» в Дублине Блэра закидали яйцами и старыми ботинками, - привычно тяготея к эстетике казарменного юмора, Филипп, как обычно, сморозил непристойность: - Блэр, как солдат на привале. Куда его ни поцелуешь - всюду задница...

Королева не слушала мужа. Сидела молча, положив на стол вытянутые вперед руки, и была похожа в этот момент на собственную карикатуру, в которой художник изобразил ее в виде египетского Сфинкса с добрым лицом венценосной бабушки. Елизавета видела в этом образе выражение незыблемости монархии, оберегающей порядок и покой своих граждан. Только непознаваемая мистика богопомазания способна соединить, сплавить воедино разбросанные по всему миру земли и людей, живущих кто в каменном веке, а кто - в мире, где вечно пляшут и поют. Не случайно именно королева Виктория, а не какой-то там премьер Дизраэли или Гладстон стала символом эпохи расцвета и олицетворением могущества Британии. Как Сфинкс в стране фараонов.

Комментарий к несущественному

Елизавета, бесспорно, права в оценке роли королевы Виктории в расцвете империи, недаром ее эпоха вошла в мировую историю как викторианская. Все верно, кроме одного момента, возможно, ничего не значащего в глазах подданных. Виктория, прабабка Елизаветы, не являлась дочерью герцога Кентского, ставшего королем Вильгельмом IV. Герцог, страдавший водянкой и алкоголизмом, был ко всему еще и бесплоден. Его любовницы и сама супруга основательно убедились в этом. И вдруг, когда монарху было уже хорошо за пятьдесят, на свет появилась наследница - дочь Виктория. С какого генеалогического перепугу?

У герцогини Кентской был не перепуг, а любовная связь с ее секретарем - ирландцем Джоном Конроем. Движимая стремлением обеспечить за баварской династией Кобургов право на британский престол, герцогиня, отринув сомнения, прибегла к его отзывчивости. И родилась будущая королева. Но и это еще не все.

Супруг Виктории принц Альберт тоже не был сыном герцога Саксен-Кобургского, а родился вследствие романа матери с бароном фон Мейерном - гофмейстером герцогского двора еврейского происхождения. Таким образом ни Виктория, ни Альберт не являлись законными потомками своих названных отцов - ни капли голубой кров. Если это обстоятельство станет преградой на пути британской короны от Елизаветы II к принцу Уильяму, предполагаемому Вильгельму V, то что тогда - крах империи, конец вековой династии Виндзоров?..

Как бы не так. Плевать хотела бабушка Лиллибет на это обстоятельство. Еще не зная, когда и кого подарит ей судьба от Уильяма и Кейт - правнука или правнучку, она провела закон о престолонаследии, гласивший, что отныне старший ребенок королевской семьи наследует трон независимо от пола. Принятие закона Елизавета сопроводила не менее значимым заявлением: «Легитимность монархии в Соединенном Королевстве уже давно покоится не на магии голубой крови, а на согласии и воле народа Британии».

Как величественный Сфинкс на вечной земле, которого пытался, но так и не смог уничтожить Наполеон Бонапарт.

21 - 23 декабря 2014 года