Вэлин (пауза): Я надеюсь, что это не мой самогон.
Коулмэн: Это вовсе не твой самогон.
Вэлин: Точно? (Пауза). Ты слышал новость?
Коулмэн: Да. Это ужасно, не так ли?
Вэлин: Это позор. Это полный позор и больше ничего. Нельзя исключить из соревнований целую девичью футбольную команду.
Коулмэн: Во всяком случае, не в долбаном полуфинале.
Вэлин: Верно, никогда. Если ты должен удалить игроков — удаляй, но по одному за их индивидуальные нарушения. Ты не должен выбрасывать всех их оптом да ещё через семь минут после начала матча, так что они плача пошли домой к своим мамочкам.
Коулмэн: Команда из Святой Джозэфины прошла только через выход из состязаний нашей команды и только поэтому. Если у них было бы хоть какое-то понятие о чести, они отказались бы от их места в финале и отдали бы его нам.
Вэлин: Я надеюсь, они проиграют в финале.
Коулмэн: Я тоже надеюсь, что они проиграют в финале. Тем более теперь, когда ихний вратарь в коме они обязательно проиграют.
Вэлин: Нет, их вратарь уже давно вышла из своей комы. Она сейчас на интенсивной терапии.
Коулмэн: Так она притворялась? Нас исключили из всех соревнований вообще без всякой причины? Я надеюсь, она опять впадёт в свою кому и сдохнет.
Вэлин: Точно так. Я надеюсь, что она опять впадёт в свою кому и сдохнет. (Пауза). Посмотри-ка на нас — мы согласны [друг с другом].
Коулмэн: Мы согласны, я полагаю.
Вэлин: Мы можем иногда иметь одно и тоже мнение.
Он выхватывает журнал из рук КОУЛМЭНА.
Я говорил тебе, чтобы ты не смел читать мои журналы пока я сам их не прочитаю.
Он садится за стол и листает журнал, не читая его. КОУЛМЭН кипит от злости.
Коулмэн (вставая): И не…не вырывай их из моих рук, чёрт побери! Ты почти вырвал мне пальцы!
Вэлин: Пометь эти пальцы (показывает знак V) и возьми их с собой в постель.
Коулмэн: Ты даже не читаешь этот журнал «Отдохни».
Вэлин: Я читаю этот журнал, во всяком случае, я его просматриваю в удобном мне темпе как человек вправе делать, если он купил этот журнал на свои собственные деньги.
Коулмэн: Ты всегда читаешь только женские журналы. Точно, без всякого сомнения, что ты должно быть педик.
Вэлин: Тут про одного парня в Боснии: у него не только нет рук, так ещё и его мама только что умерла. (Затем он бормочет, читая про себя). Да они лишь хотят денег как всегда, чёрт бы их побрал.
Коулмэн: И не надо опасаться, что ты пошлёшь этому бедному однорукому мальчику сколько-нибудь денег это уж точно.
Вэлин: Они наверно сказали, чтобы он спрятал свои руки сзади просто, чтобы одурачить нас.
Коулмэн: Тебе лишь бы оправдаться.
Вэлин: И бьюсь об заклад его мамочка в порядке.
Коулмэн (пауза): Покупай лучше журнал «Белла». В твоём журнале «Отдохни» одни вопросники.
Вэлин: Здесь есть купоны на медово-ореховые колечки.
ВЭЛИН начинает осторожно отрывать купон. Одновременно с этим КОУЛМЭН тихо достаёт немного чипсов «Тэйтос» из кухонного шкафа.
Коулмэн: Вопросники и калеки-сироты. (Пауза). Э, не дашь ли ты мне пачку чипсов, Вэл? Я немного проголодался.
Вэлин (смотрит вверх. Пауза): Ты это серьёзно?
Коулмэн: О Боже. Я буду должен тебе за них.
Вэлин: Положи чипсы сейчас же обратно.
Коулмэн: Я буду должен тебе за них, я сказал. Ты можешь записать их на тот же счет, на который ты записал расплавленные статуэтки.
Вэлин: Положи их…положи их…Что ты делаешь? Положи чипсы назад, я сказал.
Коулмэн: Вэлин, послушай меня…
Вэлин: Нет…
Коулмэн: Я голоден и мне нужно немного чипсов. Разве я не ждал твоего возвращения, чтобы попросить тебя, и только потому что я честный…
Вэлин: И ты спросил меня, и я сказал нет. Я помню, как ты только и делал, что ты только и делал, что ругал мои [чипсы] «Тэйтос» на прошлой неделе. Я вижу ботинок теперь на другой ноге.
Коулмэн: Я попросил вежливо, Вэлин, и к чертям ботинки. Я попросил вежливо уже три раза.
Вэлин: Я прекрасно знаю, что ты попросил вежливо, Коулмэн. Ты попросил очень вежливо. И я тебе отвечаю, что я не дам тебе никаких чипсов, понял!
Коулмэн: Это твоё окончательное решение по этому вопросу?
Вэлин: Это моё окончательное решение по этому вопросу.
Коулмэн (пауза): В таком случае я не возьму твои чипсы. (Пауза). Я просто растолку их в порошок.
Он мнёт чипсы в труху и кидает пакет в ВЭЛИНА. ВЭЛИН вскакивает и бросается вокруг стола, чтобы схватить КОУЛМЭНА, за это время КОУЛМЭН успевает схватить ещё два пакета из шкафа и держит их высоко по одному в каждой руке, угрожая тоже растолочь их.
Не подходи!
ВЭЛИН останавливается, окаменев.
Коулмэн: Не подходи, а то с ними будет тоже самое!
Вэлин (испуганный): Оставь мои чипсы в покое, Коулмэн.
Коулмэн: Оставить их в покое, да? Когда всё что я хотел — это купить один из них, и я бы полностью заплатил за него, так нет.
Вэлин (готовый расплакаться, задыхаясь): Это напрасная трата хороших продуктов — вот это что, Коулмэн.
Коулмэн: Хороших продуктов, ага?
Вэлин: Боснийцы были бы рады этим чипсам.
КОУЛМЭН открывает один из пакетов и начинает есть. В этот момент распахивается входная дверь и входит ГЁЛИН, её лицо в пятнах, в руке письмо.
Коулмэн: Это действительно хорошая еда, знаешь ли ты?
Гёлин (абсолютно в шоке): Вы слышали новость?
Коулмэн: Какую новость, Гёлин? Детская команда…?
Видя, что КОУЛМЭН отвлёкся, ВЭЛИН бросается к его шее, пытаясь одновременно отобрать у него чипсы. Они роняют друг друга на пол, катаясь и дерясь, КОУЛМЭН нарочно ломает чипсы при каждой возможности. ГЁЛИН пристально смотрит на них какое-то время, затем тихо достаёт мясницкий нож из одного из ящиков, подходит к ним, оттягивает голову КОУЛМЭНА назад за волосы и приставляет нож к его шее.
Вэлин: Не тронь Коулмэна, Гёлин. Что ты делаешь?
Гёлин: Я вас разнимаю.
Коулмэн (испуганно): Мы уже перестали.
Вэлин (испуганно): Мы уже перестали.
Как только эти двое разделены, ГЁЛИН отпускает КОУЛМЭНА и печально кладёт письмо на стол.
Гёлин: Там письмо, которое Отец Уэлш написал вам.
Коулмэн: Опять стонет, держу пари.
ВЭЛИН берёт письмо, КОУЛМЭН вырывает письмо у него, ВЭЛИН вырывает его обратно. Они стоят, читая его вместе, КОУЛМЭН начинает скучать через несколько секунд. ГЁЛИН вынимает кулон в виде сердечка на цепочке и смотрит на него.
Гёлин: Я уже прочитала его пока шла сюда. Оно всё о том, что вы двое должны любить друг друга как братья.
Коулмэн (сдерживая смех): Что?
Вэлин: Отец Уолш Уэлш уезжает, похоже.
Коулмэн: Письмо полно нытья, Вэлин? А?
Вэлин: И больше ничего, одно нытьё. (Передразнивая). «Если оскорбили твою причёску, это не повод для убийства человека, более того, это самый худший мотив о каком я когда-либо слышал».
