Так вот что означал тот удар, который я почувствовал, находясь на корпусе своего мусоровоза во время перекачки мусора с "Оазиса"!

— Компьютер! Остановить выгрузку! — скомандовал я сиплым голосом.

— Выгрузка завершена две минуты назад, — тупо констатировал электронный мозг корабля.

— Остановить бульдозер! — раздражённо заорал я, досадуя на «несообразительность» своего электронного собеседника.

Бульдозер послушно опустил ковш.

Я распахнул дверцу шкафа и трясущимися руками вытащил скомканный полицейский скафандр…

Вот уж не думал, что когда-нибудь вспомню добрым словом надоевшую за годы полётов невесомость. Строго говоря, на поверхности моего тайного прибежища гравитация не была нулевой. Но эти "ноль-ноль-восемь же", к счастью, не играли никакой роли. На Земле такой контейнер я бы не смог даже сдвинуть с места. Однако и здесь, на астероиде, пришлось попотеть, втискивая двухметровый ящик в крошечную шлюзовую камеру жилого модуля корабля. Позади услужливо суетился робот-бульдозер, но толку от него было мало.

Наконец, почти совсем выбившись из сил, я втащил контейнер в пилотскую кабину и сорвал с себя прозрачный шлем.

Внутри хрустального «гроба» лежала девушка. Длинные ресницы, смешная короткая чёлка. Крошечные складки в уголках плотно сжатых губ создавали впечатление, что она лукаво улыбается. На девушке был лёгкий белый комбинезон для длительного анабиоза. Нашивка на груди извещала, что зовут её Марта… Лейтенант Марта Стивенсон.

Я закрепил контейнер страховочным ремнём на полу и открыл крышку контрольной панели. Мои подозрения оправдались. Индикатор жизненной активности светился красной цифрой 7 %. Семь процентов! Показатель шесть с половиной говорит о состоянии, несовместимом с жизнью! Я взглянул на таймер — три месяца стационарной работы и почти двадцать часов автономки! Контейнер-саркофаг слишком долго работал в автономном режиме. Его умная электроника пыталась как можно дольше сохранить жизнь вверенного ей человека, но двадцать часов!..

Мой мусоровоз отстыковался от «Оазиса» восемь с половиной часов тому назад. Значит, ещё до погрузки на мой корабль контейнер Марты почти двенадцать часов работал в автономном режиме!

Как это могло произойти? Как контейнер попал в мусорный отсек полицейского крейсера?

— Да что же это такое? Живого человека!.. — воскликнул я.

Живого. Пока, к счастью, живого. Но надо срочно что-то делать. Я схватился за голову: немедленно открыть крышку контейнера — значит резко прервать режим анабиоза. Мгновенная смерть! Включить режим выхода из сна? Это не менее двадцати минут подготовительных операций. Девушка умрёт от недостатка воздуха до того, как система автономного анабиоза откроет крышку. Замкнутый круг!

Но рассуждать не было времени.

— Компьютер! Медицинский контейнер! — скомандовал я и даже вытянул в ожидании руку.

Мне показалось, что в электронном голосе моего бортового менеджера проскользнули нотки удивления:

— Медицинский контейнер. Шкаф номер два, нижняя полка. Доступ свободный.

Я резко оттолкнулся от пола и, едва не разбив голову о шкаф, схватил в охапку ящик с медицинскими инструментами. Дефибриллятор! Вот что мне было нужно. Из курса первой медицинской помощи я помнил, что в таких случаях необходимо запустить сердце. Дефибриллятор и ампулы со спецпрепаратом… Только я никогда этого не делал!

"Решайся! — закричал я себе. — Времени нет!"

— К работе готов. Бортовое время двадцать два часа… — по-своему понял мои слова компьютер, но я его уже не слушал.

Подключив дефибриллятор к сети и вскрыв шприц-ампулу, я замер над контейнером. Индикатор показывал шесть и семь десятых. Пора! Я повернул ключ принудительного вскрытия. Зловеще зашипели газовые дюзы. По кораблю разнёсся тревожный голос: "Принудительное вскрытие! Опасно для жизни объекта! Принудительное вскрытие! Опасно для жизни объекта!"

Я рванул крышку, она оторвалась от контейнера и улетела в сторону. Лицо девушки было белым как снег.

— Марта! — позвал я, не ожидая услышать ответ. Нащупал пульс — еле слышно. Закатав рукав её комбинезона, я сделал инъекцию. Теперь — сердце!

После пятого разряда дефибриллятора у девушки задрожали ресницы. Она разомкнула губы. Я бросился к портативному кислородному баллону с маской…

— Где я?

Она лежала на моей кушетке. Голос слаб, почти не слышен.

— Вам нельзя разговаривать, — сказал я. — Теперь всё будет хорошо.

— Кто вы?

— Меня зовут Рассел, Рассел Акофф. Я мусорщик. Вы на борту моего мусоровоза. Извините.

Её щёки уже слегка порозовели. Она даже попыталась приподняться, но я удержал её.

— Как я здесь оказалась? — спросила она.

Я пожал плечами:

— Для меня это тоже загадка. Ваши товарищи как-то умудрились отправить вас вместе с контейнером для анабиоза в мусорный отсек вашего крейсера. Затем вас втянуло в мой мусоровоз.

— Так, значит, я мусор? — она попыталась улыбнуться.

"Сильная девушка, — подумал я. — Сильная и красивая".

Ещё через полчаса она уже сидела, опираясь на подушку, и крошечными глотками пила тёплый чай из пластикового тюбика.

— А куда мы летим, Рассел? — спросила она.

— Мы? — я растерянно улыбнулся. — Строго говоря, мы пока не летим. Мы — на астероиде.

— На астероиде? — она с благодарной улыбкой протянула мне тюбик.

— Да, дело в том, что… Видишь ли, по счастливому стечению обстоятельств… теперь я точно знаю, что по счастливому… я забыл на «Оазисе» документы и вместо того, чтобы выгрузить мусор на базе, мне пришлось сделать это здесь — на астероиде.

Во взгляде девушки появилось удивление:

— Как же так? Ведь сброс мусора на астероидах строго запрещён? Ты ничего не путаешь, Рассел?

Я развёл руками. По её милому лицу пробежала тень. Тонкие брови слегка сошлись на переносице. Она приподнялась на локте и выглянула в иллюминатор.

В этот момент я был готов услышать всё, что угодно, но только не это…

— Мистер Акофф, — произнесла Марта, старательно вкладывая в голос все имеющиеся у неё силы, — вы арестованы за нарушение статьи номер пятьсот тридцать семь…

— Японский городовой! — вырвалось у меня из груди…

Я сидел на кушетке со скрученными пластиковой лентой руками.

— Это всё здорово, лейтенант, — стараясь казаться беззаботным, выкрикнул я, — но кто поведёт корабль?

— Это не ваша забота, арестованный, — ответила она с пилотского кресла и повернула ключ запуска. Завыли двигатели. Корабль затрясло.

В этот момент Марта в каком-то замешательстве повернула ко мне лицо. В её глазах читалось сомнение.

— Да, кстати, — сбивчиво начала она. — Я забыла сказать… Рассел, спасибо вам, что спасли мне жизнь.

Сейчас, когда я пишу эти строки, Марта на кухне печёт мои любимые пирожки. С капустой и грибами. У неё это здорово получается. Правда, дома она бывает не часто — всё полёты да патрулирования.

Кстати! Мы с ней уже четвёртый год вместе!..

"Наука и жизнь" N 8, 2009.

Рубрика "ЛЮБИТЕЛЯМ ФАНТАСТИКИ"

Рисунки Дмитрия Некрасова.