Подошли к седьмому вагону. Ира показала проводнице паспорт и билет, и повернулась к матери за сумкой.

- Ну все, Ириша, будь осторожна, береги себя и не скучай. Бабе Наде передавай привет, и скажи, что мы с Колей приедем на Новый год, если ты, конечно, к тому времени не родишь, - Елена Григорьевна чмокнула дочь в щеку и дала в руки сумку. Ира махнула на прощанье рукой и пошла в свое купе. Можно было, конечно, и в плацкартном ехать, но в купейном покомфортнее. В купе кроме Иры ехали еще двое пассажиров - старушка божий одуванчик и мужчина, читающий на верхней полке книгу, бородой своей напоминающий то ли ученного, то ли полярника. Затолкнув сумку под сиденье нижней полки, Ира достала МПК и принялась смотреть на фотографию, присланную Игорем с Антарктиды. С фотографии, опершись на какую-то бронемашину, на Иру смотрели пятеро. Игорь в пятнистой камуфляжной униформе с поднятыми на каску очками держал в руках огромный (как показалось Ире) пулемет. Что-что, а форма ему идет. На правой руке уже и наколка выбита - ужас! Теперь понятно, почему он руку при записи писем все время прятал - здесь видимо, забыл. Ничего, в следующем письме припомним. Рядом с Игорем стоит какой-то джигит - муж о нем рассказывал в последнем письме. Что родом он из Абхазии, но гонимый какими-то радикалами перебрался на ПМЖ в Уфу. Певец, играет на гитаре, баяне и аккордеоне, а по ночам еще и бессовестно храпит. Бледнолицый - вроде как финн... о, фамилию вспомнила - Вульке. Он у них лидер - Мастер, значит. И тяжести, видимо, не боится - двуствольная дура у него в руках потяжелее пулемета будет. Этого, со шрамом на щеке Ира не знала - Игорь о нем не упоминал, но по всей видимости он или латинос, или цыган какой-то. Чернокожий Морэ (сразу видно - африканец), парень малозаметный, но форма красит человека, по крайней мере в данном случае. Было бы справедливее, если бы пулемет заставили тащить не Игоря, а вот этого примата. А мужу отдать маленький аккуратный автомат, который у Морэ в руках. Но у них там равноправие. Ира не понимала - как можно этих черномазых за людей считать, ведь они же настоящие обезьяны. Человека Бог делал по образу и подобию своему, и был этот человек белым. А уже черные эволюционировали от приматов до людей согласно теории Дарвина. За свои расистские взгляды, основаны на теологии с примесью неправильно истолкованных достижений науки и девичьего маразма (оказывается, и такой существует!), Ира не раз получала нагоняй от родителей, но поделать с собой ничего не могла - не нравились ей цветные, и все тут. Особенно, когда на улице пристают. Таких "кавалеров" Ира отшивала не раздумывая. Когда начала жить с Игорем - эта тема у них была табу. Игорь по сути своей интернационалист, считал, что все люди равны между собой, а Иру сравнивал с правительством Соединенных Штатов, которые считают, что им одним все позволено и только для них все в этом мире создано. Чтобы не ругаться, эту тему закрыли раз и навсегда.

Спрятав МПК в карман, сняв куртку и сапоги, Ира прилегла вздремнуть.

- Рядовой Арзанов! - подошедший к железнодорожной цистерне прапорщик Вавилов был явно не в настроении (впрочем, как обычно, Окунь - так его за глаза прозвали, отличался от других командиров норовистым и злопамятным характером).

- Я, товарищ прапорщик! - худенький первогодник в ОЗК и фуражке вместо полагающегося противогаза стал по стойке "смирно" прямо на служебной площадке цистерны.

- Почему на второй, седьмой и десятой цистернах до сих пор люки не задраены?

- Товарищ прапорщик, я...

- Арзанов, мать твою, ты еще здесь?! Ты что, салага, детрософриту нанюхался?! Немедленно задраить люки, и чтоб она нога здесь, а другая там! Через пять минут локомотив подадут!

- Есть! - Арзанов спрыгнул с платформы на бетонный плац Военхимпрома и побежал вдоль цистерн. Подбежав к новенькой, только что с завода, цистерне под номером 10, паренек быстро вскарабкался по лестнице, поднял люк, отводя запорный вентиль в крайнее верхнее положение, но закрывать цистерну не торопился - хотелось еще раз взглянуть на её содержимое. В цистерне, заполненной на 75%, переливалась и хлюпалась прозрачная с синеватым оттенком жидкость.

Достижение химической военной промышленности детрософрит был новым сортом ракетного топлива. Новое топливо было совершенным: его КПД превышал показатели сортов прежних марок на 150%, благодаря чему расход значительно понижался, качество сгорания - 100%, а самое главное - детрософрит не требовал окислителя, и мог гореть даже в полном вакууме. С таким топливом в шестидесятые годы прошлого века люди организовали бы экспедицию на Марс, а беспилотные космические корабли отправили бы на Уран, но в наше время детрософрит нужен для иных, более "гуманных" целей - баллистических ракет и ракет средней дальности. Куда именно отправляется первая (уже промышленная, а не экспериментальная) партия, в Плесецк, или на Байконур - рядовой Арзанов не знал, знал только, что заправлять новым топливом будут все, что способно летать и нести на себе боеголовки всех мощностей, имеющихся на вооружении у Союза. В том числе "Точки", и "Искандеры".

Закрыв люк и опломбировав винт пломбиратором, Арзанов слез с десятой цистерны и отправился к седьмой. Когда подъехал мощный локомотив, он как раз опломбировал последнюю. Тепловоз остановился, не доехав до первой цистерны всего два метра, когда из кабины выпрыгнул помощник машиниста. Спрятав пломбиратор в сумку для противогаза, Арзанов слез с цистерны.

- Надо же, роботу не доверяют, - задумчиво сказал невесть откуда появившийся Вавилов.

- Видимо, там, наверху, особо ценят нашу продукцию, товарищ прапорщик.

- Нашему топливу, Арзанов, нет цены. Благодаря ему мы победим и Европу, и Америку. Ты все цистерны запломбировал?

- Так точно, товарищ прапорщик!

- Смотри мне... В расположение - бегом марш!

- Есть! - ответил рядовой, и удалился.

Тепловоз тронулся с места, и, буксуя на блестящей от частого использования поверхности рельс, потащил за собою пятьдесят пять цистерн.

Железнодорожный состав подъезжал к Твери. Красный сигнал семафора на развязке сообщал, что нужно остановиться, и подождать, пока колея освободится, но ни машинист, ни помощник его не заметили, так как были заняты починкой сломавшейся рации - груз Министерства Вооруженных Сил был настолько важным, что контролировался на протяжении всего пути следования, и связь была просто необходима. После потери радиосвязи машинисту позвонили на МПК и поинтересовались в чем дело, а узнав о поломке рации, приказали чинить.

Проскочив на красный свет, локомотив с цистернами продолжал движение. Расстояние между ним и пассажирским поездом N216 "Орел - Санкт-Петербург" с каждой секундой сокращалось. Робот электролокомотива пассажирского состава по вибрации рельс определил приближение встречного поезда, остановил двигатели и нажал на экстренный тормоз, одновременно передавая тревожное сообщение в диспетчерский пункт, но было уже поздно. Операторы диспетчерской сами все видели на своих мониторах, но остановить устаревший тепловоз, управляемый людьми, были не в силах, а связи с кабиной локомотива не было. Столкновение было неизбежно.

Проводница раздавала чай, когда поезд, только что покинувший железнодорожный вокзал города Тверь, резко остановился. В коридоре послышался звон бьющихся стаканов и проклятия, а бородатый попутчик, не выпуская книги из рук, спикировал на пол. Проснувшаяся от резкой остановки поезда Ира встревожилась в предчувствии неладного. Не успели все опомнится, как раздался крик проводницы "О, Боже, нет!!!", после чего на поезд обрушился удар страшной силы. Где-то спереди послышался взрыв, за ним второй, третий... Взрывной волной вагон подкинуло как пустую спичечную коробку и сбросило с насыпи. Свет погас...

На месте крушения пассажирского поезда "Орел -- Санкт-Петербург" и грузового железнодорожного состава работали МЧС, парамедики, военные, милиция и люди в штатском, представляющие ФСБ или какое-то другое не менее авторитетное ведомство. Молодая репортерша "Первого канала" вела репортаж с места события в прямом эфире: