Джо подумал немного.

– Я уже был там.

– Нет, ты не видел то, что я собираюсь тебе показать. Я вымою руки и переоденусь. Встретимся у моей машины через пять минут.

Ладно, у ее машины. Когда же отремонтируют его машину? Похоже, его лишили всего, с чем он приехал сюда.

Кроме времени. Джо подобрал садовые ножницы и принялся срезать поникшие цветы. Работы было так много, что скоро он сосредоточился и успокоился. А еще Джо заметил, что живот болит уже меньше. И не только меньше с момента приступа, но вообще меньше по сравнению с последними месяцами. Наверное, гастрит у него был давно, просто он не обращал на это внимания.

– Пожар, пожар! – закричал знакомый голос. Поскольку Эмили была наверху и, возможно, вне зоны слышимости, он указал пожарному в пластмассовой каске на только что посаженный розовый куст. Ему не помешает как следует промокнуть.

Теперь, когда Джо уже знал достаточно об этом сумасшедшем городе и не бежал со всех ног спасать Эмили, он мог спокойно понаблюдать за тем, как сосредоточенно и четко работает пожарный. Мужчина в каске аккуратно поливал только корни, не задевая струей листьев. Закончив, он тщательно скрутил шланг, браво отсалютовал и удалился.

– Тебя словно оглушили, – сказала Эмили, появившись из дома в чистых джинсах и топике, который по цвету соответствовал розам, которые она сажала. – Что случилось?

Как ей объяснить, что он начинает понимать ее слова о городе? Как отнесутся владельцы фабрики и новые наемные рабочие к пластиковому пожарному шлему и сумасшедшему пожарному? Или к старой безобидной клептоманке? Что, если жителей этого города, над которыми никто никогда не смеялся, потому что такой уж это город, начнут высмеивать?

Он здесь, конечно, ни при чем, но все же! Да, ситуация…

– У тебя топик того же цвета, что и цветы, которые ты только что посадила, – сказал он, поскольку говорить о ее одежде было проще, чем о его мыслях по поводу жителей города.

Эмили завела двигатель, и машина тронулась не спеша, но едва Джо договорил фразу, как Эмили ударила по тормозам, и машина встала как вкопанная, а Эмили поцеловала его в губы.

– Ты чего?

– Ты заметил! Ты заметил цвет хотя бы одного цветка в моем саду.

Джо заметил не только это. Он заметил и то, что под топиком не было лифчика. Он обнял Эмили и не убирал руку всю дорогу, пока они ехали до места.

Теперь он знал об Эмили что-то, чего не знал раньше. Она была совершенно открыта и свободна в плане секса, что он списывал на издержки ее воспитания. Но женщина страстно жаждала настоящей любви.

Джо не считал себя законченным романтиком, но ему вдруг захотелось подарить это счастье Эмили. Ему хотелось петь ей серенады ночью под окном. Ему хотелось дарить ей глупые безделушки и видеть ее радостное лицо. Но если он решится на это, то она в ответ может выкинуть такое, чего с ней в жизни никогда не случалось. Она может влюбиться в него.

О, это плохая идея! Если, конечно, он не пытается совершить что-то подобное. И в чем смысл? Вместе у них нет будущего. Нужно быть таким же умным, как Эмили. Наслаждаться сексом и расставаться с улыбкой.

Они молчали почти всю дорогу по городу, молчали и на неровной грунтовке, ведущей к бывшему санаторию. Эмили сняла навесной замок, а Джо распутал ржавую цепь и открыл ворота, чтобы она могла проехать. В отличие от прошлого визита они не стали запирать за собой створки.

Они поднялись по широким мраморным ступеням. Ступени немного потрескивали от старости под их весом, но все еще надежно служили. Эмили вставила солидный ключ в замочную скважину, повернула и открыла одну из гигантских дубовых створок. На двери висела табличка с выцветшими золотистыми буквами.

«Mens sana in corpore».

– В здоровом теле здоровый дух, – прочитал Джо.

– Ты знаешь латынь?

– Ее все еще преподают в подготовительных классах.

Эмили улыбнулась, но ничего не сказала, только пропустила его вперед.

Шаги эхом отзывались в темном мраморном проходе. Проход был высоченным. Темно здесь было из-за отсутствия электричества, хотя двенадцатифутовое окно пропускало потоки солнечного света. Никто не потрудился заколотить окна, но ни одно не было разбито.

Впереди громоздкая витая лестница и четырехметровые фаллические колонны придавали помещению вид греко-римской оргии. В центре холла стоял высохший фонтан в виде раковины с жемчужиной внутри. Джо охватил все это взглядом и посмотрел на Эмили, которая наблюдала за ним со стороны. Тогда в компании риелтора все это немного смущало его, но в компании Эмили ему здесь даже нравилось.

– Твой прадедушка не верил в утонченность, ты не находишь?

Она рассмеялась:

– Точно. Видел бы ты все это, когда вода бежит.

– С удовольствием посмотрел бы. – Его голос разлетелся эхом в пространстве здания. Как будто они были в пещере со сталагмитами в форме фаллосов. Джо еще раз осмотрелся по сторонам. Ему захотелось прижать Эмили к одной из колонн-пенисов и привести в действие ее раковину с жемчужиной. Вряд ли он первый, кого посетили подобные мысли в этом странном месте.

– Я думаю, Эммет опередил свое время. Но он верил в то, что делал, искренне верил. Он считал, что сексуальное напряжение является корнем многих болезней, как физических, так и душевных. В свое время, вероятно, он был прав.

– Да и в наше тоже.

– Ты так думаешь? Но ведь сейчас общество гораздо более открыто, существуют различные виды терапии и вообще разнообразные способы лечения сексуальных расстройств. И для этого не надо прибегать к постыдным методам.

– Но люди все равно помешаны на сексе. Посмотри хотя бы на нас.

Ага, это привлекло ее внимание! Она развернулась к нему.

– На нас? А что с нами не так?

– Боже мой! Ну давай посмотрим. Я не могу спать рядом с женщиной, а ты относишься к сексу как к пище быстрого приготовления.

– Что? – Ее крик разнесся эхом по залу.

– Ты нуждаешься в сексе так же, как и в еде, но при этом любовь тебе не нужна.

– Это самая глупая мысль, которую я слышала в своей жизни. И это говорит человек, с которым я переспала дважды.

– Без моих игрушек у меня было много времени на размышления, и я пришел к выводу, что я очень проницательный человек.

– Ты имеешь в виду, склонный к заблуждениям.

– Я думал, что ты боишься любви.

– Это просто смешно, никто не боится любви.

– Вот именно. Я еще новичок в таких вещах, как умозрительные гипотезы и проницательность, так что я пошел не по тому следу. – Эмили устало посмотрела на потолок, но Джо продолжал: – Ты боишься даже не романтических отношений, а именно любви.

Девушка открыла было рот, но закрыла его и несколько раз глубоко вдохнула.

– Да как ты смеешь говорить подобные вещи женщине, которую едва знаешь?

– Да, я действительно знаю тебя недолго, но наши отношения очень бурно развивались. Я, конечно, не Фрейд и даже не доктор Бивер, но я все равно буду настаивать на своем диагнозе.

– Но я люблю людей! Я люблю Лидию и Олив. Я любила свою бабушку так сильно, но мне делается горько каждый раз, когда я вспоминаю ее.

Она выглядела такой открытой, такой уязвимой, ее глаза стали еще больше, а щеки порозовели. Может, ему стоит заткнуться и убраться подобру-поздорову? Это, в конце концов, не его дело, и она права, у него нет ни достаточных оснований, ни тем более прав устраивать ей сеанс психоанализа. И все же что-то подталкивало Джо. Что-то в ней, что отражалось на нем.

– Эмили, ты пытаешься переспорить саму себя. Не надо, я уже все понял.

– Что ты понял? Ты лежал без сна позади меня, и вместо того чтобы признать уже наконец, что у тебя не все ладно с головой, ты решил проанализировать меня?

Она повысила голос, и он почувствовал, как сильно она нуждается в его защите. Хорошо, она не желала признавать свои внутренние проблемы, но, может, уже пора? Может, им обоим уже пора?

– Твоя мать бросила тебя. Она предпочла жить свободной жизнью и оставила тебя без своей заботы и любви. Ты даже не знаешь, кто твой отец.