В случаях возникновения подозрений в осуществлении преступных намерений со стороны лиц, которые ранее никогда не привлекались к уголовным делам, оперативники в процессе проведения их допросов в случаях отсутствия доказательной базы нередко прибегают к словам, выражающим предложения снять с себя груз вины и таким образом облегчить свою душу. Тех из них, которые совершают преступления по причине проявления неосторожности или недобросовестного исполнения своих служебных обязанностей при проявлении с их стороны признаков совестливости и возникновении комплексов вины, оперативные работники нередко принимаются обрабатывать таким образом, чтобы те согласились взять на себя основную вину. Выстраивая рассматриваемые дела таким образом оперативники обеспечивают освобождение от уголовной ответственности для кого-то для них более полезного или нужного - в лице недобросовестных начальников и отдельных должностных лиц, которые чаще всего являются главными виновниками таких характеров развития событий и по совместительству - их агентами. Тех лиц, которые впервые совершают преступления по причине запутывания в сложных жизненных ситуациях и быстро сознаются во всём, оперативники - в целях улучшений показателей своей работы - нередко принимаются уговаривать взять на себя какие-либо сходные преступления, установление истинных виновников которых представляется операм практически невозможным (обещая подобным глупцам в обмен за это предоставить немного еды и сигарет, а также обеспечить перевод в камеры с более комфортными условиями содержания).
В свою очередь второй вариант оказания побудительных воздействий (посредством выражения полулжи-полуправды) используется оперативными работниками главным образом в отношении лиц, обладающих определённым жизненным опытом и обнаруживающих способность как-то постоять за себя. Иначе говоря в тех случаях, когда операм становится понятно и ясно, что им не удастся добиться чего-то задуманного путём применения более примитивных и эмоционально окрашенных воздействий, они прибегают к оказанию более изощрённых давлений, которые строятся на том предположительном моменте, что разрабатываемые ими лица, не смотря на наличие у них определённого жизненного опыта, не могут знать всех тонкостей и особенностей существующих законов. Всякий раз истолковывая те или иные законы весьма вольным и наиболее подходящим для себя образом, оперативники играют на весьма приблизительном и неуверенном знании их формулировок со стороны подавляющего большинства граждан и таким путём нередко добиваются желательных и устраивающих их результатов.
Так например в ситуациях опросов свидетелей приходя к выводам о том, что те что-то недоговаривают, оперативники нередко принимаются им угрожать возможностью их привлечения к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Правдой в данном случае является то, что в Уголовном кодексе действительно имеется такая статья, но она предусматривает ответственность именно за заведомо ложные показания, а не за факты неточного изложения или забывчивости (и всего того, что может быть истолковано таким образом) со стороны свидетелей. А раз так, то в рассмотренной ситуации подобным свидетелям ни коим образом не угрожает наступление уголовной ответственности, а сама такая угроза по своей сути является ничем иным, как пустым блефом.
В ситуациях, когда при производствах допросов подозреваемых лиц обстоятельства их дел начинают вырисовываться с недостаточной чёткостью и возникает потребность в получении более убедительных фактов, указывающих на степень их вины, оперативные работники имеют обыкновение выдавать желаемое за действительное - заявлять как о чём-то уже установленном и доказанном о том, что на данный момент не является таковым. Подобные их заявления представляют собой разного рода предположения и догадки, основанные на различных косвенных фактах, которые не могут быть воспринятыми в качестве очевидных фактов доказательства вины подозреваемых лиц. Как раз в целях получения подобной доказательной базы оперативники имеют обыкновение подталкивать подозреваемых к даче признательных показаний путём изображения из себя с таких видом, как будто у них всё и без того уже является практически доказанным - просто им якобы важно получить такие показания не от каких-либо третьих лиц , а со слов самих обвиняемых. Путём введения подозреваемых лиц в замешательство и выражения туманных обещаний поспособствовать снижению положенных им наказаний (с одновременным запугиванием их возможностью подхождения к их делам по всей строгости закона) в подобных ситуациях оперативникам зачастую удаётся добиться от них признательные показания. И нередко в таких случаях, когда подозреваемые на самом деле не совершали приписываемых им преступлений. Причина подобных самооговоров обычно заключается в том, что оперативникам удаётся внушить подозреваемым ложную мысль о том, что все обстоятельства объективно складываются против них и при любых раскладах им будет уготовано наказание, связанное с лишением свободы, а вот его длительность будет зависеть исключительного от выражения им своего согласия (и чувства глубокого раскаяния в якобы содеянном) или несогласия (и злобного нежелания) признать свою вину перед судом.
Помимо двух основных методов оказания побудительных воздействий, основные моменты которых были описаны выше оперативными работниками милиции и иных спецслужб достаточно широко используется третий, который представляет собой выражение откровенных и ничем неприкрытых угроз и оказания грубых физических воздействий в отношении в чём-либо подозреваемых лиц. В силу этой самой причины имеет смысл разобраться в том, когда следует и когда не следует опасаться таких воздействий.
Оказание грубых физических воздействий со стороны представителей спецслужб и милиции оказывается наиболее часто употребимым в отношении лиц подозреваемых в совершении тяжких преступлений (типа убийств, террористических актов, шпионажа, покушение на представителей власти и работников правоохранительных органов) в ситуациях, когда те или иные из них принимаются запираться и путаться в своих показаниях. Подобный характер поведения оперативных работников в таких случаях объясняется тем, что в связи с тяжестью совершённых преступлений им отдаётся негласное указание свыше любой ценой и в кратчайшие сроки обеспечить их раскрытие, которое предполагает собой обеспечение оперативникам мощных прикрытий на тот случай, если информация о единовременном использовании противозаконных методов дознания каким-либо образом откроется или выйдет за стены их ведомств.
В ситуациях с менее тяжкими преступлениями и мелкими правонарушениями со стороны тех или иных граждан таких гарантий оперативным работникам обычно никто не предоставляет, поэтому если они в подобных случаях и прибегают к использованию выражений неприкрытых угроз и осуществлений грубых физических воздействий, то делают это с постоянной оглядкой и четким осознанием того факта, что в случаях принятия такими делами нежелательных оборотов они могут столкнуться с очень серьёзными неприятностями по службе и вообще потерять свою работу или даже угодить под суд. Подобного рода оглядка обычно заключается либо в провоцировании в чём-либо заподозренных и несознающихся лиц (например путём осуществления их грубых одёргиваний или выражения чего-либо для них оскорбительного) в целях подстёгивания их к ответному выражению оскорблений и оказанию сопротивления, либо в демонстрации им чего-либо угрожающего по своему смыслу (типа злобных окриков, размахиваний дубинками или вынутыми пистолетами, выражений своей способности простить их за совершение уже установленных незначительных правонарушений или наоборот наказать их за это по всей строгости). Если таким образом испытуемые лица, начинают поддаваться на провокации или обнаруживать в себе страх, не соглашаясь при этом давать признательных показаний, оперативники принимаются использовать полученные формальные основания или руководствоваться логическими доводами для наращивания степени грубости и циничности своих воздействий. При виде же того, что подозреваемые лица легко ведутся и быстро доводятся до таких состояний, когда использование в их отношении грубых мер физического воздействия становится вполне оправданным или не вызывающим собой опасения (из-за того, что они по причине испытываемого страха и опасений вряд ли станут куда-либо жаловаться), оперативники достаточно часто к ним прибегают в целях получения чего-либо желательного. Если же подозреваемые лица в ответ на подобные провокации и устрашительные воздействий принимаются демонстрировать невозмутимость и спокойствие и одновременно отказываться от всего им приписываемого, то оперативники, убедившись в безуспешности таких своих действий, оказываются вынужденными переходить к более спокойному (примирительному) тону общения и в конечном итоге отпускать первых за недоказанностью фактов приписываемых им правонарушений или преступных замыслов.
