Ленин оказался одиноким в вопросе об отсрочке Учредительного Собрания (92 стр.). Пришлось ему также немало воевать по вопросу о переезде правительства в Москву (107).
На всех поворотах политики Ленину обеспечивала победу отличавшая его целеустремительность, которую так часто отмечает в Ленине т. Троцкий. Та настойчивость упорная, "попирающая все условности, ни пред чем формальным не останавливающаяся целеустремительность, которая составляет основную черту Ленина-вождя" (19). Ленин был "насквозь пронизан той целеустремительностью, которая составляла его духовную природу" (39 - 40), "насквозь целеустремленной" (42).
Ленин умел выделить центральное для данного момента звено, чтобы, ухватившись за него, дать направление всей цепи. "Этот метод" - тут Троцкий делает блестящий психологический анализ - "из сферы сознания, как бы перешел у него в подсознательное, став в конце концов второй природой его" (110). Академик И. П. Павлов сказал бы: условные рефлексы перешли постепенно в безусловные. Профессор Л. А. Ухтомский говорил бы о доминанте, о главенствующем очаге возбуждения, предопределяющем характер текущих реакций центров в данный момент. Целеустремительность, о которой с такой любовью говорит т. Троцкий (эта целеустремительность составляет "духовную природу" самого т. Троцкого...) есть, по Ухтомскому, та доминанта, которая создается накапливанием возбуждения в определенной группе центров как бы за счет работы других центров. Она держит в своей власти все поле душевной жизни.
Это именно то, о чем Троцкий говорит в другом месте, сопоставляя Мартова с Лениным. "Этот величайший машинист революции не только в политике, но и в теоретических своих работах, и в занятиях философией, и в изучении иностранных языков, и в беседах с людьми был неизменно одержим одной и той же идеей - целью. Мартов гораздо больше жил сегодняшним днем, его злобой, текущей литературной работой, публицистикой, полемикой, новостями и разговорами. Ленин подминал под себя сегодняшний день, врезывался мыслью в завтрашний. У Мартова были бесчисленные и нередко блестящие догадки, гипотезы, предложения, о которых он часто сам вскоре позабывал, а Ленин брал то, что ему нужно, и тогда, когда ему нужно" (21 - 22).
Великолепно проведена Троцким параллель между Марксом и Лениным. "Маркс родился и вырос, - говорит Троцкий, - на иной национально-культурной почве, дышал иной атмосферой, как и верхи немецкого рабочего класса своими корнями уходят не в мужицкую деревню, а в цеховое ремесло и в сложную городскую культуру средних веков" (147 - 148). Маркс весь в "Коммунистическом манифесте", в предисловии к своей "Критике", в "Капитале". Если б он даже не был основателем I Интернационала, он навсегда остался бы тем, чем является сейчас. Маркс - величайший представитель интеллигенции, богатый всей ее наукой, порвавший с буржуазным обществом и ставший на почву революционного пролетариата. Маркс - пророк со скрижалями, а Ленин - величайший исполнитель заветов, научающий не пролетарскую аристократию, как Маркс, а классы, народы, на опыте, в тягчайшей обстановке, действуя, маневрируя и побеждая" (161).
Ленин - русский национальный герой, при всем его интернационализме. Все черты активности, мужества, ненависти к застою и насилию, презрения к слабохарактерности, словом все те элементы движения, которые скопились ходом социальных сдвигов и динамикой классовой борьбы, нашли свое выражение в большевизме и в его гениальном кузнеце - в Ленине. "В этом именно смысле Ленин есть головное выражение национальной стихии" (99). У Ленина "хозяйская мужицкая деловитость, - только в грандиозном масштабе" (148). У Ленина "интуиция действия. Одной стороной своей она сливается с тем, что по-русски зовется сметкой. Это - мужицкая сметка, только с высоким потенциалом развернувшаяся до гениальности, вооруженная последним словом научной мысли" (149).
Троцким дана блестящая характеристика тактики Ленина и его методов действия (стр. 76, 105, 109, 112). Пред нами как живой встает Ленин-оратор (28, 123 - 130). Отмечены и второстепенные его психологические черты (58, 74 и др.). Попутно даны художественные силуэты таких интересных историко-революционных личностей, как Плеханов (12, 43 и др.), Вера Засулич (17, 30, 36, 40, 44 - 45), П. Б. Аксельрод (40 - 44), Мартов (21, 22, 24). Свердлов (57 - 58) и друг. Имеется косвенное указание, кого из "учеников" Ленин мыслил своими и Троцкого преемниками, лучшей "сменой" (106).
Ковров.
И. Сталин. О Ленине и ленинизме. Государственное Издательство. Москва 1924. Стр. 145. Тираж 50.000 экземпляров.
В той огромной литературе, которая выпущена нашими издательствами в связи со смертью тов. Ленина, книга Сталина выделяется как образцовое, точное и ясное изложение основ ленинизма. "Изложить ленинизм, - говорится во введении, - это значит изложить то особенное и новое в трудах Ленина, что внес Ленин в общую сокровищницу марксизма и что естественно связано с его именем". В чем же заключается "особенное и новое в трудах Ленина"? Автор отвечает: "Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности". Это определение, действительно, охватывает самую суть ленинизма и дает руководящую методологическую нить при изучении вопроса. Сам автор ни на минуту не забыл об этом определении: в отдельных главах о теории, о диктатуре пролетариата, в крестьянском и национальном вопросах, в вопросах стратегии и тактики, о партии Сталин неуклонно следовал своему заданию "изложить особенное и новое в трудах Ленина", заключающееся в том что ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Ленинизм вырос, развился и окреп в самой ожесточенной и напряженной борьбе со всяческим оппортунизмом; это его свойство, как учения, преимущественно и особо воинствующего и боевого, в книге подчеркнуто выпукло и наглядно. Но, отмечая боевой, воинствующий характер ленинизма, т. Сталин не преминул отметить, где следует, что Ленин никогда не отличался беззаботностью к теории. Наоборот, именно Ленин настаивал на том, что "без революционной теории не может быть и революционного движения" и что "роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией". Узколобого практицизма, делячества, пренебрежения к теории в ленинизме нет и в помине. Сталин правильно указывает, что книга Ленина "Материализм и эмпириокритицизм" является единственной в марксистской литературе: в ней обобщено, что дано наукой со времени Энгельса, и подвергнуты всесторонней критике анти-материалистические течения в среде марксистов.
В последней главе "Стиль в работе", которую следовало бы расширить, автор останавливается на особом типе партийного и государственного работника, создающего ленинский стиль работы. Типичны две особенности: русский революционный размах и американская деловитость. "Стиль ленинизма состоит в соединении этих двух особенностей". Это тоже верно: тип профессионального революционера, который, можно сказать, выпестован т. Лениным, особый, единственный в России и в мире тип, хребет нашей партии, в самом деле сочетает в себе русский революционизм с американской деловитостью.
Сам автор называет свою книгу "сжатым конспектом". Это едва ли так: для конспекта она слишком связна, а главное - подробна. Видимость конспекта ей придают предельная сжатость и, так сказать, арифметический метод изложения. Едва ли в нашей партии многие знают, что т. Сталин - один из лучших стилистов в наших рядах. А, между тем, это так. Стиль Сталина скупой, расчетливый, взвешенный, суховато-точный и деловитый. В нем нет лишних слов, остроты, он не приправлен ни образами, ни метафорами, он не блещет красками, но он ясен, прост, логичен и краток. Такой стиль вырабатывается только в результате упорной работы над тем, чтобы дать комплексу понятий наиболее краткое и простое словесное выражение, не отвлекаясь в сторону. Отсюда и "арифметика" стиля во 1-х, во 2-х, в 3-х, a, b, c, d, "из этой темы я беру шесть вопросов" и т. д. Сухая деловитость изложения с избытком компенсируется содержательностью, уменьем сжато ввести в суть вопроса.
