Плавно переходящий к низу животик, предлагая моему взору, более интимные места, побуждал меня к действиям, никак не совпадающим, с планами Оли.
— Рома, нет! — Сразу решила она прервать меня, наглядно видя мое возбуждение.
Но, она по-прежнему оставалась стоять передо мной голая, и мне ничего не оставалось, как только желать ее дальше. Я резко подвинулся к краю кровати, и, схватив Олю за руку, потащил к себе.
— Ну, Рома! Мы так никуда не успеем! — Еще раз попыталась переубедить меня Оля, но напрасно.
Утренний секс. Наверное, нет средства вернее, чтобы окончательно проснуться. Когда твое наполовину дремлющее тело, еще до конца не может использовать весь свой потенциал; когда твое возбуждение, напрямую связано с происходящим, которое ты воспринимаешь только наглядно, а не подключаешь свою фантазию; когда твой организм пробуждается от возбуждения, и с каждой минутой, оно становится все больше, а осознание происходящего все четче. Скромные полчаса, сопровождаемые неспешными движениями, без особых выдумок и изощрений, улетели незаметно.
Оля взглянула на часы, и второпях направилась в душ. Я, еще немного насладившись мягкостью своей кровати, вооружившись "первой" сигаретой, побрел на кухню. Закурив, я поставил вариться кофе, и отправил в микроволновую печь, бутерброды с сыром и ветчиной. По-видимому, идея как можно скорее посетить сегодня магазины, для Оли действительно была очень актуальной, потому как не прошло и 10 минут, как она, вместо меня, уже наливала нам кофе.
Завтрак на скорую руку, душ, немного ожидания, пока Оля закончит свой макияж, и мы уже в машине, направляемся в запланированный супермаркет. Все сегодняшние покупки, до мелочей предусмотренные на бумажке, обошлись нам с Олей в несколько часов нашего времени. Продукты, спиртное, подарки, новогодние украшения, и, конечно же — елка, едва уместившаяся в багажнике моей машины — как причины моего сегодняшнего недосыпания, и довольной улыбки Оли, задумчиво щебечущей о наступающих праздниках.
В несколько заходов затащив все покупки домой, включая и новогоднее дерево тоже, мы принялись сортировать и раскладывать по местам, результат сегодняшнего "шоппинга". Едва уместив в холодильнике продукты и спиртное, дело дошло до подарков и разных праздничных прибамбас. Оле просто невтерпеж было, наконец, добраться этого торжественного момента — украшение квартиры. Шарики, дождики, гирлянды, разнообразные фигурки, символизирующие наступающий год, — все это, вместе со стулом и скотчем, сопровождало меня и Олю по всей квартире. По ее команде, я лепил на стены, люстры и шкафчики, весь этот новогодний декор. Она же, вся в энтузиазме, бегала вокруг меня, то и дело произнося: "Выше", "Ниже", "Ромочка, еще вот там повесь!". Потом, дело дошло и до елки. Тут, мне уже, почти, не пришлось участвовать, кроме как подавать Оле игрушки, и придерживать ее, когда она пыталась дотянуться до верхушки "вечно зеленого" дерева. С какой-то особенной заботой и любовью, шарики цеплялись за иголки и веточки. Каждый раз, когда очередная безделушка находила свое место, Оля, слегка отклонившись назад, оценивала прикрасу, и протягивала мне руку за следующей безделушкой. Закончилось все "коронацией" елки. Небольшая красная звезда (как общепринятое украшение всех елок), после общих, 10-ти минутных усилий, наконец, заняла свое место. Всего два часа стараний, и квартира приобрела праздничный образ. Вся обстановка, чем-то даже, напоминала детский садик, со всеми этими прикрасами и дождиками. Не хватало только толпы детишек, ведущих хоровод возле елки, и хлопающих в ладоши, в ожидании Деда Мороза.
Для меня, подобное мероприятие было в новинку. Последний раз, я обвешивал свою квартиру шариками, лет 5 назад, когда я отмечал новоселье, и мы с Колей, устроили коктейль-вечеринку здесь.
Не могу сказать, что сейчас мне было не интересно, или, даже, все равно. Хотя, я больше чем уверен, что если бы не Оля, я бы не занимался всем этим, и возможно, даже не купил бы елку, впрочем, как и во все предыдущие годы. Для меня новогодние праздники — это скорее не домашние праздники, а совсем наоборот — барно-клубный сезон. Но сейчас, одно лишь осознание того, что Оле это приносит удовольствие, и ее счастливая улыбка, как результат — побуждали меня к активному соучастию и содействию ей.
— Все! — Спрыгивая со стула, оповестила меня Оля. Она отошла немного от елки, и, окинув ее взглядом снизу доверху, как-то по детски-игриво спросила, — Красиво?
— Красиво! — Согласился я, и, не сдержавшись, видя ее горящие глазки и довольную улыбку, обнял ее, и поцеловал в лобик.
— Отметим? — Все так же игриво, предложила она.
— Я сейчас, — Кивнув головой, ответил я, и быстро направился на кухню, за вином и бокалами.
Мы расселись прямо на полу, напротив Picea abies (Ель обыкновенная), и я наполнил бокалы.
— Ну, за наступающий новый год! — Предложил я.
— Сейчас! — Будто, что-то вспомнив, Оля сорвалась с места, и побежала к выключателю. Она погасила свет в комнате, потом включила гирлянды, и вернулась ко мне. Поднимая бокал, она повторила мои слова:
— За наступающий новый год! И еще, за нас! — Добавила она. И как-то, по умолчанию, после произнесенных ей "за нас", мы поцеловались, и, зазвонив бокалами, выпили.
Потом, Оля положила голову мне на плечо, и мы молча сидели и смотрели на огоньки гирлянд, которые поочередно то зажигались, то погасали, то меняли свой цвет. В полной темноте, такое мерцание создавало какой-то особенный эффект, праздничный, даже романтичный. Тишина, вино, и мы вдвоем — само восприятие этого, отдавало каким-то теплом. Хотелось, чтобы эти минуты продолжались подольше, и тревожно было думать о том, что их может что-либо нарушить. Но сейчас, ничего не нарушало. Все будто сговорились и всеми возможными способами, поддерживали нашу тишину. Телефоны не звонили, соседи молчали, даже на улице, гул машин и городской суеты был не слышен.
Допив вино в бокалах, я аккуратно, чтобы не спугнуть ауру нашего спокойствия, налил еще. Отпив немного, Оля посмотрела на меня, потом, снова устремившись взглядом куда-то в огоньки, тихо произнесла:
— Рома….
— Да, — Так же тихо ответил я.
— Ты знаешь, что я тебе хочу сказать?
— Нет, но думаю, что-то очень важное. — Я поцеловал Олю в макушку ее головки.
— Мне кажется, Рома… Я тебя люблю… — Не поднимая головы, промолвила она.
Что обычно, отвечают на такие "признания"? Я тоже? И я тебя? А можно ли, просто промолчать в ответ? Наверное, только не в этом случае. Здесь промолчать, все равно, что сказать "все равно". На признание, как и на любое откровение, следует отвечать тем же, если тебе конечно, при этом дорог твой собеседник. Дорог ли мне мой собеседник? Наверное, да, раз я 2 часа лазил по стенам с гирляндами и шариками. И пока мое молчание не перешло возможных границ, мне надо было что-то ответить.
— Мне кажется… я тоже. — И опять поцелуй, и опять по умолчанию.
Секс на полу. Разбитый бокал. Вино на паркете. Романтика.
— Рома, а может ну его все, и Новый Год вместе отметим, а? Останемся вдвоем, сами приготовим себе еды, поставим здесь стол…. Ведь вдвоем тоже хорошо, правда? Как сейчас… — Лежа частично на мне, и рассматривая потолок, предложила Оля.
— Ага, а потом на улице начнут греметь салюты, понесутся телефонные звонки с поздравлениями и приглашениями, и Оле тоже захочется праздника. И тогда, мы сорвемся из дому, и поедем куда-нибудь, в поисках музыки, толп народа и веселья. — Так же мечтательно прокомментировал я ее предложение.
— Ну-у! Не правда! — Затянула Оля. — Мы отключим телефоны, а музыку, мы сами себе сделаем.
— Я на баяне, а ты на гармошке? — Продолжал я, в том же духе.
— Ро-ма! — Оля ущипнула меня за бок.
— Ай! — Прикрикнул я, от неожиданности. — Ха, а еще лучше так, — Я слегка привстал с пола, и, сделав вальяжный жест рукой, объявил, — Итак! Дамы и господа, внимание! Сольное выступление Ольги Углицких, под аккомпанемент деревянных ложечек Литовского! И ты выходишь, становишься на табуретку возле елки, и начинаешь петь что-то из новогоднего репертуара. А я постукиваю тебе в такт, и подпеваю на припевах. — Я невольно рассмеялся от сказанного.
