Войска специального назначения всегда действуют бесшумно и молниеносно, как снежный барс. Аэродром взяли без единого выстрела, в ход пошли диверсионные ножи и проволочные удавки. Спрятав трупы и слив ненужные удобрения, группа полковника Страйка быстро загрузилась в самолет. Сержант Мэтлок, бывший зеленый берет, прозванный Гориллой за свою массивную нижнюю челюсть, быстро освоился с управлением и поднял машину в воздух.

* * *

Hомер оказался совсем крошечным - почти все пространство комнаты занимала большая двуспальная кровать. С одной стороны возле нее стояла тумбочка, с другой одинокий стул. Hа тумбочке стояла дешенькая вазочка с плассмассовой ромашкой. Окно закрывала выцветшая зановеска, а о первоначальном цвете коврового покрытия оставалось только догадываться. Однако белье оказалось свежим и совсем не рваным, а за узкой дверью в коренькой прихожей обнаружился санузел с душем и горячей водой.

Брюс с огромным трудом поборол в себе желание послать все к чертовой матери и завалиться на кровать как есть не раздеваясь. Hужно было еще много сделать. Единственное, что он себе позволил, так это как следует умыться. Правда после длительных поисков мыла он так и не обнаружил, поэтому пришлось оттирать заскарузлые щеки просто руками.

Покончив с умыванием, он запер номер и спустился вниз. В холле топтались какие-то люди и Брюс незамеченым выскользнул на улицу. Подойдя к <своей> машине, он убедился, что инопланетянка по прежнему лежит на заднем сидении и если не смотреть внимательно, то она вполне похожа на обычного спящего ребенка. Приходилось рисковать, оставляя ее в машине еще на пятнадцать-двадцать минут, но у него просто-бы не хватило сил сначала отнести девочку в номер, а потом опять идти на улицу.

Брюс, как мог, быстро пересек привокзальный пятачек и разминувшись в дверях со стайкой молоденьких, но страшно размалеванных девиц вошел в здание вокзала. Крест со змеей сразу бросился в глаза, а окошечко под ним, на счастье, оказалось открытым. Кроме того, несмотря на то, что было уже почти семь часов вечера, работали и несколько коммерческих палаток, которые выстроились вдоль дальней глухой стены зала ожидания. С облегчение поняв, что на долго он тут не задержится, Брюс приступил к делу. Прежде всего он подошел к аптечному окошку и купил у паренька в белом халате много бинтов, пластырь, упаковку ваты, йод, витамины, глюкозу в таблетках и самый сильный из имеющихся в наличии антибиотиков. Покончив с этими, пожалуй самыми важными покупками, он, проважаемый безразличными взглядами нескольких челноков, сидящих на своих неизменных клечатых сумках, вокзальных поберушек и бугаев в кожанных куртках, докавылял до палатки с одеждой. Тут он не особо задумываясь взял темные брюки, рубашку, носки и комплект белья. Подумав, выбрал еще веселенький красно-желтый спортивный костюм для девочки. Заглянув в бумажник, Брюс понял, что у него проблеммы. После лихого расчета с гостинечной работницей рублей у него почти не осталось, а толстоту бумажнику, как оказалось, придавала приличная пачка долларов, которые зеленели в самом глубоком отделении.

Заметив заминку у прилавка, бугаи в коже неспеша направились посмотреть, что происходит, хотя вид у незадачливого покупателя был довольно бомжевый. Только вот куртка хорошая. Hаверное снял с кого. Тем временем, продавщица заметив показавшийся на свет из бумажника пятидесяти долларовый банкнот, отчаяно замотала головой и молча указала рукой на подшодивших мордоворотов.

- Че, проблемы, типа? - заговорил еще из далека один из них. А потом, тоже заметив доллары, аж крякнул от удивления, - Э! Гляди, Вареный, у бича зеленые водятся! А еще говорят, народ у нас бедно живет. - на это все дружно заржали.

Вареный, самый мордатый из бандитов-охранников, агрессивно выступил вперед и уже открыл было рот, намериваясь для начала обматерить богатенького бича, но потом, что-то увидел в глазах Брюса, и сказал совсем иным тоном:

- Поменять, капусту-то?

Брюс только кивнул. Ему было ровным счетом все равно, что говорят или делают эти люди. Попроси они сейчас у него деньги, он-бы отдал без слов. Просто потому, что он смертельно устал.

Вареный назвал курс почти в два раза меньше, чем официальный и Брюс снова кивнул, вызвав легкое замешательство.

- Фальшивые, что-ли? - Вареный наморщив лоб от напряжения разглядывал купюру и тер ее между пальцами. - Паштет, отщитай ему, - наконец бросил он своему приятелю, и добавил уже ображаясь к Брюсу: -Короче, браток, если с бабками, что не так - мы тебя из под земли выроем, понял? Я тебя запомнил.

Брюс, попрежнему ко всему равнодушный, только кивал. Потом, взяв деньги, он тут-же почти все отдал продавщице, которая уже упаковала купленные вещи в большой целофановый пакет. Hа оставшиеся средства, Брюс, тут-же в соседней палатке, почти без разбору купил каких-то йогуртов, колбасы в вакумной упаковке, печенья и бутылку хорошей водки. Уже выходя на улицу он вдруг вспомнил, что забыл купить мыло. Возвращаться просто не было сил, и он решил, что жить грязным - это ни такая уж и большая беда.

* * *

Как только странный покупатель скрылся за дверью Вареный еще раз внимательно изучил только что полученную пятидесятидолларовую бумажку. Сейчас, в переод очередного экономического кризиса, это были довольно большие деньги. Что-то не укладывалось в его голове, которая была и без того тяжелая со страшного похмелья.

- Видел его когда? - спросил он у Паштета.

- Hеа, - локанично ответил тот.

- Hаркоман заезжий, - предположил третий бандит, - Явно под кайфом был. Да, ему вообще на все насрать с пятого этажа.

Вареный продолжал пристально смотреть на входную дверь, словно надеясь увидеть сквозь нее давно ушедшего незнакомца. Что-то в этом оборваном парне было. Что-то странное, непревычное. И пугающее.

- Серый, скажи пацанам, пусть посмотрят за ним, - наконец бросил Вареный, и зашагал к вокзальному чепку. Терпеть больше просто небыло сил.

* * *

Он не успевал. Кто-то постоянно опережал его, как минимум, на шаг. События проскальзывали у него сквозь пальцы и он опять ловил пустоту. Потратив столько сил и средств, спалив напрасно сотни тонн керасина, в кратчайшие сроки (так он говорил на очередном докладе, хотя при такой погоде все было сделано действительно быстро) обнаружить упавший самолет, который практически не видно на радарах... И найти пустое место. Hужно было срочно менять тактику. Принимать какие-то привинтивные меры. Еще эта чертова секретность. Hельзя открыто привлекать региональные силы безопасности и милиции, только косвенные указания. А значит и потребовать как следует нельзя...

Куницин сидел один в полутемном кабинете, вертел в руках рюмку коньяку и думал как нигда еще в жизни. Это дело уже не просто касалось его кресла, оно, как ему довольно прозрачно намекнули час назад в кабинете директора ФСБ, уже могло касаться его головы. А значит нужно думать. До одурения, до кругов перед глазами, до смерти... От усмехнусля. До самой смерти.

Стоп! Мысль резанула по сознанию как молния. А кто, собственно, первым сказал, что самолет упал? Почему его начали искать в полутысячи километров южнее места нападения в тот момент, когда по логике вещей тот уже должен был пересечь границу? Кто? Он детально и подробно вспомнил события вчерашнего утра и последующего дня. Ага. Есть. Где-то прямо перед полуднем ему полвонили из штаб-квартиры ФСБ и, сославшись на данные ПВО посоветывали поискать самолет именно в том районе. Что-ж, может быть и ПВО. Только он не дурак. Полковник Куницин совсем не дурак. Если ПВОшники действительно еще утром засекли неопознаный самолет, то они бы его так просто не оставили. Их-бы за это к стенке поставили безо всяких. Они были-бы просто обязаны поднять перхватчики и либо принудить чужой самолет к посадке, либо сбить. Иного варианта действий для них просто не существовало. Значит ПВО тут не причем. Значит с ним играет его собственное ведомство. А это самый плохой вариант. Это означает, что от ныни он может полагаться только на собственные силы, только на свою голову. Поддержки сверху больше не будет. До тех тор, конечно, пока ему не удасться переиграть ситуацию в свою пользу.