Подолжали свой утренний чай.

- Трачу Свое Время

Трачу свое время; Трачу свой последний день. Но что мне делать еще, Ведь я люблю тебя;

Твой ангел седлает слепых коней У твоего крыльца, И ради него ты готова на все, Но ты не помнишь его лица. А он так юн и прекрасен собой, Что это похоже на сон; И ваши цепи как колокола, Но сладок их звон.

Трачу свое время; Трачу свой последний день. Но что мне делать еще, Ведь я люблю тебя;

А мальчики в коже ловят свой кайф, И девочки смотрят им вслед. И странные птицы над ними кружат, Названья которым нет. И я надеюсь, что этот пожар Выжжет твой дом дотла, И на прощанье я подставлю лицо Куску твоего стекла.

Трачу свое время; Трачу свой последний день. Но что мне делать еще, Ведь я люблю тебя.

- Мне Хотелось Бы Видеть Тебя

Мне хотелось бы видеть тебя; Видеть тебя. По старинному праву котов при дворе Мне хотелось бы видеть тебя.

У кого-то есть право забыть про тебя, У кого-то есть право не пить за тебя. Но, прости, я не верю в такие права; Мне хотелось бы видеть тебя.

Я бы мог написать тебе новую роль, Но для этого мне слишком мил твой король. И потом - я устал быть скотом; Но мне хотелось бы видеть тебя.

Я смотрю на гравюры старинных дворцов; Королева, Вы опустили лицо, Но я надеюсь, Вы смотрите на короля... А мне хотелось бы видеть тебя.

Но мне хотелось бы видеть тебя; Видеть тебя. По старинному праву котов при дворе Мне хотелось бы видеть тебя.

- Дядюшка Томпсон

У Дядюшки Томпсона два крыла, Но Дядюшка Томпсон не птица, И если мы встретим его в пути, Наверно, придется напиться.

В руках у него огнедышащий змей, А рядом пасутся коровы, И ежели мы не умрем прямо вот сейчас, То выпьем и будем здоровы.

- Юрьев День

Я стоял и смотрел, как ветер рвет Венки с твоей головы. А один из нас сделал рыцарский жест Пой песню, пой... Теперь он стал золотом в списке святых, Он твой новый последний герой. Говорили, что следующим дожен быть я Прости меня, но будет кто-то другой.

Незнакомка с Татьяной торгуют собой В тени твоего креста, Благодаря за право на труд; А ты пой песню, пой... Твой певец исчез в глубине твоих руд, Резная клетка пуста. Говорили, что я в претендентах на трон Прости меня, там будет кто-то другой.

В небесах из картона летят огни,

Унося наших девушек прочь. Анубис манит тебя левой рукой, А ты пой, не умолкай... Обожженный матрос с берегов Ориона Принят сыном полка. Ты считала, что это был я Той ночью Прости меня, но это был кто-то другой.

Но когда семь звезд над твоей головой Станут багряным серпом, И пьяный охотник выпустит псов На просторы твоей пустоты, Я вспомню всех, кто красивей тебя, Умнее тебя, лучше тебя; Но кто из них шел по битым стеклам Так же грациозно, как ты?

Скоро Юрьев день, и все больше свечей

У заброшенных царских врат. Только жги их, не жги, они тебя не спасут Лучше пой песню, пой. Вчера пионеры из монастыря Принесли мне повестку на суд, И сказали, что я буду в списке судей Не жди меня, там будет кто-то другой.

От угнанных в рабство я узнал про твой свет. От синеглазых волков - про все твои чудеса. В белом кружеве, на зеленой траве, Заблудилась моя душа; Заблудились мои глаза. С берегов Ботичелли белым снегом в огонь, С лебединых кораблей ласточкой - в тень. Скоро Юрьев день, И мы отправимся вверх Вверх по теченью.

- Диплом

Она не станет читать твой диплом, И ты не примешь ее всерьез. Она не станет читать твой диплом, И ты не примешь ее всерьез; Но она возьмет тебя на поводок,

Она возьмет тебя на поводок, И ты пойдешь за нею, как пес.

Она расскажет тебе твои сны, И этим лишит тебя сна; Она расскажет тебе твои сны, И этим лишит тебя сна.

И она раскроет своим ключом Клетки всех твоих спрятанных птиц, Но не скажет имена.

Ты знаешь много старых стихов, Где есть понятия "добро" и "зло"; Ты знаешь много новых стихов, Где есть понятия "добро" и "зло". Но ты не бывал там, откуда она, Ты никогда не бывал там, откуда она Что ж, считай, тебе повезло...

Она коснется рукой воды, И ты скажешь, что это вино. Она коснется рукой воды, И ты скажешь, что это вино. И ты будешь смотреть вслед ее парусам, Ты будешь смотреть вслед ее парусам, Ты будешь дуть вслед ее парусам, Когда ты пойдешь на дно, Когда ты пойдешь, наконец, на дно...

- Пятнадцать голых баб (А. Гуницкий)

Что толку быть собой, Не ведая стыда, Когда пятнадцать баб Резвятся у пруда;

Нагие поезда, Пустые города, Пришедшие, увы, В упадок навсегда.

Что толку быть тобой, Бесстыжая звезда, Когда пятнадцать баб Умчатся в никуда; Чужая борода, Горелая вода, Пришедшая, увы, В упадок навсегда.

Что толку быть в тебе, Горелая вода, Когда пятнадцать баб Вернутся навсегда; Чужая борода, Жестокая орда, Пришедшая, увы; Пришедшая, увы.

Что толку просто быть, Жестокая орда, И бабы у пруда Не ведают стыда; Пустые поезда, Нагие города, Пришедшие, увы, В упадок навсегда.

- Среди миров (А. Вертинский)

Среди миров, в мерцании светил Одной звезды я повторяю имя Не потому, что б я ее любил А потому, что мне темно с другими

И если мне на сердце тяжело Я у нее одной ищу ответа Не потому, что от нее светло А потому, что с ней не надо света

- Трудовая пчела

Я - трудовая пчела на белом снегу; Трудовая пчела на белом снегу. Я совершаю свои круги под стеклом; Мы станем друзьями; я знаю, что будет потом. Я знаю, что будет, и я ничего не могу.

Ты живешь здесь, твоя листва на ветру; Я только гость, я ценен тем, что уйду. Мы рвемся к теплу, как дети в зимнем лесу; Наши руки в огне, наши тела на весу; Я скажу тебе "здравствуй", имея это в виду.

А в сотах ждет мед, трепещущий и живой. В моих сотах ждет мед; ты знаешь его, он твой. Открой мои двери своим беззвучным ключом; Мне сладко быть радостью; мне страшно стать палачом. Но одно идет вместе с другим, пока в сотах ждет мед.

Я - трудовая пчела на белом снегу; Трудовая пчела на декабрьском белом снегу. Я совершаю свои круги под стеклом; Мы станем друзьями; я знаю, что будет потом. Я знаю, что будет, но я ничего не могу.

- Предчувствие гражданской войны (А. Гуницкий)

Грустит сапог под желтым небом, Но впереди его печаль. Зеленых конвергенций жаль, Как жаль червей, помятых хлебом.

С морского дна кричит охотник О безвозвратности воды. Камней унылые гряды Давно срубил жестокий плотник...

- Охота на единорогов

Выстрел. Я проснулся в начале шестого; Я наблюдал охоту на единорогов. Но я оставался при этом спокойным, Я много читал о повадках этих животных. Никто не сможет поставить их в упряжь, Никто не сможет смирить их пулей, Их копыта не оставляют следа, Они глядят вслед движущейся звезде.

Мне тридцать три, я принял достаточно ядов, И мое поле битвы редко стояло без дела; Теперь мимо движутся юноши в радужных перьях, Но я никогда не слышал, о чем поют трубы. Никто не сможет быть вечно слабым, Никто не сможет сберечь от паденья; Я оставляю себе право молча смотреть На тех, кто идет вслед движущейся звезде.

Так спасибо, Мастер - ворота отныне открыты; Я не смогу поднять руки для удара. Но возьми меня в пламя и выжги пустую породу, И оставь серебро для того, чтобы ночь стала чистой. И сегодня ночью мой город лежит прозрачный, Еще не соединенный мостами; И в пригоршне снега, еще не заметно для глаз, Мерцает отблеск движущейся звезды.

- Боже, храни полярников

Боже, помилуй полярников с их бесконечным днем, С их портретами партии, которые греют их дом; С их оранжевой краской и планом на год вперед, С их билетами в рай на корабль, идущий под лед.

Боже, помилуй полярников - тех, кто остался цел, Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел. Никто не знает, зачем они здесь, и никто не знает их лиц, Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.

Как им дремлется, Господи, когда ты им даришь сны? С их предчувствием голода и страхом гражданской войны, С их техническим спиртом и вопросами к небесам, На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.