— Такое решение было несложно принять, — заметил Хелдеринг. — В Интерполе я занимался человеческой работой. Очень важной. Но в «Воскрешении Два» я занимаюсь работой Божьей. А она важнее.
«Божья работа с пистолетом на поясе», — подумал Ренделл, а вслух сказал:
— Боюсь, что я очень мало знаю об Интерполе.
— Да знать-то почти и нечего, — ответил инспектор. Эта организация объединяет полицейских двадцати государств с целью способствования поимке международных преступников. Я работал в штаб-квартире Интерпола, в пригороде Парижа, но региональные отделения имеются в сотне стран. Отделение в Соединенных Штатах сотрудничает с вашим Департаментом финансов, отделение в Великобритании — со Скотланд Ярдом и так далее. В Сен-Клу у нас было собрано около миллиона идентификационных карточек преступников по разделам. В каждом разделе около двухсот описаний разыскиваемых преступников, разделенных по национальности, расовой принадлежности, телосложению, походке, татуировкам, порокам, привычкам, увечьям и так далее. В «Воскрешении Два» я ввел подобную систему, только в меньшем масштабе. Мои папки содержат все, что мы можем знать о каждом здесь работающем. Опять же, подобная информация о всех журналистах, религиозных экстремистах, ярых реформаторах, соперниках, у которых может появиться желание и возможность саботировать нашу деятельность.
— Весьма впечатляюще, — признал Ренделл.
Хелдеринг отдал вежливый поклон.
И действительно, мистер Ренделл, прежде чем выдать вам пропуск, я должен был знать о вас все возможное. И самое главное — знать ваши слабые стороны: как действует на вас спиртное или наркотики, сколько и чего вы обычно употребляете, тип женщин, с которыми вы живете; равно как и степень вашей уязвимости — подчинитесь ли вы шантажу, если узнаете что-то тревожное о своей дочери Джуди, или же если кто-то предоставит вам сугубо личную информацию о вашей сестре Клер, или же о том, что кто-то ублажает мисс Дарлену Николсон…
«Ну и сукин сын, — подумал Ренделл. — Le grand frere — Большой Брат — присматривает за тобой».
— Вижу, что для вас нет ничего личного, ничего святого, — сказал он вслух.
— Только «Воскрешение Два», — невозмутимо ответил на это инспектор.
— Ну ладно, зачислен ли я в категорию "А"? — с оттенком досады спросил Ренделл.
— Не совсем, — вполне серьезно ответил ему Хелдеринг. Он открыл ящик стола и достал оттуда небольшую карточку. Вам присвоена категория "В", красная карточка, но все равно, у вас очень высокие полномочия, исключительно высокие. Видите ли…
— Я объясню, — вмешался Уилер. — Основываясь в чем-то на системе Интерпола, инспектор разделил всех занятых в «Воскрешении Два» на пять категорий. Красная карточка категории "А" означает доступ ко всему, и такую карточку дали только мне, другим четырем издателям и мистеру Гроату, куратору проекта. Красная карточка категории "В" означает доступ ко всем материалам, за исключением тех, что находятся в запретной зоне. Карточки другого цвета дают сотрудникам меньшие привилегии. Так что, Стив, у тебя второй после высшего приоритет.
Ренделл глянул на сидящего через стол Хелдеринга.
— А что это за запретная зона, о которой упоминал мистер Уилер?
— Стальное, защищенное от огня хранилище в подвале гостиницы, которое курирует мистер Гроат.
— И что же находится в этом хранилище?
— Оригинальные папирусы Евангелия от Иакова, написанного в 62 году нашей эры, и оригинальные фрагменты Пергамента Петрония, написанного в 30 году нашей эры. Там же хранятся все пять переводов. Для нас они дороже всего золота и драгоценностей на земле. — Инспектор Хелдеринг поднялся со своего места, обошел стол и вручил Ренделлу идентификационную карточку. — Это ваш пропуск в «Воскрешение Два», мистер Ренделл. Теперь вы можете свободно пройти вовнутрь и начать свою работу.
* * *
ДВУМЯ ЧАСАМИ ПОЗДНЕЕ, когда Стивен Ренделл, после встречи с первыми же людьми, встреченными им в «Воскрешении Два», вернулся в зал F, свой персональный кабинет на бельэтаже, он уселся в обитое кожей мягкое кресло и был готов действовать.
После того, как Уилер показал Ренделлу выделенный ему кабинет — с тяжелым дубовым столом в виде буквы L, швейцарской электрической пишущей машинкой, несколькими стульями для посетителей, громадным зеленым картотечным шкафом, закрывающимся на колодку, с трубками дневного света на потолке — там же материализовалась Наоми Данн, чтобы познакомить его с остальными сотрудниками.
Обязанностью Наоми было представить Ренделла ученым-теологам, специалистам и экспертам с первого этажа, тем, кто уже несколько лет готовил «Международный Новый Завет» к изданию. Теперь же, возвратившись после встречи с ними, Ренделл ожидал Уилера. Через двадцать минут издатель отконвоирует его в зал G, обеденный зал для высшего административного персонала, куда его пригласили на обед под председательством доктора Дейчхардта, и где он сможет встретиться с полным составом издателей, а также с консультирующими их специалистами-теологами.
После обеда Наоми должна будет отвести его на второй этаж, где представит сотрудникам рекламного отдела и поможет в проведении их первого делового совещания, которое наметит направления их деятельности на ближайшие несколько недель.
Сейчас же его сознание было с учеными-богословами, встреченными Ренделлом за последние два часа. Он прекрасно понимал, что будет нуждаться в помощи всех этих специалистов, чтобы подвигнуть всестороннюю рекламную кампанию по пропаганде «Международного Нового Завета». Еще он знал, как будет трудно рассортировать и запомнить все эти незнакомые лица, их голоса, внешность, их специальности, их безграничные познания. В кармане его спортивного пиджака лежал желтый блокнот, практически полностью исписанный поспешными заметками и каракулями, сделанными им во время переходов из одной комнаты в другую.
Чтобы зафиксировать каждого специалиста в сознании, Ренделл решил записать свои черновые впечатления о всех них. Такого рода краткое досье по персоналу «Воскрешения Два» станет его подручным справочником.