Она была прелестным молодым созданием, побалтывающим надкусанную оливку в стакане с мартини; приветствуя Джулио, девушка подняла руку. У нее были длинные черные волосы, обрамлявшие лицо, напоминавшее о мадонне, прямо тебе картинка чистоты и невинности, несколько нарушенная легкой летней блузкой с глубоким вырезом, открывавшим половинки объемистых грудей; обтягивающая юбка едва прикрывала полные бедра.

— Мария… — пробормотал Джулио и сделал жест, который должен был имитировать поцелуй ее поднятой руки.

— Синьоре Джулио, — ответила девушка голосом, в котором чувствовалось приятное удивление.

Джулио остался стоять, он лишь наклонился и обменялся с девушкой несколькими быстрыми фразами на итальянском. Слушая, она дважды кивнула головой и быстро глянула на Ренделла, который чувствовал себя не в своей тарелке.

Джулио отступил шаг и вытолкнул Ренделла вперед.

— Мария, это мой приятель из Америки, мистер Ренделл. Окажи ему любезность. — После этого он выпрямился и усмехнулся своему визави:

— Она будет добра с вами. Присаживайтесь, пожалуйста. Arrivederci.

Старший официант испарился, а Ренделл присел на стуле рядом с Марией, все еще чувствуя себя весьма неуверенно. Ему казалось, будто все только и пялятся на него. Но на самом деле никто из посетителей кафе не обращал на него ни малейшего внимания.

Мария придвинулась поближе, и валы ее грудей провокационно задрожали. Она скрестила ноги, губы девушки сложились в полуулыбку.

— Mi fa piacere di vederla. Da dove viene?

— Боюсь, я не говорю по-итальянски, — извинился Ренделл.

— Ой, простите, — спохватилась Мария. — Я сказала, что мне приятно встретить вас, а еще спросила, где вы живете.

— Я из Нью-Йорка. Я тоже очень рад нашей встрече, Мария.

— Джулио сообщил, что вы тоже дружите с Дукой Минимо. — Ее улыбка сделалась шире. — Это правда?

— Да, мы друзья.

— Замечательный старик. Он хотел жениться на моей лучшей подружке, Гравине, но не смог ее содержать. Очень жаль.

— Вскоре у него могут появиться деньги, — сообщил Ренделл.

— О? Правда? Я тоже надеюсь на это. Я передам Гравине. — Глаза Марии не отрывались от лица Ренделла. — Я вам нравлюсь? Я кажусь вам красивой и приятной?

— Вы очень красивы, Мария.

— Bene. Не хотите заняться со мной любовью сейчас? Я сделаю для вас все, что угодно. Хорошая любовь. Регулярная любовь. Любовь по-французски. Что вам будет угодно. Вы будете довольны. Всего лишь двадцать тысяч лир. Это немного за хорошую любовь. Не хотите пойти сейчас с Марией?

— Видите ли, Мария, наверное, Джулио не сказал вам — но есть кое-что более важное, что мне нужно от вас.

Она моргнула, как будто Ренделл сказал какую-то дикость.

— Более важное, чем любовь?

— В данный момент — так. Мария, вам известно, где Лебрун… Дука… Дука Минимо… Вы знаете, где он живет?

Девушка мгновенно насторожилась.

— А зачем вы спрашиваете?

— У меня был его адрес. Но я его потерял. Мы должны были встретиться час назад. Джулио думал, что вы мне поможете.

— И это все, ради чего вы пришли ко мне?

— Это крайне важно.

— Для вас — да. Но не для меня. Простите. Я знаю его адрес, но не скажу его вам. Он просил меня и мою подружку обещать, что мы никому его не сообщим. И я не могу нарушать свои обещания. Ну а теперь, будет у вас время заняться с Марией любовью?

— У меня есть время только на то, чтобы встретиться с ним, Мария. Если вы и вправду дружите с ним, то могу сказать, что хочу встретиться с ним, чтобы помочь. — После этого Ренделл вспомнил наставления Джулио и вытащил бумажник из внутреннего кармана пиджака. — Вы сказали, что займетесь любовью за двадцать тысяч лир. Хорошо. Двадцать тысяч — это нормальная цена за то, что вы удовлетворите меня другим образом.

Он уже вытаскивал крупную купюру из бумажника, когда девушка, нервно оглянувшись по сторонам, оттолкнула деньги:

— Не здесь, пожалуйста.

— Простите. — Ренделл вернул бумажник в карман, оставив купюру зажатой в руке. — Меня эта цена устраивает. И вам ничего не нужно делать. Только покажите, где он живет.

Мария жадно смотрела на купюру, наполовину спрятавшуюся в руке Ренделла. После этого хитро глянула на американца.

— Я поклялась никому не говорить. Но ведь вы же хотите ему помочь. Хотите сделать его богатым?

Ренделл готов был согласиться с чем угодно.

— Да.

— Если это все ради него, тогда я, конечно же, покажу. Его дом тут рядом.

Ренделл облегченно вздохнул.

— Спасибо.

Не теряя ни минуты, он оплатил ее мартини, подал девушке руку, и уже вместе они покинули «Кафе де Пари». Они прошли мимо киоска на углу, дождались зеленого света и перебежали через улицу Виа Венето к гостинице «Эксельсиор».

Мария указала на широкую улицу, тянущуюся вдоль боковой стены гостиницы.

— Виа Бонкампаньи, — сказала она при этом. — Он живет на этой улице, неподалеку. Три — четыре квартала. Мы можем пройтись.

Девушка подхватила Ренделла под руку, и довольно быстрым шагом они пошли по улице Бонкампаньи. На ходу она что-то бубнила себе под носом, но после того, как они прошли квартал, она внезапно остановилась. Мария протянула руку.

— Вы заплатите мне сейчас, — сказала она.

Ренделл положил в ее ладонь скомканные лиры. Мария высвободила вторую руку и тщательно пересчитала деньги. Удовлетворенная результатом, она положила банкноты к себе в сумочку.

— Я отведу вас к вашему приятелю, — сказала она.

После этого Мария тронулась с места, вновь бормоча под нос, а Ренделл пошел за ней.

Когда они уже дошли до третьего квартала, американец спросил, а откуда вы знаете, где проживает Дука?

— Вам я скажу, но ему об этом не говорите. Этот человек с большой гордостью. Но иногда, когда я или Гравина и еще одна или две из наших девушек, когда мы не можем получить номер в гостинице, где все занято, мы договариваемся с Дукой воспользоваться его квартирой, чтобы обслужить своих клиентов. За пользование его комнатой мы платим ему половину своих доходов. Нам это подходит, потому что удобно. А ему помогает выплачивать квартплату.

— И сколько же она составляет?

— За одну комнату, ванную и маленькую кухоньку он платит пятьдесят тысяч лир в месяц.