Было какое-то безумие, думал Ренделл, слушать о поведении и словах Иисуса во время Тайной Вечери, переделанных американским бизнесменом, издателем Библии, во время этого междугородного телефонного разговора.

— Стив, послушай моего совета, — продолжил Уилер, — не участвуй в этом дешевом предательстве. Настоящий Христос с нами. Позволь Ему жить. Не позволь Лебруну стать Его Иудой двадцатого века. И сам, Стив, не становись Его Пилатом. Не надо вновь спрашивать, что есть истина — когда мы уже знаем истину.

— Ну а что если истина у Лебруна? Что, если он придет ко мне в понедельник…

— Он не придет к тебе, Стив, — ровно ответил издатель, — ни в понедельник, ни в какой-либо иной день. У нас имеется слово самых уважаемых мировых исследователей Библии. А ты сам, что ты нашел? Не стоящую ни копейки историю сумасшедшего каторжника о том, как он собрался совершить убийство Господа Бога и Его Сына. Подумай об этом, Стив.

Телефон щелкнул Ренделлу в ухо, после чего он сделал именно то, что посоветовал сделать его работодатель. Он задумался над всем этим.

А думал он о последних словах, которые сказал ему Уилер: “А ты сам, что ты нашел? Не стоящую ни копейки историю сумасшедшего каторжника…”

Каторжника.

Откуда Уилер узнал, что Роберт Лебрун когда-то был каторжником? Ренделл был очень осторожным, он ни словом не упомянул, ни разу не сказал о прошлом Лебруна.

Тем не менее, Уилер знал, что Роберт Лебрун был на каторге.

Все это было удивительно зловещим, и Ренделл даже поежился, потому что у него появилось дурное предчувствие чего-то, ему пока что неизвестного, но которое несомненно представляло само зло.