— Спасибо, домине.

Ренделл уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал за спиной:

— Мистер Ренделл, еще один маленький совет.

Уже подойдя к двери, Ренделл обернулся и увидал, что домине де Фроом сбросил кошку с колен и поднялся, а Пламмер встал рядом с ним.

— Хочу сделать предупреждение вам и вашим коллегам. — Де Фроом развернул листок бумаги. — Не теряйте времени понапрасну на дурацкие и детские уловки, пытаясь загнать меня в ловушку. — Он махнул голубым листком. — Я имею в виду этот меморандум, так называемый конфиденциальный меморандум, который вы распространили сегодня среди своих сотрудников и консультантов.

Ренделл сглотнул слюну и ждал продолжения.

— Вы сделали вид, будто это серьезный документ, касающийся вашей рекламной кампании. Вы явно испытывали свой персонал, чтобы выяснить, кто из них сообщает мне о каждом вашем шаге. Вы надеялись на то, что если я увижу этот меморандум, как я его увидел, то тут же начну публично выступать против него, таким образом как-то открыв вам, где находится дыра в системе вашей безопасности, чтобы затем этот ваш Хелдеринг мог узнать, кого из сотрудников убрать, чтобы эту дыру заткнуть. Но вы сделали одну ошибку — а точнее, две — потому что вы невежа в теологии, и ваши знания Нового Завета вас подвели. Содержание вашего меморандума настолько слабенькое, что любой знающий студент-теолог, который внимательно читал Евангелия, кто имеет практические знания в христианстве, такие как у меня — сразу заметит бессмыслицу, ни на мгновение не восприняв его как действительный документ, но сразу же опубликует его и попадется в вашу смехотворную ловушку. Не надо больше играть со мной в такие игры. А уж если вам нужно, оставьте игры вашим экспертам.

Ренделл почувствовал как кровь прилила ему в голову. Де Фроом не обнаружил истинную ловушку. Так что шансы еще оставались.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите… — начал было он.

Не имеете? Хорошо, позволю себе объяснить поподробнее. — Де Фроом глянул на голубой листок у себя в руке. — Поглядим, чего вы здесь написали. “Конфиденциально. Было решено, что после объявления о нашей публикации в королевском дворце — в день заявления, посвященный славе Иисуса Христа — ему будут следовать двенадцать следующих дне, посвященных двенадцати апостолам Нового Завета и названных по их именам”. После этого вы называете двенадцать апостолов, включая Иуду Искариота. — Де Фроом покачал головой. Ренделл напряженно ждал того, когда домине закончит, когда он прочтет последнее предложение, предложение с закодированным именем, которое поможет раскрыть имя предателя Воскрешения Два. Только де Фроом не стал читать больше. Он опустил листок и вновь покачал головой. — Глупость.

Ренделл изобразил смущение.

— Я ничего не понимаю…

— Собственную глупость? Неужто вы ожидали, будто кто-то поверит, что вы серьезно говорите о рекламной кампании своей новой Библии, посвящая двенадцать дней двенадцати апостолам, помещая среди них Иуду Искариота? Иуду — исторический синоним изменника, предавшего Христа?

Ренделл моргнул. Да, это и вправду было глупостью. Он не стал обсуждать с издателями каждого апостола. Он просто продиктовал дурацкий меморандум в огромной спешке и разослал его, не посоветовавшись с экспертами.

— Ваша же вторая ошибка состоит, — продолжил де Фроом, — в заявлении, будто в Новом Завете упомянуты по имени только двенадцать учеников Христа, в то время, как любой теолог — если только будет внимателен — знает, что их было тринадцать. После предательства Иуды Христос заменил его Матфеем, тринадцатым названным по имени учеником. Если бы ваш меморандум дал Христу тринадцать учеников и предложил посвятить двенадцать дней рекламной кампании двенадцати из них, заменив Иуду Матфеем, тогда вы бы еще смогли обмануть меня, и ваша уловка могла бы стать удачной. Но это, — он взмахнул голубой бумажкой, — это только детская уловка, с которой вы ничего не полули. — Он усмехнулся в сторону Ренделла. — Не надо нас недооценивать. Уважайте нас, и тогда вы обязательно будете с нами.

Взгляд Ренделла жадно уставился на листок. Последнее предложение. Ему нужно увидать последнее предложение. Сердце колотилось в груди. Ему казалось, что его удары слышны во всей комнате. В отчаянии он искал чего угодно, лишь бы де Фроом открыл содержание последнего абзаца.

— Домине, — сказал он, пытаясь управлять собственным голосом. — Я благодарен вам за маленький урок в области рекламной деятельности и теологии, но, боюсь, ко мне он не относится. Я не писал этого меморандума.

Домине де Фроом фыркнул.

— Нет, это уже совершенно нечестно. Вы все еще пытаетесь играть со мной. Вы узнаете свою собственную подпись?

— Конечно.

— Это ваша подпись или нет?

Домине де Фроом подтолкнул голубой листок по столу по направлению к Ренделлу.

На подгибающихся ногах тот пересек комнату.

Он глянул на меморандум, впитывая последний абзац над собственной подписью.

"Первый из двенадцати дней будет посвящен апостолу Матфею”.

Матфей.

Ренделл поднял голову, пытаясь скрыть торжество. Ему удалось сложить черты лица в выражение бараньего извинения.

— Вы выиграли, домине, — сказал он. — Да, это моя подпись. Совершенно вылетело из головы, что я подписывал эту бумажку.

Домине де Фроом удовлетворенно кивнул и убрал листок, сложив его вчетверо.

— Забывайте все, что угодно, но одного забывать не стоит. Мы узнаем все, что нужно нам знать про вашу новую Библию, еще до того, как вы сможете загипнотизировать публику ею. Мы приготовим публику так, чтобы она смогла противостоять вашим атакам и отбить их. Если вы желаете находиться на стороне победителей, можете прийти сюда и работать с нами рука в руку… А теперь мистер Пламмер отвезет вас в гостиницу.

— Благодарю, но я предпочту пройтись, подышать воздухом, — тут же ответил Ренделл.

— Прекрасно.

Де Фроом провел Ренделла до двери и, не говоря уже ни слова, вывел его из кабинета.

Через несколько минут, оставив за собой домик привратника и громадину церкви, Ренделл шел через тени толстенных деревьев, окружавших Вестеркерк, спеша к уличному фонарю в безлюдном сквере.