Чудесный обед в “Майнцер Хоф” продолжался два часа. После того, как Цольнер распрощался, Карл Хенниг позвонил своему шоферу, и настоял на том, что отвезет Ренделла назад во Франкфурт на своем “Порше”.

Во время поездки Хенниг, улыбаясь, говорил про крытый, олимпийских размеров, бассейн, который он намеревался построить для своих рабочих. Со страстью он рассказывал о своей влюбленности к актрисе Хельге. Говоря о своей общественной жизни, он упомянул ложу, которую абонировал в местной опере. Еще он попросил взглянуть на виноградник, на котором производилось знаменитое майнцское вино. Еще через какое-то время, когда они проезжали через спокойную старинную деревню — кирпичные ограды, узкие, извилистые улочки, давно выстроенные дома, увенчанная шпилем церковь, малюсенькая площадь, охраняемая потрескавшимся святым с букетом свежих цветов в каменных руках — Хенниг назвал эту местность Хокхеймом, в которой до сих пор проживали некоторые из его родственников. Потом они выехали на шоссе, автомобиль прибавил скорости, а издатель погрузился в молчание.

И, как показалось, совершенно внезапно, хотя прошло около сорока пяти минут, они очутились в карусели Франкфурта. Полицейские, стоявшие на специальных тумбах в своих рубашках с коротким рукавом, управляли уличным движением. Улицы были забиты трамваями, грузовиками, «фольксвагенами», людьми, делающими необходимые покупки перед тем, как вернуться домой с работы. Под красными с белым зонтами уличных кафе, клиенты наслаждались традиционным вечерним чаем.

Хенниг “выплыл” из своих мыслей.

— Стив, вы собирались ехать в гостиницу?

— Да, чтобы расплатиться. Потом сразу же лечу в Амстердам.

Хенниг по-немецки приказал шоферу ехать в гостиницу.

Когда они уже добрались до Кайзерплатц, издатель сообщил:

— Если вам понадобится дополнительная информация, то вскоре я буду в Амстердаме.

— А не знает точно, когда?

— Как только первая Библия будет в обложке. Вероятнее всего, где-то за неделю до нашего заявления.

Когда автомобиль остановился перед подъездом “Франкфуртер Хоф”, Ренделл пожал издателю руку.

— Я очень рад нашему сотрудничеству, Карл, — сказал он. — Но наверное вам не следовало провожать меня.

— Не о чем говорить, начал возражать тот. — К тому же мне необходимо кое-куда заскочить. Жалею, что у нас нет времени выпить по стаканчику. У меня на пять часов назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”. Ну ладно, auf Wiedesehen.

Ренделл подождал, пока «порш» не отъедет, и только потом направился в вестибюль своей гостиницы. Совсем уж было собравшись идти к стойке администратора, чтобы узнать, не было ли для него каких-либо сообщений, он внезапно застыл на месте.

К той же стойке направлялся высокий мужчина, уж слишком заботящийся своей похожестью на Ван Дейка.

Седрик Пламмер, здесь.

В Майнце, именно сейчас.

Ренделлу вспомнилась старинная сказка, описанная Моэмом.

Говорит слуга некоего багдадского купца: “Хозяин, только что, когда я был на рынке, в толпе меня зацепила какая-то женщина; когда же я повернулся, чтобы увидать, кто это ко мне цепляется, то увидал, что это Смерть. Она поглядела на меня и сделала угрожающий жест… так что теперь, дайте мне на время свою лошадь… я уеду в Самарру, и там Смерть меня не отыщет.”

Чуть попозже, тем же днем купец встретил Смерть на рынке и спросил ее, зачем она угрожала его слуге, Смерть ответила ему: “Это вовсе не был угрожающий жест, а только признак удивления. Странно было встретить его в Багдаде, потому что я собиралась увидеться с ним сегодня вечером в Самарре”.

Понятно, что воспоминание этой притчи было абсолютной бессмыслицей, но не совсем.

Ренделл подался назад, не отрывая взгляда от мужчины.

Седрик Пламмер уже добрался до стойки и теперь указывал пальцем на сидящего за ней портье.

Ренделл поспешил пройти за спиной у Пламмера, держась к нему задом, отвернув лицо, и тут же чуть ли не побежал к лифту. Тем не менее, пытаясь избежать того, чтобы британский журналист мог заметить его, он не мог избавиться от того, чтобы не слышать высокомерный, хотя и писклявый голос Пламмера.

— Guter Herr, — заявил журналист. — Я — Седрик Пламмер…

— Да, конечно, мистер Пламмер.

— … и если мне кто-нибудь будет звонить, то знайте, что я вернусь через час. У меня на пять вечера назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”. Если какой-то из звонков будет срочным, то вы сможете найти меня там.

Холодный пот мрачного предчувствия выступил у Ренделла на лбу. Он продолжил свой путь к лифту. Подойдя к кабине, он остановился и глянул через плечо. Пламмера нигде не было видно.

Войдя в кабину лифта, Ренделл начал подбивать итоги

Карл Хенниг сказал ему: “У меня на пять часов назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”.

Седрик Пламмер сообщил клерку: “У меня на пять часов назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”.

Прибавим одно к другому: совпадение.

Прибавим еще раз: заговор.

Вспомним слова Хеннига, сказанные им в Майнце: “Я отказался встречаться с ним. Я не пущу сукина сына на порог”.

Прибавим снова. Что-то не клеится.

На какое-то мгновение Ренделл решил оставить проблему нерешенной, как есть. Сегодня вечером он возвратится в Амстердам, а потом — никакой работы вечером, он увидит Анжелу; ему до боли хотелось увидеть ее — так что завтра, потом у него появится кто-нибудь, кто проследит хорошенько за Карлом Хеннигом.

И “МЕРСЕДЕС-БЕНЦ”, и Тео уже ожидали, когда Ренделл прибыл в амстердамский аэропорт Шипхол после краткого перелета из Франкфурта.

Он приехал в гостиницу “Амстель”, обнаружил там полное надежд сообщение от Анжелы Монти, в котором говорилось, что она прибыла в Амстердам и поселилась в отеле “Виктория”, и что сегодня же собирается встретиться с ним.

Он быстренько принял душ, переоделся и совершенно выбросил Хеннига с Пламмером из мыслей. Спустившись вниз, он приказал Тео отвезти его в “Викторию”. Там он позвонил в номер Анжелы на втором этаже и стал ожидать ее появления у самого подножия покрытой зеленым ковром изгибающейся лестницы.