Ну и завершить эту строфу лучше не простым перечислением спортивных действий (Алинка сбилась тут на повторы и пошла называть по второму кругу всякие динамичные глаголы: "прыгать, бегать, летать и скакать"), а - неким итоговым символом спорта: "сильным быть и унынья не знать", что характеризует саму цель уроков физкультуры.
Финал же и этого стихотворения был, к сожалению, написан прозой: "Но жалеть мы не будем сегодня, ведь ещё впереди много дней", так что пришлось его полностью переписать. В итоге переделки получилось следующее: "Начался физкультуры урок, / И бежим мы, заслышав звонок. / Учат нас в высоту и в длину / Прыгать в зале - давай я начну! // Кувыркаться, резвиться, играть, / Упражняться и просто скакать, / Так бежать - как на крыльях летать, / И пушинкой над планкой взлетать. / Отжиматься и мяч подавать. / Сильным быть и унынья не знать... // ...Жаль, закончился быстро урок, / И звенит в коридоре звонок. / Но хотя мы уходим сейчас, / Мы вернемся в спортзал много раз".
* * *
После обеда ездили с Алинкой на фабрику детской одежды, что в Ксеньинском переулке, и в обувной магазин фабрики имени Парижской коммуны около метро "Павелецкая" покупать ей школьную форму и обувь, а то она до сих пор ходит во всем прошлогоднем. Увы! В итоге пятичасовых мотаний по городу нам с превеликим трудом удалось подыскать только туфельки для школы (по немыслимой цене в 690 рублей!) да осенние ботиночки для улицы (за 290 рублей), а найти форму мы так и не смогли. Вот и объяснили бы Гайдар или Хакамада, чем же в таком случае наша нынешняя - рыночная! - экономика лучше былой "совковой" с её вечным дефицитом и рысканиями в поисках необходимого товара?...
15 сентября, суббота. Еще один магазинный день - ходили с Мариной по мебельным, искали себе и Алинке кровати. Заказали двуспальную, полуторку и небольшой стеллаж для книг. Итого - 10.000 рублей. Цена подержанных "Жигулей".
* * *
Возле метро "Братиславская" увидели синий шатер цирка-шапито и купили три билета на завтра. Будем считать, что это подарок Марине ко дню рождения. Хотя больше всех ему будет радоваться, конечно, Алинка...
16 сентября, воскресенье. Сегодня - день рождения Марины. Не побоюсь показаться сентиментальным, но чем дольше мы с ней живем, тем сильнее я её люблю. Просто уже не могу и поверить, что когда-то её не было в моей жизни. С её появлением я понял, что любовь - это то единственное, что придает жизни окончательную полноту и смысл. Как сказал в одном из своих стихотворений нижегородский поэт Валерий Шамшурин: "Без Бога и любви в России - пусто, / Не славой, а позором будут дни, / Что низвели высокое искусство / До буффонад и пакостной мазни..."
Теперь я на своем собственном опыте могу сказать, что - да, любовь помогает мне и жить, и писать.
17 сентября, понедельник. Практически запоем прочитал сегодня взятый в библиотеке роман Стивена Кинга "Кэрри" - острейшую психологическую драму из жизни затравленной сверстниками и собственной матерью девушки, у которой вследствие нервного потрясения открываются сверхъестественные способности и, будучи не в силах вынести доставленных ей мук унижения, она убивает почти половину жителей своего родного городка.
Хотя основная часть объема книги и представляет собой описание совершенных Кэрри Уайт чудес, её фантастическая составляющая - это только фон и не более, а стержневую основу романа составляют все-таки вопросы религиозного воспитания подростка в семье и отношения коллектива к члену-изгою. По сути дела, "Кэрри" - это аналог нашего фильма "Чучело", только на американской фактуре: школьники ездят в школу на машинах, сидят в барах, трахаются...
Прочитав роман, я пожалел, что не открыл этого писателя для себя раньше.
Во-первых, это просто очень здорово сделано как в смысле выстроенности сюжета (читается на одном дыхании!), так и в отношении самого художественного стиля ("...Из полураскрытых губ раны медленно сочилась на ладонь густая кровь...").
Во-вторых, роман поднимает важнейшую, на мой взгляд, проблему обиды человека на Бога: "...Кэрри молилась, но никто не отозвался. Там, наверху, никого не было, а если и был, то Он попросту спрятался. Господь отвернулся от нее, и что же тут удивительного? Весь этот ужас был и Его рук делом тоже..." Наверное, это большой грех, но даже мне, человеку, который последние десять лет ощущает всю полноту жизни и счастья, иной раз хочется крикнуть Богу: "Господи! Да будь же Ты хоть немного щедрее на Свою любовь к нам! Что ж Ты так скуп на радости!.." Вот и прочитанный роман Кинга буквально кричит об этом голосом несчастной Кэрри.
Ну и, в-третьих, это произведение, как и всякая настоящая литература, является своеобразным предупреждением о том, что ждет человечество (и в частности, США) впереди, если в программу поведения людей и стран не будут внесены определенные гуманистические коррективы (а точнее говоря - если бытие мира не будет возвращено в координаты сострадания и совести). Заканчивая давать свидетельские показания Комиссии штата Мэн по расследованию убийственных способностей Кэрри Уайт, миссис Кора Симард в свою очередь спрашивает: "Что будет, если она такая не одна? Что будет с нашим миром?.." - и ни у кого из членов Комиссии не находится смелости признать тот очевиднейший ответ, что для мира наступила пора МЕНЯТЬСЯ, ибо нельзя жить и дальше, признавая только правоту сильного перед слабым, обида слабого тоже может однажды привести к взрыву праведного гнева, что мы и видим сегодня в случае с самолетными таранами американских небоскребов. Так что я ещё раз убеждаюсь, что Стивен Кинг далеко не такой поверхностный писатель, как это казалось мне раньше. Да, наверное, и в каждом из пишущих кроется немножко пророка...
* * *
...Что же касается других дел, то главным в сегодняшнем дне, помимо чтения книги Кинга, можно назвать то, что я встретил Юрия Лопусова и узнал от него, что исправления в текст адресованной мне эпиграммы были самовольно внесены при публикации Владимиром Гусевым и Львом Котюковым. И хотя сама эпиграмма от этого известия лучше не стала, но на душе у меня все равно сделалось хоть немного полегче. От Гусева и его окружения я ничего иного и не ожидал, а вот узнать о предательстве Лопусова было бы обидно - все-таки мы с Мариной любим и его творчество, да и к нему самому хорошо относимся. Так что я после разговора с ним вздохнул с большим облегчением...
Ну и, наверное, стоит упомянуть о выходе очередного номера редактируемой Николаем Дорошенко газеты "Российский писатель" со стенограммой цэдээловского обсуждения моей книги "Нерасшифрованные послания". Думаю, что это очень своевременно.
18 сентября, вторник. К 15.30 пошли с Мариной в Министерство по делам национальностей (Трубниковский переулок, 19) на презентацию программы культурного взаимодействия и развития "IN CULTURE", в рамках которой недавно открыт в Сети одноименный сайт (http://www.vcu.ru) с литературной страницей, включающей мои статьи, а также намечено издание иллюстрированного альбома "Вся Россия глазами художников". Я забросил удочку насчет того, чтобы параллельно начать готовить издание "Вся Россия глазами писателей".
На фуршете мы оказались рядом с Капитолиной Кокшеневой, а потом вместе с ней шли до метро. Марина как-то всю дорогу поддерживала разговор, а я большей частью отмалчивался. Я чувствовал, как мне мешает то, что Капитолина превозносит в своих статьях Олега Павлова, все творчество которого, на мой взгляд, представляет собой вымещение давней обиды на тех, кто его когда-то оскорбил или унизил. Так, например, он уже не первый год мстит в своих военных вещах (и в "Казенной сказке", и в "Степной книге") той карагандинской караульной роте, в которой его в свое время то ли как-то "опустили", то ли побили; а в повести "Школьники" он мстит своим одноклассникам, которые его обижали в детстве; и так далее. Я же считаю, что настоящее творчество не может опираться на месть, потому что месть это зло, а зло - бесплодно в творческом отношении, ибо оказывает на душу читателя разрушительное воздействие, тогда как задача писателя восстановить в человеке утраченный им образ Божий. Может быть, именно поэтому у нас с Кокшеневой как-то до сих пор не очень складываются отношения и все время ощущается определенная натянутость. Хотя мне очень нравится почти всё то, что она пишет не об Олеге Павлове. Там, где ей не мешают причины личностного характера, у неё получаются просто блестящие статьи.
