17 - 23 июля. Закончил кое-какие необходимые дела и с величайшей радостью уехал в Загорянку. Целые дни валялся на маленьком травяном пляжике да купался в Клязьме. Настолько расплавился от жары и покоя, что перестал думать не только о своих замыслах, но даже о порожденной моей статьей войне с Владимиром Гусевым.
Писать не мог ничего, но читал много - книгу Алексея Варламова "Ночь славянских фильмов", а также трилогию Александра Трапезникова о "Русском Ордене". Это смелейшая вещь, вскрывающая борьбу мирового еврейства и созданного им для своих целей масонства против России, написанная в живой, детективной манере - трудно даже ответить, почему эта самая смелая из литературно-художественных произведений последнего времени не была опубликована ни в "Нашем современнике", ни в "Москве", ни в "Молодой гвардии", а вышла мизерными тиражами в трех небольших издательствах. Зачем же нам тогда, спрашивается, нужны патриотические журналы, если за их "бортом" остаются самые "горячие" из современных романов, единственно, может быть, только и оправдывающие собой всю нашу сегодняшнюю литературу?
24 июля, вторник. Стыдно признаться, но сегодня я впал в очередное искушение. Поехав в Москву, я по дороге домой увидел в вагоне электрички объявление, гласящее о том, что фирма "Русский продукт" приглашает всех принять участие в конкурсе - сочинить частушку со словами "СУП" и "РУССКИЙ ПРОДУКТ", приложить три упаковки от супа и отослать все это для розыгрыша. Счастливчики, мол, получат машину, холодильник и т. п. выигрыши. И опять я, как и в случае с "Домиком в деревне", неожиданно для себя увлекся и начал прямо в вагоне сочинять частушки: "Я ни сколечко не скуп, / но люблю покушать СУП. / Блюда "РУССКОГО ПРОДУКТА" - / ем, пока не треснет пуп! // Нынче в гости жду милашку / приготовил СУПА чашку. / После "РУССКОГО ПРОДУКТА" / мы уймемся лишь под утро! // Если ты ещё не труп, / то свари скорее СУП - / с ложки "РУССКОГО ПРОДУКТА" / кое-что стоит, как дуб! // Приходи сегодня, Люб, / будем вместе кушать СУП. / В славу "РУССКОГО ПРОДУКТА", / создадим с тобой секс-клуб! // Пусть метелями продута / моя Русь из края в край, / с СУПОМ "РУССКОГО ПРОДУКТА" / в ней и в стужу будет рай!.."
(...Оказывается, это такое заразное дело, что просто невозможно остановиться. Пришлось по пути домой зайти на рынок и купить три пакета супа, чтобы было что отослать на конкурс. И хотя я прекрасно понимаю, что все это только рекламный трюк, но вот поди ж ты - опять дал вовлечь себя в авантюру...)
* * *
...Вернулся на несколько дней в Москву - хочу сходить в одно литературное агентство и показать свои рукописи. И тут узнал, что в Татарии погиб Миша Волостнов! Поехал навестить родителей и попал в ДТП. Только-только у него вышел роман "Авсень при Матрешках", я упомянул о нем в своей колонке в "Литгазете", наметился некоторый успех... И такая нелепая смерть! Оказывается, накануне своего возвращения на Валдай он, идя домой из поселковой бани, встретил по пути своего пьяного одноклассника, который всего-то на один этот день и приезжал в поселок в гости к своим старикам (будто для того, чтобы выполнить эту ужасную роль!), и Мишка пошел проводить его до дома, да дорогой заболтались и, проминув дом приятеля, вышли на шоссе, где их и сбил автомобиль. Вот и не верь после этого в судьбу... Упокой, Господи, его душу в селениях праведных, идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание.
Сразу же написал некролог в "День литературы" - в четверг сдам Бондаренко.
* * *
А между тем, над Москвой только что прошумел небольшой ураган - стоял такой ветер, что от пыли не было видно неба, а потом прошел дождь. Кое-где, как потом стало известно, летали гаражи в воздухе, и вечером по ТV сообщили, что в столице погибли три человека и пятьдесят госпитализировано.
25 июля, среда. Днем съездил в литературное агентство "Авторский Дом" - заключил с ними договор и оставил несколько дискет и рукописей, может быть, им удастся хотя бы для одной из моих книг найти издателя.
В свежей "Литературке" - Лев Пирогов отвечает на мою колонку, защищает Пригова и его коллег по выпендрежу. Так и напечатано: "Ответ Николаю Переяслову". А в "Московском литераторе" - прямо-таки волчий вой по поводу моей статьи о Гусеве! Судя по всему, они думают, что все это затеяно мною единственно для того, чтобы, сместив Гусева, самому сесть на его место. Но, как прямо отвечает мне на это (опять-таки, из-под псевдонима Георгия Косцова) В.И. Гусев, надежды мои напрасны: "...Что ж до московских сборищ и собраний, / Т е б я не изберут, скажу заране."
Но больше даже, чем сам Владимир Иванович, хорохорится Ваня Голубничий. Грубит, передергивает факты и написанные мной строчки. А впрочем, Бог ему за это судья...
* * *
Вернувшись после всех своих дел домой, я поработал пару часов за компьютером, а к вечеру не вытерпел и уехал в Загорянку на дачу. Слава Богу, там нет никаких литературных споров...
26 июля, пятница. С утра отвез в "День литературы" дискету с информационной полосой, в которую включил большой материал о литературной поездке в Пензу и Маринино интервью с Людмилой Щипахиной, а также со своим обозрением "Жизнь журналов", в котором я на время попрощался с читателями, объяснив свой отход от рецензирования периодики тем, что сегодняшняя журнальная литература растет, на мой взгляд, главным образом в количественном отношении, качественно оставаясь практически на одном и том же уровне. Мне же - и как читателю, и особенно как критику - интересна именно качественная сторона литературного процесса, расширение художественных возможностей Слова, а заниматься рядовым анонсированием журналов мне скучно.
Днем приехал из Самары Саша Громов и после того, как он сделал в Правлении свои дела, мы съездили к Марине в МСПС пообедали, а потом поехали на нашу дачу.
* * *
...В один из этих дней я прочитал в газете "Подмосковье-Неделя" (№ 17 от 18 июля 2001 года) статью главы администрации поселка Деденево Дмитровского района Светланы Тягачевой "Давайте сделаем то, что невозможно", в которой она, в частности, пишет: "Как случилось, что сильный, гордый народ, с развитым чувством национального достоинства, любви и сострадания, перестает ощущать себя единой нацией? Как случилось, что сходит на нет русская национальная культура и стирается историческая память народа? Куда девался русский национальный дух, на котором держалась крепость нации и без которого народ, как корабль без паруса, может быть поднят ветром времени и рассеян в истории? Государственная мощь покоится прежде всего на чувстве патриотизма и государственном сознании граждан. Когда человек перестает любить свою родину или утрачивает её, ему все равно, что будет с ней. (...) Главное, что нужно вернуть сегодня людям, главное, чем нужно пропитать души наших детей, - это чувство патриотизма и вера, которая всегда была, есть и будет цементирующей основой социально-политического и духовного единства общества. (...) Думаю, уместно вспомнить известную из школьного учебника формулу: "Православие самодержавие - народность", которую её автор граф Уваров сегодня, может быть, сформулировал бы так: "Православие - государственность - патриотизм". Россия спасется творчеством - обновленной религиозной верой (в пределах православного христианства), новым пониманием человека, новым политическим строительством, новыми социальными идеями..."
Перечитал всю статью ещё раз и откровенно пожалел, что её автор управляет всего лишь небольшим поселком, а не всей Россией. Вот таких бы людей нам сегодня в президенты! Настоящих патриотов, мыслящих. Пускай даже и в юбке...
27 - 30 июля. Проводив 28 числа Марину в Новокуйбышевск, я опять возвратился на дачу к оставленному там Громову. Купались все эти дни в Клязьме, загорали, говорили о литературе, читали. Я прочел за эти дни романы Хольма ван Зайчика "Дело о полку Игореве" и Евгения Лукина "Зона справедливости". Понятно, что первый из них я читал с гораздо большим интересом, нежели второй - ведь я около десяти лет посвятил изучению тайн "Слова о полку Игореве", распутывая его символику, а заодно и породившие его исторические события, так что просто не мог пройти мимо романа с именем князя Игоря в названии! Начав же читать, я к своему изумлению очень скоро обнаружил, что Хольм ван Зайчик буквально слово в слово повторяет в нем мою гипотезу не о военной, а о свадебной сути Игорева похода в Степь, высказанную мной в литературоведческом детективе "Сваты попоиша, а сами полегоша", который я ещё в 1995 году опубликовал в журнале "Русское эхо", а затем - в книгах "Загадки литературы" (Самара, 1996) и "Нерасшифрованные послания" (Москва, 2001), не считая сокращенных статей об этом в различных периодических изданиях (журналах "Русь", "Родина" и т. д.). Но тут я даже ещё порадовался, увидев, что кто-то, значит, сумел отыскать в библиотеке одну из этих моих публикаций и как минимум прочитать её, раз уж он положил в основу своего романа мою трактовку "Слова" (хотя и придав ей некоторый антирусский характер). Гораздо же более смутные подозрения шевельнулись у меня при знакомстве с именами персонажей ван Зайчика - такими, например, как Редедя Пересветович Алимагомедов, Мокий Нилович Рабинович, Рудольф Глебович Сыма и им подобными, что сразу же напомнило мне имена героев моей повести "Шир-Ака - страна моя родная": Тараса Федотовича Магомедова, его отца Федота Яновича, тетушек Алтышаш, Саламат и Одарку, дядюшку Абая и его племянницу Елизавету Мурадовну Криничкину... Я понимаю, что идеи, как говорится, носятся в воздухе и на совпадения такого рода просто не стоило бы и обращать внимания, если бы сюда не примешивалось одно маленькое обстоятельство. Дело в том, что ещё в начале 1997 года я отослал в одно питерское издательство рукопись своей книги прозы, которая включала в себя и эту повесть про Шир-Аку. Книга тогда издана не была, а рукопись мне из издательства так и не возвратили, хотя я и просил переслать её назад наложенным платежом. И вот теперь я встречаю этот же самый прием в книге того самого ван Зайчика, роман которого опирается на мою версию прочтения "Слова о полку Игореве". И на её титульном листе стоит марка того же самого издательства, куда я четыре года назад отправил и свою рукопись - "Азбука"! Поневоле усомнишься в случайности всех этих совпадений...
