Счастье благотворно для тела, но только
горе развивает способность духа.
Марсель Пруст.
Часть
I
Глава 1
– Внимание, внимание! – звенел в трубке голос пьяного Алекса. – Работают все радиостанции Российской Федерации! Передаем сообщение ТАСС!..
– Что б тебе провалиться! Взгляни на часы!
– Ну, взглянул… Время как время. Три часа…
– Три часа ночи, балбес окаянный! Ты понял?! Ночь сейчас! Но-о-чь!..
– Ночь?! Вот это да! Уж не новогодняя ли? – следует пауза. – То есть, ты хочешь сказать, что ночь тиха и пустыня внемлет звуку? М-да… Не ругайся, Серж, все равно тебе не уснуть. Лучше выслушай меня. Тут, старик, со мной такое приключилось! Я обязан тебе срочно все рассказать…
– Не трудись!
Я повесил трубку.
Говорят, без дураков жизнь была бы скучна.
А с ними?..
Сейчас он опять позвонит. Алекс и трезвый-то упрям как осел, а уж как выпьет…
Я отключил телефон.
Через час позвонили в дверь. Конечно, это Алекс. Я лежал на диване и, уставившись в потолок, размышлял. Интересно, по какому принципу я подбирал друзей? Подходящее слово «подбирал». Так где же я все-таки их подбирал? Мои родители говорили, что, вероятно, – на свалке. То же самое обо мне, убежден, говорили родители моих друзей.
Звонок дребезжал не переставая. К нему добавились тяжелые удары ногами в дверь. Алекс давно мечтал привинтить к каблукам металлические набойки, именуемые в просторечии подковками. Похоже, мечта сбылась.
Сейчас на лестничную клетку вылетят соседи. Возможно, вызовут милицию. Вот было бы здорово! Алекс, наверняка, с похмелюги, и отсидка ему обеспечена.
И хотя меня увлекает мысль о скандале, я все же решаю проявить сдержанное милосердие. Я встаю, потягиваюсь, без излишней горячности облачаюсь в махровый халат, – презент одной моей весьма ветреной, но очень хорошенькой и очень щедрой подруги, – вбиваю ноги в шлепанцы и шарк-шарк к двери.
Алекс. С приклеенной улыбкой сатира на мятом лице вырождающегося патриция.
Некоторое время я стою перед своим другом в раздумье.
Да, мои родители, скорее всего, были правы. Алекс выглядит так, точно его несколько часов продержали в мусоровозе. Грязный красный блейзер – утеха новых русских первой волны – косо сидит на сердито приподнятых полных плечах.
Картину внешнего и внутреннего разгрома дополняет съехавший набок голубой галстук с отчетливыми следами чьих-то жирных пальцев. Плюс небритый подбородок. И дыбом стоящие волосы, будто в голову Алекса только что угодила шальная молния. И глаза!.. Пропитые до синевы.
Вся эта красота, пьяно раскачиваясь, медленно трогается с места и проплывает мимо меня в гостиную. Я закрываю входную дверь и, тяжело вздохнув, следую за нежданным гостем.
Из внутреннего кармана пиджака Алекс извлекает початую бутылку водки и с надменным видом устанавливает ее на журнальном столике. Потом осторожно опускается в кресло, складывает руки на животе и обращает на меня свои пронзительные сапфировые глаза. Я иду на кухню. Приношу два стакана и сажусь напротив.
– А закуска?.. – в голосе Алекса звучит детская обида.
В ответ я отрицательно мотаю головой. Он продолжает ныть:
– Хоть какие-нибудь щи!
Но я непреклонен.
Здесь я должен остановиться и дать необходимые пояснения.
С Алексом мы знакомы не один десяток лет. Да, Алекс выпивает. Но не думаю, что он алкоголик. На мой искушенный взгляд, алкоголиков отличает особая манера поведения. Например, они предпочитают сидеть, закинув ногу на ногу, и курить, небрежно (слишком небрежно!) держа сигарету между указательным и средним пальцами. При этом они с задумчивым видом стряхивают пепел вам на ковер. В общем, изображают из себя публичных мега-звезд, утомленных безмерными восторгами толпы.
Иногда у них вид не понятых и не признанных нашим испорченным веком гениев. В неудачах они винят всех, только не себя. Вы скажете, ну и что? Подобным образом ведут себя и многие не-алкоголики… Все это так. Но внимательный взгляд заметит в действиях слишком часто выпивающего человека нарочитую развязность, напряженность и несвободу.
Алекс не таков.
В его поведении свободы и раскованности – хоть отбавляй. И еще. Алкоголик скрытен. Он никогда не признается, что вчера упился до безумия и спал в сортире, свесив голову в унитаз, и вылизывал высунутым, как у удавленника, языком собственную мочу. Ему стыдно.
У Алекса же чувство стыда напрочь отсутствует. Он поведает вам о себе столько, что вы будете переваривать рассказанное не одну неделю, задавая себе вопрос, зачем он вам все это рассказал. Так что, уверен, Алекс не алкоголик.
Впрочем, его бывшая жена, роль которой непродолжительное время исполняла некая полусумасшедшая (кто еще пойдет за Алекса?) особа, думала иначе. За что и была наказана бракоразводным процессом, который был увенчан шумным празднеством наподобие свадьбы наоборот. Разумеется, с активным участием обоих разведенных супругов.
Кстати, я был одним из немногих, кто отговаривал его от развода. Зачем? Все равно ему лучше не найти. Какая девушка отважится связать свою жизнь с человеком, который приходит домой не чаще одного раза в неделю, да и то, как правило, не на своих ногах? Разве что такая же ненормальная, как его бывшая жена.
Алекса, как сказали бы любители красивостей, вечно обуревают идеи. И эти идеи мешают ему спокойно наслаждаться жизнью и исправно, просто и без затей, нарезаться водкой по пятницам и субботам. Потому что именно по этим дням они, идеи, его и обуревают.
По субботам и пятницам он, конечно, пьет, но, помимо этого, оседлав какую-нибудь легкокрылую мысль, он воспламеняется, воодушевляется и становится неуправляемым и опасным. Причем, в основном для самого себя.
Я припоминаю, что сегодня пятница. Вернее, ночь с пятницы на субботу.
– Я вчера познакомился… – начинает он и громко икает, – йик! Йииик!! Дай во… йик! Йиик! Дай воды!
Я опять иду на кухню. Приношу стакан с водой. Алекс, стуча зубами по стеклу и шумно втягивая носом воздух, медленно пьет. При этом он, подавляя судороги, сосредоточенно смотрит прямо перед собой.
Левая рука его, с вытянутым указательным пальцем, с каждым глотком мелкими рывками поднимается выше и выше. Сейчас Алекс напоминает мне командира артиллерийского орудия перед выстрелом, который вот-вот истошным голосом гаркнет: «Пли!».
