458

щении, как мне представляется, наводящая на мысль, что феномен, с которым мы имеем дело, берет начало вне сферы нашей физической реальности, но, проникая в нее по-разному, проявляется в ней различно. Эта революционная концепция трудна для восприятия приверженцами нашего традиционного научного мировоззрения. Однако мой личный опыт общения с похищенными заставляет меня делать определенные выводы.

В некоторых случаях похищений отсутствие похищенного бывает замечено третьими лицами. Множество других явлений выражается как контакт с необычным звуком, светом, ощущением неизвестных энергий, странных вибраций, сильных тактильных ощущений, что никак не подходит под буквальное определение "похищения". Это скорее опыт изменения привычного взаимоотношения души и тела, или интеллекта и организма. Феномен проявляется очень тонко, неуловимо, в нем присутствует какой-то подвох, как будто за ним стоит некое капризное разумное существо, склонное к пакостным шуткам. Однако после пяти лет работы с испытавшими я пришел к выводу, что именно эта тонкость, неуловимость, является неотъемлемым атрибутом феномена и требует к себе особого подхода.

Если я заявлю некоторым своим оппонентам, что похищения действительно имели место, однако происходили вне физической реальности, а не в какойлибо реальности или измерении, доступных изучению эмпирическими методами, они усмотрят противоречие в терминологии. Однако другие мои коллеги уже готовы допустить возможность существования параллельных событий, происходящих в другой реальности. Ряд исследователей, в частности Фред Вулф, Рудольф Шильж, Жак Вале, склонны считать, что существуют параллельные вселенные либо другие измерения реальности, и допускать вероятность поступления информации и материалов оттуда в наш физический мир.

Однако, если мы допускаем существование "других" измерений, в которых неприменимы наши

459

тивные методы исследования, нам придется смириться с тем, что, изучая их, мы будем вынуждены полагаться на субъективные данные, то есть на отчеты испытавших.

Как мне кажется, для корректного и всеобъемлющего исследования феномена похишений необходимо разработать и применять науку физического личного опыта (не путать с экспериментом. - Прим. пер.). Поскольку основным источником информации для нас остаются личные рассказы испытавших, мы должны особенно ответственно подходить к оценке их подлинности, проводить детальное последовательное срав' нение рассказов, изучать мотивацию предполагаемых испытавших, свойственный им скептицизм, общие личностные характеристики, искренность в отношении опыта, учитывать всю биографию испытавшего. Должен отметить, что подобные рассказы пациента являются по сути единственным источником информации и объектом исследования в психоанализе и психодинамической психиатрии - сферах, не требующих физических доказательств. Корректная психодинамическая формулировка дает объяснения прошлым воспоминаниям и текущему поведению пациента, а также позволяет сделать прогноз поведения на будущее. Аналогично главным объектом исследования должен быть адекватный анализ субъективного опыта похищения.

ПРОБЛЕМА ФИЗИЧЕСКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ

Многие мои коллеги - врачи, специалисты в области естествознания, а также уфологи - упрекают меня за то, что я не стараюсь искать физические подтверждения рассказам своих пациентов, Несомненно, поиск таких доказательств - сайтингов НЛО, участков сожженной травы на месте приземления НЛО, необъяснимых самопроизвольных абортов (выкидышей), подкожных имплантатов, шрамов неизвестного происхождения, порезов и так далее - весьма интересное и полезное дело. Но, как я уже говорил,

460

эти следы настолько неуловимы, что, даже обнаружив их, мы едва ли сможем доказать их непосредственную связь с опытом похищения. Существует целый ряд весьма добротных исследований по этому поводу, доступных заинтересованному читателю. Я же в своей книге решил сделать акцент на чисто психиатрическом аспекте, а именно: тщательно оценить достоверность рассказов своими методами, исходя из эмоциональной окраски и других факторов, которые в подобных случаях оценивает врач.

В то же время не могу не отметить, что сами по себе физические свидетельства в отрыве от рассказа испытавшего малоубедительны. Если, например, я опубликовал бы фотографию пореза или ссадины, появившейся после похищения, любой дерматолог высмеял бы этот довод, найдя тысячу других причин, способных вызвать точно такую же травму.

УСТАНОВКИ И ВОЗМОЖНОЕ ВЛИЯНИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ

Другой центральный вопрос, возникающий в связи с похищениями, касается возможности влияния на рассказ пациента моих установок. Мои оппоненты высказывают предположения, что пациенты, подпав под влияние исследователя, могут выдавать информацию сообразно его ожиданиям, установкам, влиянию. Все мы хорошо знаем, как доброжелательное внушение квалифицированного психиатра может изменить мировосприятие пациента и воздействовать на его оценку произошедших с ним событий. Поэтому я особенно скрупулезно слежу за тем, чтобы избегать наводящих вопросов, каких-либо суггестивных высказываний. Должен отметить, что на моих сеансах, как правило, присутствуют коллеги; записи также ведутся коллегами или помощниками, что является дополнительной защитой от внушения, вольного или невольного, с моей стороны. Кроме того, я и сам часто бываю удивлен, а то и испуган тем, что открывается в ходе сеанса. На начальных стадиях работы

461

ния пациентов часто шли вразрез с моими самыми! смелыми гипотезами. Теперь я в какой-то мере к ним! привык, но до сих пор меня нередко удивляет,! насколько сильно они могут противоречить укоренив-! шимся во мне представлениям о реальности. И нако-| нец, то, что мне важно отметить как практикующе-1 му врачу. Выражая доверие эмоциональному отноше-1 нию пациентов к их рассказам, я никоим образом не! высказываю согласия с фактической стороной этих! рассказов, не занимаю позицию, которая утверждала! бы их во мнении, что я признаю достоверными все! сообщенные ими сведения. В отношении с травмиро-1 ванными индивидами непосредственное отношение к| ним врача - это одно, а объективно организованная! клиническая практика - это другое.

Однако внушение можно проводить и более тонко.! Так, проведенные недавно исследования показали,! что воспоминания, вызванные гипнозом, относитель-1 но легко и неуловимо изменяются при обсуждении! вскрывшейся информации постфактум. Однако в этих! же исследованиях указывается, что люди, являвши-! еся непосредственными участниками события, особен-! но если события имели для них важное значение,| менее подвержены внушению постфактум.

Кроме того, известный феномен - подверженность! внушению в условиях стресса, например на полицей-1 ском допросе, где испытуемый неизбежно оказывает-| ся под нажимом, если не прямым, то косвенным, ощущает угрозу. В моем случае ни о какой угрозе не| могло быть и речи, я с самого начала знакомства! старался показать своим пациентам, что они являют-] ся моими коллегами по исследованиям, что пр] особенно травмирующих воспоминаниях я могу моментально вывести их из состояния гипноза. Кроме того,| они всегда будут пользоваться моей поддержкой в( время сеанса.

И наконец, у моих пациентов нет оснований стараться убедить меня в достоверности их переживаний, наоборот, многие из них, вопреки вскрывшими фактам, предпочитают считать, что ошибаются, та] как обратное поставило бы их в положение "бело!

462

вороны", усилило изоляцию в обществе. Они больше надеются, что я, как психиатр, найду специфическое объяснение их опыту и смогу "вылечить" их от контактов с пришельцами.

Более того, даже убедившись в достоверности своих воспоминаний, в реальности событий, произошедших с ними, испытавшие не могут освободиться от своих иллюзорных надежд целиком. Так, моя пациентка Кэтрин (см. главу 7) страшно расстроилась, когда я дал ей вырезки из журнала, где говорилось о сайтинге НЛО на северо-восточном побережье Атлантики в марте 1991 года. Этот сайтинг косвенно подтверждал ее рассказ, а следовательно, выбивал у нее почву из-под ног.