375

го продажей своей рабочей силы. Здесь важно выяснить, о каких средствах общественного производства идет речь? Сам Маркс и многие его последователи главным образом имели в виду средства материального производства. Поэтому лица, не занятые непосредственно в материальном производстве (лица духовного труда, интеллигенция), не причислялись ни к какому классу, рассматривались как межклассовая "прослойка". Такой подход объясняется тем, что во времена Маркса главным образом средства материального производства, в силу своей дефицитности и несомненной "коммерческой значимости", были вожделенным объектом частнособственнического присвоения и использования.

Ситуация в других видах производства была иной. Наука, к примеру, долгое время была "личным делом любознательных граждан", служивших Истине, а не Пользе, а средства научного труда по большей части были общедоступны (Галилей за неимением секундомера использовал для измерений времени биение собственного пульса). Положение изменилось лишь в XX в., когда ученые начали создавать продукцию, имеющую высокую коммерческую ценность, и одновремено стали нуждаться в дорогостоящей технике. То же самое произошло в системе образования, здравоохранения, спорта, некоторых видах искусства и в других сферах деятельности, которые ранее были свободны от жесткого экономического прессинга.

В результате экономический статус и функции киномагната Голливуда, владельца частного университета, больницы, исследовательской корпорации или хоккейной команды ничем не отличаются теперь от статуса и функций "традиционных" капиталистов, производящих, к примеру, промышленное оборудование. С другой стороны, социальный статус ученого, педагога, врача или профессионального спортсмена, продающих свою рабочую силу владельцам соответствующих средств труда, ничем не отличается от статуса промышленных рабочих. (Никого не удивляет тот факт, что спортсмены или педагоги создают свои профессиональные союзы, которые заключают трудовые договоры с работодателями и требуют их соблюдения.)

Таким образом, классы как производственно-экономические группы людей никуда не исчезают из современной истории. Более того, отношения классов сохраняют свою потенциальную конфликтность, которая проявляет себя всякий раз, когда вследствие рационализации производства снижаются уровень занятости или величина заработной платы работников. Ныне бастуют не только профессора и музыканты, но даже и полицейские, продающие свою рабочую силу такому коллективному собственнику, как государство.

Но сохраняются ли в современной истории те функциональные характеристики классов, на которых настаивали Маркс и его последователи? Мы ответим на этот вопрос позже, когда перейдем к

376

анализу всеобщих законов функционирования общества. Пока же отметим, что общественное разделение труда и экономическое распределение собственности не являются единственными основаниями групповой дифференциации обществ. К числу таких оснований необходимо отнести важнейший феномен культуры.

Культурная дифференциация социальных групп. Феномен культуры по-разному трактуется социальными философами и социологами, число различных определений этого явления превышает несколько сотен. Мы считаем необходимым различать два основных подхода к определению культуры, которые можно было бы назвать атрибутивным и структурным.

В первом случае культура понимается как интегральное свойство или состояние человеческой деятельности. При этом одни исследователи считают, что именно она отличает социальную деятельность от досоциальных форм активности. Так, культура может трактоваться, к примеру, как свойство артефактности, или способность человеческой деятельности конструировать и создавать явления, отсутствующие в нерукотворной природе. Другие исследователи рассматривают культуру не как универсальное свойство, а как историческое состояние конкретных форм деятельности (и осуществляющих их обществ). В этом случае культура как ориентация деятельности на те или иные ценности (скажем, религиозный или светский гуманизм) рассматривается как историческое завоевание человечества, возникающее на определенном этапе его развития и отличающее общества культурные от обществ "некультурных" или "до культурных".

В другом случае культура понимается как некоторая часть, структурная компонента общества и ассоциируется с самыми различными явлениями и процессами. Это прежде всего совокупность материальных и духовных продуктов человеческой деятельности, имеющих "музейное" значение и иллюстрирующих технические, художественные и прочие достижения человечества на трудном пути его развития. Это и совокупность "высших" человеческих ценностей, которые определяют и выражают конечные цели человеческого существования в истории (Добро, Истина, Красота, Справедливость и др.).

Наконец, весьма распространено понимание культуры как совокупности определенных форм деятельности людей - прежде всего их духовной деятельности. Подобно тому как экономику отождествляют с материальным производством, культуру отождествляют с художественной или религиозной деятельностью людей.

Наш собственный подход к культуре, как уже отмечалось выше, связан с ее пониманием как системы устойчивых связей между символическими программами поведения людей - объективированными в знаковых системах нормами морали и права, философскими мировоззрениями, эстетическими пристрастиями, религиозны

377

ми верованиями. Иными словами, это не набор отдельных духовных ценностей, а совокупность ценостей, для которых характерны отношения логической, ценностной и стилевой зависимости, возникающие как внутри отдельных форм общественного сознания, так и между ними, интегрируя их в целостное миропонимание и мироощущение.

О типологической роли культуры, позволяющей нам устанавливать социокультурную индивидуальность стран и народов, мы поговорим ниже. Пока же отметим, что и внутри отдельных человеческих обществ их члены дифференцируются в зависимости от усвоенных и освоенных ими моделей культуры, созвучных их потребностям, разделяясь на верующих и атеистов, поклонников искусства и равнодушных к нему, сторонников и противников коммунизма, женского равноправия и т.п. Было бы глубокой ошибкой рассматривать такую культурологическую парадигму в типологии групп как "отражение" в сознании людей реальных практических оснований типологии профессиональных или экономических. Чтобы убедиться в этом, мы должны перейти от анализа законов строения человеческого общества к рассмотрению некоторых механизмов его функционирования и развития.

1 Излишне напоминать, что подобные аналогии, используемые в нашей работе, имеют исключительно дидактический характер, т.е. призваны служить иллюстрацией к проблемам устройства общества, а не готовой моделью такого устройства, как в этом убеждены сторонники социально-философского редукционизма.

2 Сказанное нельзя интерпретировать, однако, в духе субстанциальной первичности общественных отношений перед деятельностью людей. Не следует забывать, что отношения распределения собственности и власти, которые каждый индивид застает как некую "готовую" реальность, предписывающую ему способы адаптации к ней, являются в свою очередь результатом предшествующей деятельности других индивидов, создающих эти отношения как формы взаимного обмена деятельностью, зависящие от ее конкретного содержания (см.: Момджян К.Х. Категории исторического материализма: системность, развитие. С. 59-110).

3 Институтами общественной жизни принято считать особый тип интегративных субъектов деятельности, целостность которых основана на безличных объективных связях, характер и направленность которых не зависят от индивидуальных свойств людей, включенных в эти институты. В отличие от неинституциональных групп (вроде дружеской компании) институты типа государства или армии представляют собой не совокупность живых людей, а систему взаимосоотнесенных социальных ролей, исполняемых людьми и накладывающих жесткие ограничения на их возможное и допустимое поведение.