На самом деле, если бы не расторопность Станислава Понятовского, сопровождавшего шведского короля, то у Волконского были все шансы догнать Карла XII. Бендерский паша медлил, ожидая распоряжений из Стамбула. Но поляк договорился с Очаковским пашой и тот, за две тысячи дукатов обеспечил переправу шведам, благодаря чему они ускользнули от погони. Отсюда, из Очакова, Карл первым делом шлет своего представителя О. Клинковштрёма в Бахчисарай, опять надеясь на помощь крымского хана. Король не без оснований полагал, что хан первым пойдет ему на встречу в дальнейшем: ведь Девлет-Гирей был единственным в Европе правителем, чьи интересы в отношении России полностью совпадали со шведскими. Карл не ошибся: хан оставался на тех же позициях и после Полтавы, в противоположность Стамбулу, предоставившему королю без армии приют, но всячески затягивавшему дальнейшие переговоры. Уже в августе 1709 года Девлет-Гирей предлагал в обход Турции все свое войско, чтобы помочь Карлу пробиться в Померанию, где стояли войска Стенбока.

Князь Волконский, видя, что Карл XII достиг турецких владений, отступил в урочище Французская Крыница, откуда отправил донесение Меншикову. Кроме этого, Волконский отправил письмо и Бендерскому паше с просьбой выдать изменника Мазепу, а шведского короля задержать до тех пор, пока Петр I не решит его судьбу с турецким султаном. Однако, вскоре было получено известие, что в Бендерах Карл XII был принят с почестями. Таким образом, Стамбул показал свои намерения сохранить хорошие отношения со Швецией и ее королем.

Полкам Волконского было приказано возвращаться. Не смотря на неудачную погоню, сам князь был пожалован царским портретом с бриллиантами.

После тяжелого сражения вся русская армия отдыхала в Решетиловке. От Полтавы отошли, "ради духу от мертвых тел, стоять было невозможно". Всех павших погребли в одной могиле, названной "Шведской", но стояла такая жара, что даже сквозь землю чувствовался смрад.

Царь развлекался с пленными — приказал снарядить два шведских пехотных батальона и два эскадрона конницы и разыграть потешное сражение. Петру было интересно, как воевали шведы, царь рассматривал внимательно их приемы, построения.

Двадцать три тысячи пленных скопилось в окрестностях Полтавы. Из них всего около четырех тысяч увидят свою родину. От многих полков, что начали войну вместе с Карлом XII, вернулось лишь по десятку человек. И то нескоро! Последний пленный, Ганс Аппельман, вернулся в Швецию в 1745 году, через 36 лет плена!

Шведские родственники сразу после Полтавы попытались выкупить своих близких из плена и были даже предложены "расценки": "за генерала — 800 рублей или 4000 крон, за полковника — 80 рублей" и т. д. Но Петр наотрез отказался: "…дабы мы обрадовались алтынам, всю армию их им продали, а себе беду купили…"

После победы Петр оказал милость шведским генералам и офицерам, вернув им шпаги[538] и приказал:

"1. Пленным генералам и офицерам назначить их содержание, которое получают те русские чины.

2. Унтер-офицерам и рядовым производить жалование, присвоенное нашему пехотному войску.

3. Дозволять каждому отправлять известное ему ремесло.

4. Кто из пленных пожелает вступить в российсую службу, тех, приняв, содержать наравне со своими.

5. У кого из них есть жены, взятые в плен, тем возвратить их.

6. Всех обнадежить, что будут отпускаемые в отечество на поруки товарищей своих с обязательством возвратиться в условное время"[539].

Всех пленных приказано было гнать в Россию. Сначала к Севску, Чернигову, Смоленску и далее. По городам и весям бескрайним. Перед отправлением казнили всех перебежчиков и изменников — прилюдно посадили на кол. Такая же участь постигла бригадира Мюленфельса, что оставил тогда мост возле Гродно шведам, а после перебежал к ним.

Пленных так было много, что пришлось снаряжать крупные партии драгун снаряжать для их конвоирования. И потянулись в глубь России бесконечные колонны, под охраной драгун.

21 декабря 1709 года русская армия "с великим триумфом" вошла в Москву. Петр, его генералы, в сопровождении преображенцев и семеновцев въехали под звуки фанфар в сопровождении бесконечной вереницы пленных шведов. Несли триста захваченных знамен, провезли 35 пушек. В самом центре процессии располагались захваченные в сражении носилки Карла XII, окруженные придворными чинами и пленными гвардейцами. И хотя король находился далеко от рубежей России, но с точки зрения ритуала он присутствовал образно в центре триумфальной процессии. Шествие пленных замыкал фельдмаршал Реншельд, за ним шел граф Пипер, что символизировало не только военное значение победы, но и политическое. Так в древнеримских триумфах шли первые лица поверженного врага. За ними ехал сам Петр I. Толпа ликовала. Процессию встречал князь-кесарь Ромодановский, разодетый, как старый князь московский. К нему смиренно обратился Петр:

— Благодаря милости Божьей и к счастью Вашего Цезаревского Величия я с победой своего войска вернулся из Полтавы![540]

Изумленные шведы были сбиты с толку и не могли понять, кто ж на самом деле русский царь — этот простой офицер, или тот боярин-вельможа.

Интересны оценки, которые дали Полтавской виктории другие выдающиеся полководцы того времени. Знаменитый маршал Мориц Саксонский (1696–1750 гг.), посвятивший в своих работах немало страниц битве под Полтавой, призывал подражать русским: "Вот каким образом благодаря искусным мерам можно заставить счастье склониться в свою сторону". Другой французский военный деятель Роконкур писал: "Столь решительная победа над наилучше дисциплинированными европейскими войсками не была ли известным предзнаменованием того, что со временем сделают русские. В то же время сделанные ими распоряжения не были ли предостережением и уроком для других наций. Действительно следует отметить этим сражением новую тактическую и фортификационную комбинацию, которая была реальным прогрессом для той и другой. Этим именно способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла XII"[541].

Теперь Петру, а не Карлу XII, предстояло вершить закон на Севере Европы. Уничтожив шведское могущество, он перевернул равновесие на континенте. Петр успокоил Польшу и вернул трон Августу II. Возобновил союз с Данией. Королева английская Анна Стюарт в письме своем называла его Императором. Только Франция с трудом принимала положение вещей, которое лишало ее двух союзников — Польши и Швеции. Но "система Ришелье" включала и третий опорный пункт — Турцию. Разгромленный, но не сломленный Карл делал все, чтоб втянуть Ахмеда II в войну с Россией. Петр жаждал мира. Он устал от девяти лет войны. Но впереди еще были долгие двенадцать лет. Главное, что всем стало понятно — Швеция больше не является господствующей державой на севере Европы. Ее место заняла Россия.

Полтавская виктория, хоть и имела огромное значение в истории Великой Северной войны, однако, она не достигла главного: мирного договора, на условиях уступки России линии реки Невы, где был заложен новый "парадиз" царя и ближайшей к нему местности. Петру необходимо было продолжать военные действия, и он поспешил воспользоваться своим выгодным положением. С этой целью русская армия в середине июля уже выступила из Украины: Меньшиков двинулся через Киев в Польшу против войск Станислава Лещинского, а Шереметев — в Лифляндию для осады ее столицы Риги.

В состав корпуса Шереметева вошли 24 полка пехоты и конница Боура — 8 драгунских полков и 2100 донских казаков. Из Решетиловки пехота и кавалерия выступили вместе, к середине сентября добрались до Западной Двины, здесь пехота была посажена на суда и отправлена вниз по течению реки, а конница вместе с обозами и пехотным батальоном прикрытия отправилась сухим путем. Около 30-го сентября 1709 года пехотные полки прибыли в Динабург[542], куда подошли с Боуром драгуны и казаки.