- Молчать! Или я сейчас начну зверствовать! Товарищ Ваучер Неприватизированный мне мн-о-о-го рассказывал о ваших похождениях в нацистской Германии и о вашей подлой связи c известной операцией "Шнапс" и, поверьте, факты, однако, которые он мне предоставил, достойны моего, однако, внимания. А это, Мартин Рейхстагович, вам боком чревато. Так что вечером, на рассвете третьего дня c утра в четверг после вторника к обеду, чтоб Штирлиц был здесь! Вы все поняли?
- Да, товарищ Генеральный секретарь, - сказал Борман и тихо удалился из кабинета.
Через час Мартин Рейхстагович своим корявым почерком писал послание Центра Штирлицу:
"Алекс - Юстасу.
По нашим непроверенным данным в Москве объявился вражеский шпион троцкистско-зиновьевского блока. Нам известно, что этот шпион имеет паспорт c пропиской в Тындым-Амуре. Вам необходимо:
1. Временно приостановить деятельность по вербовке мексиканско-бразильских агентов.
2. Явиться в Москву для получения подробных инструкций.
Алекс".
Плюнув на законы конспирации, Борман той же ночью передал послание по факсу в места, где водятся дикие обезьяны и живут аллигаторы.
В ночь, когда просто Мария просто спала c Хуаном Антонио, а Марианна в очередной раз наказанная, униженно просила прощения у Луиса Альберто, под пальмой, где спал штандартенфюрер CC фон Штирлиц, зазвонил телефон. Максим Максимович неохотно снял трубку и грубо спросил:
- Чего надо?!
- Примите факс! - ответил Борман вежливым женским голосом.
Штирлиц нажал кнопку "START" и через минуту получил послание Центра. Прочитав его, он понял, что ничего серьезного не случилось и перевернувшись на другой бок, уснул крепким сном профессионального разведчика.
На тихий городок Санта-Барбара обрушился шторм. И через неделю местное правительство получило официальный документ из Ливии об объявлении войны.
ГЛАВА 9. РЕЗИДЕНТ ГОСПОДИНА МЮЛЛЕРА
- Вечно у вас нет денег, дружище! Вы только и умеете, что просить...
- Послушайте, я не прошу, я просто хочу взять в долг.
- Вы и так мне должны. Послушайте, Айсман, а хотите сто миллионов в год? - засветились глаза у Мюллера, а Айсман сглотнул слюну.
- Сто миллионов, вы не шутите?!
- Мне сейчас не до шуток, господин Айсман.
- Ну конечно же, группенфюрер!
- Тогда поезжайте в Россию и все!
- В Россию? - удивленно спросил Айсман; черная повязка на левом глазу вновь лопнула и оба совершенно здоровых глаза налились гневом.
- Не удивляйтесь! Возьмете там кредит в пять миллионов для покупки кирпичного завода "Унитрон", соберете, подключите, конечно, все просто - кирпичные заводы "Унитрон" - это путь к процветанию вашей семьи!
- Вы наверное спятили, господин управляющий?
Вместо ответа, Мюллер подло усмехнулся и пропел отрывок из популярной песенки эпохи XXVI съезда партии:
Если Родина прикажет,
Если партия пошлет...
- Куда пошлет? - оборвал его Айсман.
- Не туда, куда вы думаете!
- А куда я думаю?
- Ну ладно, хватит паясничать. В общем, дружище, разговаривать c вами я долго не намерен. Поедете в Россию c официальным визитом, построите там завод, заработаете деньги и отдадите ваш долг. Не бойтесь, в кандалы вас не закуют. У них скоро перестройка и будет не до вас.
- Но я...
- Никаких разговоров! Сегодняшним рейсом отправляйтесь в Москву.
Айсман прослезился и упал на колени:
- Господин Мюллер, не губите! Ведь это же я помогал создавать ваш банк! И про золото Бормана я вам рассказал, вы забыли? Не губите, господин управляющий! Пожалейте мою семью. Только не в Россию!
Мюллер нажал невидимую кнопку и через секунду плачущего Айсмана выносили два здоровых негра, которым было глубоко наплевать на чувства бывшего друга Штирлица и нынешнего советника по финансовым вопросам "Muller Bank Inc"
ГЛАВА 10. ШЛАГ, ТОВАРИЩ БИСКЕК И ТОВАРИЩ СКОТОВ
Шлаг бредил. Его бред состоял из немецких ругательств, адресованных какому-то шпиону. Чукчи, сидевшие возле кровати пастора, ничего не могли понять. Директор одного из кирпичных заводов "Унитрон", он же вражеский агент троцкистско-зиновьевского блока, товарищ Скотов Инком Банкович все записывал на потайной диктофон. Прошло два часа, пастор Шлаг открыл глаза.
- Я в аду или в раю? - спросил он.
- Вы в Тындым-Амуре, друг мой, - ответил Скотов.
- А-а-а!
- Жив! Жив! - обрадовались чукчи.
Бискек гордо подошел к больному и сказал:
- Это моя вас спасла! C вас сто рублей!
Пастор нахмурился, денег у него было мало и он не знал, где они.
- Я за него заплачу! - сказал Инком Банкович.
Шлаг в знак благодарности подарил агенту вражеского блока обворожительную улыбку и показал три уцелевших, после последней встречи со Штирлицем, зуба.
- Не меня, товарищ Cpak, благодарите, а партийный комитет нашего завода, который я здесь представляю! - отрапортовал товарищ Скотов.
- Сын мой, и вы, дети мои грешные, да будете вы жить вечно в сердцах потомков ваших! - ответил Шлаг.
- Товарищ Бискек, у меня к вам просьба. Как только Сраке станет легче, найдите упряжку и собак для перевозки ее, то есть, я хотел сказать, его к нам на завод. Договорились?
- Xopoco, товарищ Скотов! - замер чукча, отдавая честь.
- Ну вот и славненько! - Инком Банкович незаметным движением руки выключил диктофон и тихо вышел. Его ждала рация и родная Антарктида. Уже через час тайный агент передавал на родную Антарктиду первые сведения об операции c кодовым именем "Вербовка пастора Шлага".
В Санта-Барбаре шла кровавая резня; ливийцы шли напролом.
ГЛАВА 11. ИНТРИЖКА ТОВАРИЩА ШТИРЛИЦА
Борман был ужасно доволен тем обстоятельством, что Штирлиц, приехав в Москву, выбил ему только два зуба, а не три. Те два были старые и уже давно требовали замены, а вот третий был здоровее и крепче, чем те два, и был очень дорог Борману. Хотя те два и сидели в челюсти достаточно прочно, Штирлиц умудрился все же выбить их одним ударом, а тот третий он оставил в покое. Впрочем, Максим Максимович не ограничился выбитыми зубами и наставил Борману еще и рога, соблазнив его милую жену. Но Мартин Рейхстагович простил все эти мелкие неприятности своему лучшему другу, и Штирлиц, после долгих переговоров, согласился выполнить задание Центра и даже удостоил Бормана чести поселиться в правительственной квартире, которую год назад выделили Мартину Рейхстаговичу за его особые заслуги перед партией и правительством. Все это мелкому пакостнику нравилось, хотя эта самая честь была весьма обременительной. Тушенки разведчик поедал очень много и Борману по несколько раз в день приходилось стоять в длинной очереди в кремлевском буфете за этим ценным для Штирлица продуктом.
В то утро в Москве шел дождь и очередной Пленум партии. Штирлиц лежал на диване и лениво пожирал тушенку. Борман, в форме официанта, вежливо обслуживал своего кумира.
- А вот скажи мне, Борман, ты всегда был таким? - вдруг спросил Штирлиц, издавая рыгающий звук.
- Простите, Максим Максимович, я не понимаю.
- Чего ты не понимаешь?
- Каким я был?
- А каким ты был?
- Каким?
- Это я тебя, дурак, спрашиваю: каким?
- А-а! Каким я был, таким я и остался! - радостно сказал Мартин Рейхстагович, мельком подумав, что он где-то уже слышал эти слова.
- Вот дурак, - сказал Штирлиц, - c ним серьезно разговаривают, а он песенки распевает.
- К чему вы клоните, штандартенфюрер?
- Я, дружище, клоню к тому, что пора бы выбить твой третий зуб!
- Нет! Только не это!
- Или будешь прямо отвечать на поставленный вопрос, или лишишься третьего зуба, или одно из трех!
- Просто мы работаем для вас, товарищ Тихонов, то есть, я хотел сказать: товарищ Штирлиц.
- То же мне, Визбор нашелся! А кто это - мы? А впрочем, не важно... Видите, можете ведь! - Штирлиц стал добр и по-товарищески похлопал Бормана по небритой щечке. - А раз вы работаете на меня, то будете выполнять следующее мое предписание.
