Этот юноша был очень близок и дорог мне. Мы познакомились за два года до начала войны, когда заместитель начальника Генерального штаба комдив И. В. Смородинов приказал мне, офицеру этого штаба, явиться к секретарю Исполкома Коминтерна Дмитрию Захаровичу Мануильскому:

- Поможете ему решить один вопрос, а какой - Мануильский вам объяснит.

С таким напутствием приехал я к Мануильскому, а от него узнал о заветном желании единственного сына Долорес Ибаррури поступить в военное училище. Юноша закончил среднюю школу, хорошо говорил по-русски. Мать одобряла решение сына. Но какое училище для него выбрать? И как это оформить? Я понял, чего от меня ждут, и в общих чертах обрисовал будущее молодого человека, окончившего военное училище.

Мануильский и я пошли к Долорес Ибаррури. В ее кабинете (жили тогда Ибаррури на улице Горького) застали Хосе Диаса - секретаря ЦК Испанской коммунистической партии. Он тоже принял участие в беседе. А началась она необычно.

- Товарищ полковник, как вы стали военным? - спросила Долорес Ибаррури. С чего вы начали?

- Начал с ездового на пулеметной тачанке.

Пришлось рассказать, что такое тачанка. Узнав, что у меня два сына, Долорес Ибаррури спросила, кем бы я хотел видеть своих мальчиков в будущем. А им еще предстояло расти и расти. Старший, Толька, учился в четвертом классе, но уже твердил, что станет Чкаловым. Валька, дошкольник, расстилал на полу мой полушубок, завертывался в него и кричал: Я - Папанин!

Мы от души посмеялись и перешли к серьезному разговору.

Несколько раз обсуждали на семейном совете, в какое училище поступить Рубену. Я горячо рекомендовал подать документы в училище имени Верховного Совета РСФСР - знаменитую школу кремлевских курсантов, как ее называют в народе.

Через несколько дней документы были оформлены. Навестив Ибаррури, я застал мать и сына в заботах. Кто-то в училище сказал, что надо взять из дому личные вещи, и Рубен усердно набивал большой чемодан. Мы тут же вместе разобрали его, а когда закончили повторную укладку, на дне чемодана остались мыльница и зубной порошок со щеткой...

Все это я вспомнил в самую тяжелую пору Сталинградской битвы - в темную октябрьскую ночь над волжским обрывом.

Все эти годы храню как реликвию копию письма Д. З. Мануильского к Долорес Ибаррури:

19 октября 1942 г.

Дорогой друг и боевой товарищ!

По заданию Главного политического Управления Красной Армии я был на Сталинградском фронте и имел возможность лично выяснить обстоятельства, при которых погиб Рубен. Был на том месте у хутора Власовка, где он пал смертью храбрых.

Посылаю тебе, дорогой товарищ Долорес, заключение, подписанное членом Военного совета Сталинградского фронта тов. Хрущевым, об отваге твоего сына и его героической смерти.

За несколько дней до гибели Рубена к разъезду 564, ведущему к станции Котлубань, прорвались неприятельские танки. Захват противником станции Котлубань грозил прервать сообщение со Сталинградом. Военная обстановка сложилась таким образом, что главная тяжесть удара танков и мотопехоты противника упала на плечи пулеметной роты, которой командовал орденоносец гвардии старший лейтенант тов. Рубен Ибаррури.

Отважными действиями курсантов учебного батальона и в особенности мощным огнем пулеметной роты, организованным Ибаррури, путь противнику был прегражден, и немецко-фашистские части не были допущены к станции Котлубань. Действуя в дальнейшем в направлении хутора Власовка, пулеметная рота учебного батальона, увлекаемая примером тов. Ибаррури, проявила исключительный героизм в деле истребления живой силы и техники врага. Пулеметная рота тов. Рубена Ибаррури своим губительным огнем уничтожила передовые части противника, который в панике отступил, бросил пушки, минометы, пулеметы, автоматы, винтовки и оставил на поле боя свыше 100 солдат и офицеров только убитыми.

В этом бою гвардии старший лейтенант тов. Рубен Ибаррури был смертельно ранен, вынесен бойцами с поля боя и направлен в госпиталь. Хутор Власовка был занят нашими частями, причем захвачено было у противника большое количество трофеев, в том числе: 12 минометов, 16 станковых пулеметов, 27 противотанковых ружей, автомашины, винтовки, большое количество снарядов и патронов.

У могилы своего славного командира бойцы, которыми командовал гвардии старший лейтенант тов. Рубен Ибаррури, поклялись отомстить за смерть своего боевого товарища...

... Пусть эта оценка послужит тебе, дорогой друг и товарищ, моральной поддержкой в постигшей тебя тяжелой утрате.

Ни Испания, ни наша страна не забудут имени твоего славного сына. Честь и слава твоему достойному сыну и его достойной матери, взрастившей и воспитавшей его!

Сердечно обнимаю тебя.

Д. Мануильский

Незрима эстафета подвигов во имя Родины, совершенных в разные времена. Но она существует, я верю в это.

Украинский хлопец из светловской Гренады, полюбившийся миллионам людей, так и не побывав в далекой Испании, погиб, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. Много лет спустя наши соотечественники, реальные герои, проливали свою кровь в боях с фашизмом за свободу Испании. А в 1942 году, преграждая путь фашистским танкам к Волге, упал, сраженный, на русскую землю отважный испанский юноша Рубен Ибаррури.

Три сержанта

Из показаний пленных мы узнали, что 578-й полк 305-й немецкой пехотной дивизии получил недавно пополнение из Данцига. Прибыло четыреста солдат, осталось сорок. Несмотря на такие потери, враг рвется к Волге.

29 октября дивизия отбила четырнадцать атак. В последнюю атаку - это было на участке полка Печенюка - гитлеровцы гнали впереди себя детей и женщин. Мы повидали на войне немало чудовищных злодеяний фашистов, но с подобным столкнулись впервые.

Я вынужден снова обратиться к книге Дёрра Поход на Сталинград. Он не был там, где сражалась 6-я немецкая армия, и опирается лишь на свидетельства очевидцев и документы. Рассуждая о минувшей войне с позиций генерала побежденной армии, автор рассчитывает, видимо, создать у читателя иллюзию объективности. Именно в таком духе пытается он толковать о высоких этических традициях немецкой армии, сражавшейся под Сталинградом и в Сталинграде. Напрасно. Весь мир давно знает о неслыханных насилиях над мирным населением и военнопленными, совершенных немецко-фашистской армией в годы второй мировой войны. Как участник Сталинградской битвы, я могу только еще раз подтвердить это.

Подлость гитлеровцев, искавших защиту не за броней танков, а за спинами русских детей и женщин, лишь ожесточила защитников Баррикад. Они поклялись яростно отстаивать каждую пядь родной земли.

Бывший командующий 6-й немецкой армией фельдмаршал Паулюс в своих воспоминаниях{7} писал, что во второй половине ноября трижды обращался в вышестоящие инстанции с предложением отвести войска 6-й армии на Дон и Чир. Об этом, видимо, не знал командир 305-й немецкой пехотной дивизии, которая непрерывно атаковала Баррикады. А мы имели приказ нашего командарма: Дивизий Людникова, усиленной 118-м полком, удерживать занимаемую полосу обороны, не допуская противника в район улиц Таймырская, Арбатовская (Приказ No 232, 3). Этот приказ мы и выполняли.

Опыт боев на Баррикадах может явиться темой для отдельной книги. Если я напишу ее, то на картах, схемах и пояснениях к ним покажу, в чем заключалась живучесть нашей обороны, как действовали отдельные части, их подразделения, небольшие резервные группы. Мы воевали на земле - за каждую улицу и дом, за каждый холмик и овраг, за каждый метр полотна железной дороги, за каждую путевую будку. Мы дрались под землей - в лабиринтах подземных ходов большого заводского хозяйства. На Баррикадах лицом к лицу сходились солдаты противоборствующих армий, и в таких схватках победа была на стороне тех, кто самоотверженно и храбро сражался за правое дело.

Перед моим мысленным взором проходят события первых дней боев на Баррикадах. Каждое событие - подвиг, совершенный нашим воином. И прежде всего память воскрешает имена трех сержантов из разных полков - Ивана Свидрова, Ивана Злыднева и Александра Пономарева.