— Что это в чулане свет жжете? Внимательней надо быть.

Стало темно.

— Подумай, каково мне будет, если ты теперь от меня уйдешь, — говорила проводившая гостей Магда, открывая чулан.

— Ладно вам, — ответила Ленка.

В замке есть телефон. Ленке часто звонят.

— Я всем говорю, что ты здесь не живешь, а они снова звонят, — говорит Магда. — Одни и те же голоса. Неужто трудно понять, когда я говорю, что тебя здесь нет? Подумай, что будет, если придут хозяева. Сами возьмут трубку, а там: «Позовите Леночку».

— Хозяева скажут, что кто-то ошибся номером.

— Ну, знаешь, мне ведь никто сюда не звонит. Почему я никому не дала телефон?

Ленка идет в свою комнату. Магда за ней.

— Хотя бы здоровались — эти твои, по телефону. Миша, например, никогда со мной не здоровается. Ты не можешь ему объяснить, что надо здороваться?

— Объясню, — обещает Ленка.

— Миша работает на стройке? — спрашивает Магда.

— На стройке. Я вам уже говорила.

— А почему ты не дружишь с мальчиками из института?

— Я со всеми дружу.

Ленка изможденная, остроглазая, с явно нарушенной походкой. Парни водят ее туда, где едят. Ленку не любят бармены, гардеробщики, швейцары и люди других похожих профессий. Как она знает всегда, везде любое отношение к себе, знает она, конечно, и об этой нелюбви — и объясняет ее себе тем, что на ней написано: девочка приехала из глуши, и городской обслуживающий персонал, весь подряд, думает, что это она, Ленка, должна бы их всех обслуживать, а не наоборот. Ленка изучает свои отражения во всех зеркалах. Свитер, джинсы — обычные, только лицо выдает. Плебейским кажется нос, потом — выражение глаз. Пройдет еще много времени до того, как однажды она вдруг обнаружит, что любовь и нелюбовь многих разных людей куда-то ушла из ее жизни и она уже давно не думала обо всех этих людях. С Мишей не надо думать ни о чем уже сейчас. Они ходят вместе в рабочую столовую, где кормят по талонам и все здороваются друг с другом. Только успевай голову поворачивать. Гардеробщица говорит Ленке:

— Куда ты смотришь? У твоего парня вешалка оторвалась.

В подъезде Миша спрашивает:

— Ты обманула меня, что ты из общежития? Уже третий раз я провожаю тебя сюда.

Магда вбегает в подъезд и спешит мимо них к лифту.

— Это твоя мама? — спрашивает Миша.

— Еще чего. Это подруга.

— Такая старая?

— Скажи, он нравится тебе? — спрашивает Магда, открывая Ленке дверь. Ленка снимает куртку, ботинки, потом говорит:

— Пожалуй, да.

Магда начинает доказывать, что когда девушка действительно влюблена, она отвечает совсем не так, и что она, Магда, понимает, о чем говорит. Ей самой однажды нравился один человек, она с ним даже целовалась. Она провожала его в Питер, и они целовались в аэропорту. Потом она пришла домой и поняла, что уже не может дальше оставаться со своим мужем. А потом в больнице у нее было время все обдумать и принять решение.

— Значит, он скоро приедет из Питера? — спрашивает Ленка, и Магда начинает ей объяснять, что он никак не может приехать и что не стоит требовать от людей невозможного.

Иногда утром бывает хорошо. Они варят картошку в маленькой кастрюльке кипятильником, потом в пол-литровой банке готовят чай. В окна кухни смотрит окно Магдиной комнаты. На карниз слетаются птицы. Если не смотреть вниз, кажется, что там, под окнами, растут вечнозеленые деревья и среди них прячутся старинные гроты.

— Я вижу, что ты много читаешь, — ни с того ни с сего говорит Магда. — Но у тебя никогда не возникает желания поделиться прочитанным.

Ленка пожимает плечами.

— Интересно, а с мамой вы обсуждали прочитанные книжки?

— Далась вам моя мама…

После больницы Магда совсем не занимается балетом, а может быть, она танцует, когда Ленки нет. Ленка думает, что Магда могла бы в школе вести балетный кружок, но Магда говорит, что она не вправе учить детей, поскольку сама не состоялась как балерина, вдобавок, она очень больной человек, да и возьмут ли ее в школу без прописки. А по месту прописки скоро будут платить пенсию, она уже отправила документы.

— Магда, — говорит Ленка, выслушав все объяснения. — Почему вы не родили ребенка?

— Мне прервали беременность. А потом уже я была очень осторожна. Врачи сказали, что мне было бы опасно рожать. Разве тебя не предупредили в больнице, что ты не можешь иметь детей?

— Не предупредили! — говорит Ленка.

— Странно. Ты взрослая девушка. Тебе должны были сказать, что ты не можешь стать матерью… Да, кстати, знаешь. Пока ты гуляла с Мишей, звонила твоя мама, из района. Я сказала, что ты здесь не живешь.

— Почему? — беспомощно спрашивает Ленка. — Она бы не стала сюда часто звонить. Это межгород, дорого…

— Откуда я знаю, стала бы или нет? Я не знаю, что у тебя за мама. Она к тебе даже не приезжала, — начинает оправдываться Магда. — Сколько ты лежала в больнице? Три месяца?

— Я не писала ей, что болею! — кричит в ответ Ленка.

— Но ты не едешь к ней сейчас, — говорит Магда.

— Сколько можно объяснять, я оформляю в институте академический отпуск!

— Ты уже оформила и не едешь к ней!

— Я буду ходить в городе на подготовительные курсы. Мне, наверно, придется бросать институт. Кто меня переведет из одного в другой без денег? Мне надо поступать в университет, на факультет психологии. Неужто это сложно понять?

— Я понимаю одно, — улыбается Магда, — ты живешь со мной, какая бы я ни была.

— Могу уйти в общежитие!

— Хочешь наказать меня? Да, ты можешь так меня наказать. Ты знаешь, что тебе ничего не стоит наказать меня…

— Не надо было отвечать, что я здесь не живу, — уже примирительно говорит Ленка. — Я не просила так никому отвечать.

— Подумай, а если придут хозяева? Междугородний звонок, и опять-таки Леночку, пожалуйста!

Снова звонит телефон. Ленку зовут на день рождения. Она записывает адрес, думая: «Кто ж такие?» Женщина встречает ее на остановке и говорит:

— Вы с Люсей вместе лежали в больнице. Помнишь Люсю? Я что хотела — не возьмешься лечить моего сына? У него астма.

В доме крошка сын бегает наперегонки с мамиными гостями, прыгая через диван. Ленка налегает на торт, и ей кажется почему-то, что все другие гости здесь, как и она, в первый раз. Хозяйка дома вместе с одним парнем выходит в подъезд курить. Ленку тянут с собой — поддержать компанию.

— Вы давно знакомы? — спрашивает Ленка в подъезде.

— Очень давно, — отвечает парень. — Наташа утром говорила, что мы знакомы порядка четырехсот лет, а теперь она думает, что восемьсот.

«Хозяйку Наташей зовут» — отметила про себя Ленка.

— Да, восемьсот, — подтвердила Наташа. — И в позапрошлой жизни ты мне крупно насолил.

— Чем же? — спросил парень.

— Я не помню, это было так давно. Зато в прошлой жизни я была причиной твоей смерти. Помнишь Варфоломеевскую ночь?

— Как не помнить.

— Я тогда была мужчиной, — продолжала Наташа. — А ты — ты был высокий блондин, один из этих, ну как их там…

— А Лена слушает нас и ничего не может понять, — сказал парень.

— Лена все может понять, — ответила Ленка.

— А ну-ка, — он повернулся к ней, — закрой глаза. Посмотрим, развит у тебя третий глаз или нет.

— Не мучь ребенка, Виктор, — сказала Наташа. — Я вижу, у нее очень слабое биополе. Этот ребенок…

— Я и не мучу, — он водил руками возле ее лица. — Лена, ты чувствуешь что-нибудь? Что ты чувствуешь?

Ленка сказала:

— Я умею снимать боль.

— А что ты для этого делаешь?

— Я тоже руками, как вы.

— Виктор, у нее очень слабое биополе Я поняла, не надо трогать ее. Знаешь, за что мне нравится этот ребенок?

— Знаю.

— Не знаешь. Этот ребенок все видит в первый раз. В прошлые жизни она жила не больше трех-четырех недель. А сейчас ее выпустили и никак не могут загнать обратно.

— Кто не может? — спросила Ленка.

— Высшие силы.

— Постучите по дереву, сглазите.

Наташа постучала о дверной косяк.