В итоге наши официальные «диаматчики» готовы были терпеть рядом с собой по сути что угодно, любые «альтернативные» учения, лишь бы это напрямую не затрагивало их интересов. И они вполне удовлетворялись отдельными ритуальными критическими фразами вроде тех, что мы привели из Мотрошиловой. Что касается последней, то она уже давно замолила cвои прежние «марксистские» грехи, но это не значит, что она исправила свои прежние ошибки. Так что, Маяцкий явно преувеличивает, когда констатирует, что «диамат», будучи философией на троне, не мог допустить рядом с собой нечто с такими же абсолютными претензиями.
«Диамат» очень даже спокойно допускал рядом с собой и феноменологию, и позитивизм. Главное, чтобы не покушались на него самого как «единственно верную» трактовку марксистской философии. Но именно такое покушение усмотрели все «диаматчики» и «истматчики» в выступлении Э.В.Ильенкова и В.И.Коровикова в 1954 году. Эвальд Ильенков и еще один отчаянный фронтовик, Валентин Коровиков, выступили с простыми и ясными, как им казалось, идеями: нет ни «диамата», ни «истмата», а есть материалистическая диалектика, понятая как логика мышления и деятельности, и материалистическое понимание истории. Но в то время это было равносильно самоубийству. «Куда они нас зовут, Ильенков, и Коровиков, – заявил тогдашний декан философского факультета профессор B.C. Молодцов. – Они зовут нас в душную сферу мышления». Уже по этому замечанию можно было понять состояние нашей философии в то время, когда мышление считалось «душной сферой». После шумного разбирательства уже в 1955 году два друга вынуждены были уйти с философского факультета, один вообще из философии (он стал известным собкором газеты «Правда»), другой – в Институт философии АН СССР.
Надо сказать, что сравнение «диамата» с государственной религией отнюдь не ново. И оно имеет особый смысл тогда, когда за это нельзя ожидать ничего хорошего. Вот что писал по этому поводу сорок с лишним лет назад советский философ из Ростова-на-Дону А.В.Потемкин: «Прыжок из философии в науку, совершенный Марксом, свидетельствует о том, что философия действительно не нужна. Она есть исторически преходящая форма ненамеренного и, в этом смысле, «невинного заблуждения». В современных же условиях она является не чем иным, как орудием манипуляции массовым сознанием, рафинированной разновидностью «духовной сивухи», предназначенной для «политического надувательства» [6].
Это было сказано буквально в лицо «системе» тогда, когда за такие слова уже, правда, не отправляли на Колыму, но жизнь попортить могли весьма основательно. Алексея Васильевича Потёмкина от изгнания из Ростовского университета, где в советские времена была, кстати, неплохая философская школа, спасло только то, что окрик философских генералов, прозвучавший в его адрес со страниц «Вопросов философии», как пишет об этом сам Потемкин, тогдашний ректор РГУ Ю.А. Жданов «оставил без внимания» [7]. В те теперь уже далекие 60-е годы мало кто осмеливался высказываться, подобно Потемкину. И после выступления Ильенкова и Коровикова, которые заявили, что в марксизме нет «диамата» и нет «истмата», а есть материалистическое понимание истории, это было единственное выступление в своем роде.
«Ревизионизм» в выступлении Ильенкова и Коровикова был усмотрен в том, что они отрицали «онтологию», то есть догматический материализм «диамата», который сводится к учению о материи в ее вечности, бесконечности и т.п. То есть в этой-то «онтологии» и содержался главный идеологизм «диамата». И об этом очень даже ясно проговариваются участники обсуждения книги А.В. Потемкина «О специфике философского знания», вышедшей в издательстве Ростовского университета в 1973 году, на семинаре преподавателей и аспирантов философского факультета Уральского государственного университета им. А.М. Горького 23 января 1974 года. В особенности постарался И.Я. Лойфман, который в отрицании Потемкиным «онтологии» усмотрел «в корне неправильную узкогносеологическую трактовку предмета марксистско-ленинской философии, которая уже была подвергнута критике в научной и партийной печати» [8]. И, конечно, последовал соответствующий вердикт: «Нельзя не отметить, что и по форме книга Потемкина не отвечает высоким научным требованиям: претенциозность тона сочетается в ней с легковесностью аргументации. Рекомендуя к изданию эту книгу, Ученый совет философского факультета Ростовского университета допустил серьезную ошибку» [9].
Вот так вот. Отрицание «онтологии» карается беспощадно. «Где теперь, – восклицал наивный Гегель, – мы услышим или где теперь смеют еще раздаваться голоса прежней онтологии, рациональной психологии, космологии или даже прежней естественной теологии?» [10]. Он думал, что со всем этим покончил уже И.Кант. Нет, рано они хоронили «онтологию». Она возродилась, кто бы мог подумать, внутри самого революционного, самого критического направления в философии – внутри «диамата»!
Советского Союза уже давно нет. Но отношение к Ильенкову со стороны философского официоза, как уже было сказано, осталось тем же самым, что и при Советской власти. Он остается «маргиналом». И именно за отрицание «онтологии» и за утверждение диалектики как логики и теории познания. Это было объявлено «гносеологизмом», против которого был организован крестовый поход: «Нужна, – как заявил один из участников уже упомянутого обсуждения в Уральском университете Д.В. Пивоваров, – развернутая, серьезная критика гносеологизма, изложение идей которого представляет книга Потемкина» [11]. И если «онтология» и «диамат» – одно и то же по сути, то все остались на своих местах, и каждый остался при своем. Кто был «по краям», тот и остался «по краям», а кто был «на троне», тот и остался «на троне».
Все эти разговоры насчет «трона», «идеологии» и т.д. могли бы обрести реальный смысл, если бы мы себе ясно и четко представляли, кто тогда сидел «на троне» и кто был «по краям». Но здесь мы чаще встречаем типичную манеру философских кропателей и соискателей ученых степеней валить всех в одну кучу – и овец и козлищ. Например, профессор В.Н.Порус в статье «Феномен «советской философии» прямо без передышки перечисляет «искрометно талантливых людей» той эпохи: Э.В.Ильенков, А.А. Зиновьев, Б.А. Грушин, М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорский, Ю.А. Левада, Д.П. Горский, В.А. Лекторский, Ю.Ф. Карякин, И.Т. Фролов и еще тридцать одна фамилия… «Хотелось бы всех поименно назвать…», – как замечает Порус. [12] Понятно: чтобы никто не обиделся. А в результате в одном ряду оказываются и Ильенков, который «по краям», и Фролов, который всегда был «на троне».
Если взять книгу уже упоминавшегося Эверта Ван дер Цверде «Советская философия – идеология и служанка. Исторический и критический анализ советской философии с некоторыми экскурсами в советскую историю философии» [13], то в ней присутствует все та же избирательность. К примеру, в ней ничего не сказано о Лукаче и Выготском, которые, безусловно, не вписывались в то, что Ван дер Цверде называет «идеологией» и «служанкой». Ничего в ней не сказано по существу и об Ильенкове, не говоря уже о Потемкине. Зато там есть много-много М.Мамардашвили. И какое тогда у западного читателя может создаться впечатление о «троне» советской философии и ее «краях» и «закоулках»?
А теперь о другой стороне дела, связанной со все тем же «диаматом». В свое время был широко известен учебник А.Г. Спиркина «Курс марксистской философии», первое издание которого состоялось в 1963 году. При Советской власти в нем в идеологическом плане все было обставлено в соответствии с обстоятельствами места и времени. Но произошла «перестройка», и тот же учебник Спиркина объявился вновь, но уже под названием «Основы философии» [14]. А далее он стал активно переиздаваться и тиражируется по сей день.
