Растерянно сказав ей, как человеку, «спасибо», я погладила подставленную мне для ласки голову. «Ну, пойдем, я куплю нам с тобой еды», — сказала я. Радостно виляя хвостом, она пошла за мной к магазину. «Подожди, я сейчас приду», — пообещала я и открыла дверь. И снова, второй раз, я услышала слабый звук ее голоса.

Когда я вышла из магазина, собаки не было. Я звала, ходила вокруг, потом подумала, что она ждет меня у подъезда, и поспешила домой. Но и там меня никто не ждал.

Три дня я хранила в холодильнике купленные в тот день косточки, а потом поняла, что ждать бесполезно. И почти две недели варила на них себе супы.

Больше я никогда не видела свою собаку. Иногда мне кажется, что ее и не было. То есть была, но НЕ СОБАКА, а НЕКТО, приходящий к людям в тяжелую минуту, чтобы помочь тем, кто готов поделиться с еще более страждущим последним куском.

А через некоторое время ко мне попросилась на постой одна немолодая и одинокая женщина — беженка. Наша русская женщина, потерявшая семью во время чеченских событий. Она ухаживает за мной, как за родной, а я жду ее по вечерам и готовлю ей ужин, когда она усталая возвращается с рынка, на котором торгует чужим товаром. А ведь была учительницей!

Она балует меня едой, о которой я уже не мечтала, и добрыми словами, которые я уже не надеялась когда-нибудь услышать.

Иногда мне кажется, что моя постоялица и собака, подарившая мне 50 рублей, как-то связаны между собой. Но как? Мое атеистическое воспитание, склероз и уже отупевшие от жизни, которой я жила последние годы, мозги мешают ответить на этот вопрос.

Записано со слов Прянишниковой А. И., г. Москва

Прежде всего мистическое восприятие человеком животных связано с реинкарнацией — переселением душ.

Что происходит с человеком после смерти, волновало людей во все времена. И большей частью древние мыслители сходились на том, что кроме физического тела в человеке есть еще нечто более тонкое, более неуловимое — душа.

Ее путь после расставания с телом разные религии представляли по-разному. Древние египтяне считали, что по прошествии многих лет душа непременно возвратится в тело хозяина. Именно поэтому жрецы бальзамировали усопших, чтобы их тела, не уничтоженные временем, могли дождаться новой встречи со своей душой. Древние инки сжигали своих умерших. Согласно их верованиям, душе предстояло переселиться на солнце и больше никогда не возвращаться на землю. А индусы утверждают, что душа проходит путь последовательной реинкарнации и после смерти человека может вселиться в другого человека или даже животное.

Упаси меня бог спорить, соглашаться или высказывать свое мнение по этому поводу. Есть вопросы настолько глубоко личные, что устраивать диспуты или навязывать свое мнение как минимум неэтично. Однако задаться чисто исследовательским вопросом, насколько это реально, наше с вами право.

Известно, что животные, живущие рядом с хозяином достаточно долго, начинают приобретать его черты, привычки, повадки. Такой домашний питомец после смерти хозяина невольно напоминает нам о нем, и это может навести на мысль, что в него вселилась душа умершего. Но есть и другое мнение. Один из ведущих специалистов в нашей стране, директор Института мозга академик Наталья Бехтерева, когда-то стоявшая на твердых позициях материализма, в последние годы стала говорить о том, что и она пришла к выводу: душа — это не просто абстрактное понятие, а возможно, реально существующая структура.

Но способна ли душа, как реально существующая структура, вселяться в наших меньших братьев? У науки нет ответа на этот вопрос. И люди, сталкивающиеся со странным поведением животных, пытаются найти объяснение этой загадке каждый по-своему.

Я поверил в переселение душ. Два года назад у меня умерла теща. Сложная была женщина, земля ей пухом. Много было слез женой моей пролито в подушку, когда она жива была, не раз я «паковал чемоданы», не выдержав совместного с ней проживания. Но мать есть мать, и, не забывая об этом, мы прожили в одном доме без малого 20 лет.

Но пришла болезнь, и нет тещи. Мы искренне горевали, простив ей все, и просили простить нас. Вспоминали только хорошее.

В тот вечер, когда мы отмечали 40 дней со дня ее смерти, к дому прибилась собака. Пришла неизвестно откуда и села у порога. У нас в семье животных жалеют, и мы вынесли ей остатки с поминального стола. Утром мы снова увидели ее. Она все так же сидела у порога. Есть не стала, но уходить явно не собиралась.

И раньше, бывало, приходили бродячие псы. Мы давали им еду, они время от времени возвращались подкормиться, но снова убегали по своим собачьим делам. А эта будто приклеилась к порогу. И в глазах ее было что-то такое, чего у других собак мы никогда не видели.

Так и осталась она у нас. Построил я ей во дворе конуру, и стала она в ней жить. Имя ей дали Пальма, но отзываться она на него не захотела. Решив, что была она когда-то хозяйской и было у нее свое имя, мы стали перебирать разные имена в надежде, что она отзовется на какое-нибудь. Так и случилось. На Нюрку она отреагировала мгновенно — затанцевала, завиляла хвостом, в общем, проявила все признаки собачьего восторга.

Первое невероятное событие случилось примерно через месяц после появления Нюры в доме. Вечером мы сидели с женой на кухне и обсуждали вечную проблему, где взять деньги на пальто для старшей дочери, на велосипед для младшего, на сапоги жене Собака лежала у меня в ногах и, казалось, спала. Но вдруг поднялась, подошла к двери и заскулила. Я открыл дверь, но она продолжала стоять на пороге и не выходила. Ее упрямство стало меня раздражать. Я стал подталкивать ее к выходу, но она упиралась, лбом и лапами выталкивая меня из дома. Мне совершенно не хотелось, потакая ее собачьим причудам, идти во двор. Я взял ее за ошейник, вытащил на крыльцо и закрыл дверь с другой стороны. Нюрка полаяла, поскулила еще несколько минут и утихла. Наверное, спать к себе пошла.

А утром, когда жена вышла из дома, она уже ждала ее у порога. Схватив зубами подол жениной юбки, собака потащила ее в угол двора, где у нас был уродливый сарай, которым мы не пользовались. Построил его еще умерший 25 лет назад тесть, и ссорились мы с тещей из-за него не раз. Портил он вид нашего двора и не нужен был, потому что хранилось в нем всякое барахло, по которому помойка плачет. Но теща встала за него насмерть и, как всегда, победила. Он даже не закрывался: кому нужно старое тряпье, которым его забивали годами.

Собака лапами толкнула дверь и, уверенно лавируя между вещами, двинулась в угол. Заинтригованная жена последовала за ней. Около ящика со старыми тряпками Нюра остановилась и стала лаять. «А я стою, — рассказывает жена, — смотрю на нее как баран на новые ворота и понять не могу, чего ей надо? А потом вдруг по голове — бац! — она хочет мне что-то показать! Я — к ящику, тряпье подняла, а под ним коробка от печенья. Открываю, а там куча денег. Вот тогда я и закричала!..»

Когда я услышал, как истошно завопила, призывая меня, моя жена, я без штанов выскочил во двор и увидел, как бежит она ко мне, а рядом с ней скачет Нюра, все время подпрыгивая и пытаясь схватить зубами то, что в руках у жены. Первой мыслью было, что надо спасать благоверную от собаки. Я заорал: «Нюра, фу! Нюра, ко мне!» Но она не обратила на мои крики никакого внимания. В глазах ее было безудержное веселье, торчащий вверх хвост радостно раскачивался из стороны в сторону, она повизгивала и порыкивала с явным восторгом, отметая напрочь все мои подозрения об опасности, исходящей от нее.

Жена добежала до меня и, белыми губами прошептав: «Вот!» — сунула мне в руку коробку. Я открыл ее.

Мы сидели в комнате и пересчитывали деньги. Нюра сидела рядом и беззвучно смеялась. Денег было 4 миллиона рублей. И оставалось еще полгода до прекращения их хождения, то есть по-теперешнему — 4 тысячи.

Сколько раз я брал Нюрку за подбородок, подтаскивая ее морду поближе к своему лицу, и, глядя ей в глаза и надеясь в них что-то прочесть, спрашивал: «Откуда ты узнала про тещину заначку?» Но в глазах ее бегали бесенята, она крутила головой, отпрыгивала и весело скакала вокруг меня, а потом вдруг срывалась с места и начинала «писать круги» по двору. Это было показателем ее расчудесного настроения. С безумной скоростью, как мотоциклист на крутом повороте, наклонившись почти к земле, загребая ногами и чуть ли не вспахивая мордой землю, она носилась по двору, пока не падала в изнеможении. И только колотящийся о траву хвост да бурное дыхание говорили о том, что она жива и здорова.