Прошло уже больше месяца, а отношения Эмбер с актрисами не становились лучше. Женщины не упускали ни малейшей возможности поддеть ее, поставить в неловкое положение либо на сцене, либо в гримерной. Они распространяли о ней сплетни, будто Эмбер больна сифилисом и что она виновна в кровосмесительстве, живя с собственным братом Майклом. Их особенно раздражало, что Эмбер при этом относилась к ним с холодным высокомерным презрением. И казалось, что бы они ни выдумали про нее, мужчин не удастся отвадить — они отмахивались от всех предрассудков, как от обычной ревнивой бабьей клеветы.

— Ну что ж, — заявила ей однажды Бэк Маршалл, — они, конечно, могут лапать вас здесь, в гримерной, но что-то я не замечала, чтобы один из них предложил вам больше полукроны.

Эмбер сидела за столом, скрестив ноги, и аккуратно наносила черную окантовку на веки.

— А что вы скажете о себе, мадам? Кто ваш жеребец? Конечно, не меньше, чем герцог Йоркский, не правда ли?

Бэк язвительно улыбнулась.

Может быть, не его высочество, но капитан Морган — мужчина немалых возможностей.

А кто такой этот капитан Морган? Уж не тот ли дурачок с прямыми, как палка, волосами, которого я видела в Шатлен вчера вечером? — Она встала, повернулась к Бэк спиной и позвала Скроггз, чтобы та помогла надеть платье.

— Капитан Морган, да будет вам известно, миссис Выскочка, офицер конной гвардии его величества и очень даже красивый мужчина. Он без памяти влюблен в меня, он собирается жить со мной, забрать меня из театра. Не сомневаюсь, скоро он женится на мне, если, конечно, я сама решусь на брак, — добавила она, внимательно рассматривая ногти.

Эмбер нагнулась, натягивая платье:

— Поторопитесь решиться, пока он не передумал, — сказала она, — а то придется в аду мартышек нянчить, — это выражение означало судьбу старой девы. Эмбер не упускала случая подчеркнуть, что Бэк была старше на три года. — И где же вы держите свое чудо? Под замком?

— Последние два месяца его не было в городе — его семья владеет большим поместьем в Уэльсе, а отец недавно умер. Но он написал мне, что вернется через неделю, и тогда…

— Ну конечно, я позеленею от зависти, когда увижу его.

В этот момент приоткрылась дверь, мальчик просунул голову и крикнул:

— Третья музыка, дамы! Третья музыка! — и все гурьбой стали выходить, ибо третья музыка означала поднятие занавеса. Эмбер больше не думала о капитане Моргане, так прошло несколько дней. Но однажды в конце дня Эмбер переодевалась после спектакля и была, как всегда, окружена поклонниками, в дверях появился какой-то мужчина, сразу привлекший ее внимание.

Более шести футов ростом, с квадратными плечами, узкими бедрами и красивыми ногами, он прекрасно выглядел в красно-синей форме и резко отличался от бледных женственных франтов, которые только и говорили что про сифилис, оспу и даже носили с собой коробочки с терпентиновыми пилюлями. У незнакомца было грубое, красивое лицо с правильными чертами и золотистым загаром, волнистые каштановые волосы. С удивлением и восторгом глядела Эмбер на этого человека, теряясь в догадках, кто бы это мог быть.

Мужчина медленно улыбнулся, уголки глаз чуть приподнялись, и Эмбер ответила ему чарующей улыбкой.

В этот момент раздался крик Бэк:

— Рекс!

И Бэк бросилась в его объятия, схватила за руки и повела в другой конец комнаты. Эмбер же торопливо оделась и пошла на выход, но когда она проходила мимо, Рекс бросил на нее заинтересованный взгляд.

— Ну? — спросила Бэк на следующее утро, когда они сели в партере и стали наблюдать за репетицией. — Что скажете о нем? — Однако взгляд Бэк был скорее вызывающим, чем торжествующим.

Эмбер изобразила полную невинность и полсала плечами:

Без сомнения, он очень красивый человек. Неудивительно, что вы так стремительно выдворили его с глаз долой, будто за повитухой помчались. Конечно, такого парня как он не стоит знакомить с другими женщинами.

Ясно, на что вы намекаете, мадам. Но вот что я скажу, если только я замечу, что вы расставляете ему сети, то берегитесь! Я вас живьем сожгу, клянусь! — разъярилась Бэк.

— Ох, испугали! — поднялась Эмбер и собралась уходить. — Можете пыхтеть сколько угодно, чихать я хотела на ваши угрозы!

Несколько дней капитан Морган не показывался в гримерной, и когда Эмбер стала подзуживать Бэк, что та не осмеливается показать свою добычу, не только Бэк, но даже ее старшая сестра Анна разозлилась и стала призывать гнев Божий на голову Эмбер.

— Попробуйте завести шашни с капитаном Морганом, и вы пожалеете об этом! — вскричала Анна с драматическим пафосом, — в театре у нее было трагедийное амплуа.

Но Эмбер не испугалась угроз и каждый раз, когда видела капитана Моргана в партере, что бывало часто, открыто флиртовала с ним. Ей доставляло немалое удовольствие увести у Бэк ее воздыхателя, даже если бы он оказался менее привлекательным мужчиной, чем был на самом деле.

Как-то раз днем Эмбер собиралась идти в театр, когда к ней подошел хромой мальчишка и, трусливо оглядываясь по сторонам, сунул ей в руки письмо, запечатанное сургучом. Заинтригованная, Эмбер вскрыла конверт. «Для мадам Сент-Клер, — прочитала она. („Мадам“ было традиционным обращением к актрисам.) Должен признаться, что я безнадежно очарован Вами, хотя дама, известная нам обоим, предупредила меня, что Вам нельзя доверять и что Вы не свободны. Тем не менее, я взял на себя смелость заказать для нас двоих столик в таверне „Лиса за холмом“ у Айви Бридж. Надеюсь увидеться с Вами там завтра в семь вечера. Ваш покорный слуга, мадам, капитан Рекс Морган». В постскриптуме капитан добавил: «Могу ли я просить Вас, мадам, оказать мне любезность и никому не говорить об этой записке?»

Эмбер торжествующе улыбнулась и через секунду порвала письмо на мелкие кусочки. Швырнув обрывки вверх, она вошла в здание театра. Она не имела ни малейшего намерения рассказывать Бэк. о письме Моргана, во всяком случае до того, как убедится, что капитан у нее на крючке. Но удержаться от мимолетных победных улыбок в сторону Бэк она была просто не в силах, даже если та ничего и не понимала.

На следующий день Эмбер не участвовала в спектакле, поэтому она занялась своей прической. Она тщательно вымыла волосы, невзирая на предсказание астрологов, утверждавших, что звезды не рекомендуют мыть волосы в этот день. Потом стала размышлять, что ей надеть и что сказать Майклу насчет своего исчезновения. Она еще ничего не решила, когда села в коляску и отправилась в магазин Чейнджа купить ленты и перчатки, а также флакон духов. Вернувшись с покупками и не успев еще стряхнуть дождевые капли с плаща, она остановилась как вкопанная, застав Майкла за беседой с незнакомым ей мужчиной.

Он был старше Майкла, и когда повернулся к Эмбер, она увидела его строгое и неприятное лицо. Эмбер поняла, что это — отец Майкла. Уже некоторое время Майкл получал письма отца, в которых тот требовал, чтобы сын немедленно приезжал домой и объяснился, почему его выгнали из колледжа Миддл Темпл. Майкл читал Эмбер эти письма, смеялся, шутил, что его отец — старый паяц, и бросал письма в камин, не трудясь хотя бы ответить. Однако теперь у Майкла была на физиономии полная беспомощность, как у побитой собаки.

— Эмбер, —произнес он наконец, — прошу познакомиться с моим отцом. Сэр, позвольте представить вам миссис Сент-Клер.

Сэр Майкл Годфри просто поглядел на нее и не сказал ни слова. Эмбер прошла по комнате, положила покупки на стол и повесила плащ на спинку стула перед камином для просушки. Мужчины по-прежнему смотрели на нее, а враждебные глаза сэра Майкла дали ей понять, что у нее слишком низкое декольте и излишне много косметики. Отец Майкла отвернулся.

— Это и есть та женщина, с которой ты жил в Темпле? — его тон при этих словах вызвал у Эмбер неприятное чувство, будто она самая обыкновенная шлюха.

— Да, сэр.

Майкл не дерзил своему отцу так, как мистеру Грайпенстро. На глазах у пораженной Эмбер веселый бесшабашный дебошир, который напивался каждый вечер и с удалью бил стекла мирно спящих жителей, превратился вдруг в растерянного и почтительного сына.