Вечером состоялся гала-концерт. Мне понравилась серьезная нота, которую в концерт ввели, как ни странно, актеры. Изумительно прочитал несколько стихотворений Блока и большой кусок из “Возмездия” Сергачёв. Потом хорошо и точно выступил Назаров. Он пел под гитару, в его “Ленинградской песне” все время повторялось слово Ленинград, и в этом был определенный вызов. “Слышишь, Ленинград, я тебе пою…”. При ныне действующем Петербурге! Так в советское время, объявляя романсы Чайковского, называли не имя автора стихов, а говорили “К.Р.”, и в этом был определенный вызов. Потом вышел Николай Бурляев и вдруг прочел всю поэму Державина “Бог”. Я еще раз восхитился точностью и удивительной возвышенностью этих стихов. Какое надо было иметь поглощенное предметом сознание, чтобы подобное написать, какой глубины внутреннюю веру! Бурляев “разделал” поэму по смыслу, обнажил связи, логические причины и вытекание одного из другого. Здесь нужно было иметь не только актерскую дерзость и интуицию, но и быть аналитиком, суметь прочесть стихотворение, разобрать его. Весь зал слушал с каким-то затаенным воодушевлением, будто ликбез по катехизации. Актер и автор вторглись в интимное, в ту часть духовной жизни, которая внезапно актуализировалась, а для многих стала и делом немедленным: успею или нет? Мы часто привыкли говорить о том, что народ придурковат, ему надо все лишь облегченное, сфера его понимания — это желудок, стяжательство и секс, народ не понимает ничего серьезного. Народ с интересом и вниманием выслушал всю поэму и разразился долгими и благодарными аплодисментами.

4 марта, понедельник. Как и обещал, вчера поздно вечером приехал в Ленинград Сережа Кондратов. Он для меня не только бескорыстный жертвователь, не только человек, который несколько раз выпускал меня и, в первую очередь, издал огромное “Избранное”, сразу поставившее меня в определенный ряд писателей, но он еще и человек-загадка. Я люблю и изучаю его. Я любуюсь им, я наблюдаю, как он ходит, как тратит деньги, как общается с людьми, как возникают у него деловые идеи, пытаюсь проникнуть в глубь его привязанностей, его быта и отношений. Он один из самых эрудированных в литературе людей; потом я узнал, что за его плечами аспирантура и он — кандидат наук. Он для меня еще и “новый русский”. У него огромное дело, я наблюдал его в момент принятия решений. Дело расширяется и давно ушло за книжные горизонты. Он уже занимается коньками и кино. Это все какая-то форма самовыражения и самоутверждения. Он не ездит в слишком дорогих машинах и не носит слишком заметных костюмов, но всё, что на нем надето, это недоступного качества. А тем не менее порой он упомянет, вернее, в разговоре проскользнет, что он детдомовец, возникает его родня, живущая в деревне. Это какой-то новый, пока ускользающий мой герой.

7 марта, четверг. В 11 часов началась Третья конференция Международного союза книголюбов. Два часа заседали, потом был тут же в музее экслибриса небольшой банкет, посвящённый и этому событию, и дню рождения С. Г. Шувалова. В смысле организации у нас ничего не изменилось — он — председатель исполкома, я — председатель Союза. Произнося доклад, я даже сказал: а куда они денутся, в смысле выбора — избирать меня или не избирать?

Вот данные из доклада Шувалова: “Усредненный европеец в течение суток смотрит телевидение 130 минут, слушает радио 90 минут, а читает 5–7 минут”. А вот исследование уровня восприятия текста 15-летними учащимися, проведенное одной из международных организаций в 32 странах мира, в том числе и в бывших республиках СССР: “Простейший прочитанный текст смог объяснить только каждый третий из учащихся этих стран”. В рейтинге 32 стран Россия и бывшие республики СССР заняли 28-е место. После Польши, Греции и Португалии.

Я выступил с очень неплохими тезисами. Речь шла о наших будущих действиях. В первую очередь — законе о защите чтения и читателей. Говорили о так называемых президентских программах, о них никто, естественно, ничего не знает. Мне кажется, что эти программы расходятся между родственниками и знакомыми деятелей президентской жизни и администрации, еще не выходя за территорию Кремля.

Разговор с М. Ф. Ненашевым — о власти и обо всем другом. Путин не откровенен. Он всегда знает, что сказать, им не руководит инстинкт. Недавно, сказал М. Ф., он заговорил о духовном кризисе в стране. Все об этом говорят уже десять лет. В этом отношении Ельцин был искреннее, хотя и глупее. И тут вдруг, в уме прокрутив всех путинских помощников, виденных мною по ТВ, их искреннее умение идти в фарватере за принципалом, я понял, что все это — гарем, с хозяином гарема и евнухами гарема. Таков и самый гибкий и эрудированный из них М. Е. Швыдкой — и умен, и решителен, и знающ, но без собственной идеологии, без ощущения корней. Но всегда готов возбудиться от какого-нибудь спущенного сверху постулата. Мысль о том, что Министерство культуры спонсирует или поддерживает канал “Культура”, а канал “Культура” платит гонорар своему ведущему министру. А иначе как он проживёт?

Следующий семинар начну с дневниковых записей Г. Свиридова, которые я уже неделю назад прочел в “Литгазете”. Надо только точно все выбрать. В собственный дневник, как незабываемую драгоценность, я переношу лишь одну:

“Сейчас, в наши дни, в большой моде искусство первой половины XX века; в поэзии — это Пастернак, Ахматова, Цветаева, Гумилёв, Мандельштам, прекрасные настоящие поэты, занимающие свое почетное место в русской поэзии, место, которое у них уже нельзя отнять. Они оказывают (вместе с другими) несомненное влияние на современный творческий процесс.

Творчество этих поэтов, в сущности — лирическое самовыражение, личность самого поэта в центре их творческого внимания, а жизнь — как бы фон, не более чем рисованная городская декорация, видная за спиной актера, произносящего свой монолог…

К сожалению, фигуры великанов русской поэзии: Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Блока, Бунина, Есенина, глубоко ощущавших народную жизнь, движение, волнение народной стихии, подчас незаметное и неслышное, и соизмерявших с нею биение своего творческого пульса, как-то отошли в тень. Их громадность кажется подчас преувеличенной, неестественной, нелепой среди окружающей нас жизни”.

К национальному вопросу. У нас в общежитии живут ребята-таджики, которые учатся в Москве. В одной из комнат ночью случился пожар — на работающую электрическую плитку упало одеяло. Могла бы сгореть комната или выгореть весь этаж. Я приказал в течение дня выселить ребят, жалко. Им бы сразу слинять, но еще приходили ко мне просить и грубили охране. В тот же день, когда выселили таджиков, от начальника охраны я узнал, что азербайджанцы, которые арендуют под магазин у нас часть первого этажа в общежитии, ночью, пользуясь черным ходом, приносят в общежитие водку и сигареты. Хорошо, что еще не наркотики, но ведь не посчитаются ни с чем, ни с какими загубленными жизнями, когда речь зайдет о собственных доходах. Гнать их надо, договор с этими молодцами заканчивается в мае. Вечером в воскресенье и в субботу по телевизору показывали цыганские семьи, которые торгуют наркотиками в Сибири и на Урале, их роскошные особняки, которые буквально построены на крови.

13 марта, среда. Вечером, в уже московской съемке, опять наблюдал нашего доблестного спикера Совета Федерации, который объяснял, почему он не поехал в Рамалл к Арафату. Миронов будто забыл, что это законно избранный глава автономии, забыл о нашей многолетней поддержке Палестины. Он, видите ли, ехал по приглашению парламента Израиля, он не советовался с МИДом, это его личный поступок. Комментирующий это поведение государственного человека корреспондент сказал, что или этот человек лучше всех знает волю президента, или наша позиция все же иная, чем мы ее декларируем.

Уже перестало быть событием то гигантское воровство в государственном масштабе, о котором постоянно говорит телевидение. Фамилия названа — кажется, это генерал Олейников, бывший финансовый руководитель военного министерства. Подельница — небезызвестная красавица Юлия Тимошенко. В качестве свидетеля допрашивали Игоря Родионова: все те же 450 миллионов долларов, которые исчезли между Россией и Украиной. Комментатор говорит, что на суде за давностью лет и из-за возраста — этому событию уже несколько годков — Игорь Родионов не помнит все обстоятельства подписания им документов, но в кулуарах сказал, что об этом надо спрашивать Черномырдина; была, впрочем, названа и еще одна какая-то громкая фамилия, не запомнил точно, просто фамилия намозолившая, человека, по инициативе которого все это и проводилось. Совершенно справедливо, разве может министр обороны подписать документов на полмиллиарда долларов, не поставив в известность премьер-министра и, скажем, министра финансов? И еще о воровстве — на этот раз один из бывших министров финансов, Борис Федоров, давал жесткое интервью о воровстве, несколько раз всплывало имя Вавилова. Федоров все объясняет так: он ни на кого не доносит, но если прокуратура у него спросит, он скажет. Но прокуратура неприкасаемого Вавилова старательно обходит стороной. Фраза из передачи по 3-му каналу: “Люди Вавилова сначала стреляют, а потом думают”.