28
В упомянутом инциденте с Президиумом члены Президиума защищались тем, что Вальдорфская школа находится в блестящем положении, что издательство "ДЕР КОММЕНДЕ ТАГ"[153] выкидывает за книгою книгу, что Медико — Терапевтический Институт работает, школьные недели перекидываются из города в город, что курсы множатся и т. д. Он же — нападал не на институты, а на угасание духа жизни, на канцелярию, на скелет, перерастающий организм. Он жаловался: ему лично приходится отвечать на все полемические нападки; никто не отвечает; он подчеркивает: "Если от меня хотят духовно — научной работы, пусть меня разгрузят от полемики!"
Игнорировать полемику в условиях жизни XX века нельзя; это ложный аристократизм, бороться с Ариманом надо орудием Аримана, вырванным из его рук; ею (актика — наступление, а не пассивная оборона; он звал к полемике по — новому. ^ Он подавал пример: шел в полемику, отвечая на выпады Лейзенганга[154], профессора Дессуара[155], — вплоть до пастора… Арлесгеймской общины; помнится: в деревенском листке появилась статейка пастора, написанная прилично, но предостерегающая арлесгеймцев от яда антропософии; через несколько дней в арлесгеймском листке ответ доктора, вежливый, но твердо ставящий точки над "и"[156]. Увидев листок со статьей доктора, я подумал: не мелочно ли отвечать деревенскому пастору в деревенском листке? Я не учел: около ЭТОЙ ДЕРЕВНИ — штаб его движения; не объясниться с пастором, — подвести под него на года здесь селящихся антропософов.
Грустно, что лично он должен был отвечать: никто не догадался его разгрузить от ответа.
На это он жаловался впоследствии.
Инцидент — закончился; "ПАСТОР" сделал доктору визит; доктор ему ответил; вооруженный нейтралитет водворился между протестантами и нами; он был "ПЛЮСОМ"; все иные течения вели подкопы под нас.
29
В докторе было что — то целомудренное в касании проблем пола; в его подходе не было фрейдизма; проф. С. Н. Булгаков говорил мне: "Идеология Штейнера — бесполая". Неправда: не закрывал он глаз на пол; он говорил: "Духовные силы, работающие в поле…". Или: "Силы Духа, внутри пола обитающие". Он лишь подчеркивал: "ПОЛ", как проявление, не есть эти силы; подчеркивал: опасно приклеивать источник сил к форме; так вырастают "половые" гримасы. Он сравнивает СИЛЫ ПОЛА с тянущимися к небу ветвями, а формы проявления с корнями дерева; в эротическом смаковании видел он праздное любопытство: к обнажению КОРНЕЙ; он их не отрицал.
Но он подчеркивал: вздута тенденция к обнажению корней пола у "АСКЕТОВ" и у сторонников "ПОЛОВОЙ ФИЛОСОФИИ". Дерево, посаженное корнями вверх, — гибнет.
Преображение сил пола — в расширении деятельности расширения надземных частей, листвы, приносящей питание корням тоже.
Эта листва — сознание.
В кажущемся абстрактном "ИДЕАЛИЗМЕ" доктора была конкретность; доктор проповедовал преображение духовных сил пола силами "Я": в перенесении внимания от пола; нормальный рост пола: его преображение.
30
В быту он был свободен и независим; и независимость приветствовал он во всем; клеветали: он де расстраивает браки; "КЛЕВЕТА" имела своеобразное основание: но представлялась — в кривом зеркале; "ФАЛЬШ" мещанского брака, который не брак, а — разврат и купля — продажа, — выводила его из себя; трещали и разрушались в антропософии неправдивые браки, или мещанские браки; и расходящихся в свободу он не тащил за уши в брак; с тем большим пылом он говорил свое "ДА" всякому конкретному браку.
31
Случаи его независимого отношения к вопросам любви: муж сетовал на доктора: что когда жена его спрашивала доктора, ехать ли ей к мужу или нет, он не советовал ехать. Позже доктор говорил мужу: "Я знаю, вы сердились на меня за то, что я не сказал вашей жене: "Поезжайте!" Посудите сами — мог ли я так сказать: ведь вы еще — ее любите, а она — меня спрашивает: когда любят, — не спрашивают". Муж, поклонник его "ФИЛОСОФИИ СВОБОДЫ" тут понял все: претензия на доктора сменилась горячей к нему благодарностью.
32
Он полагал: борьба с самолюбием заключается не в искоренении начал эгоизма, а в исправлении его кривизны; корень эгоизма в "Я" — корень "Я" — в духе; силы "Я" защемлены личностью, вклеены в личность; в нормальном праксисе эгоизм обезвреживается тем, что "Я" видит себя там, где прежде оно видело лишь "ты", или "он": и "ТЫ", становится, как "Я", аскетически умерщвлять эгоизм моральными ДОГМАМИ и только ДОГМАМИ — то же, что умерщвлять пол самобичеванием; в нахождении эгоизму правильной точки применения — видел задачу борьбы с личным: "Пусть, — говорил он, — этот человек движим в подходе к правде хоть мелким эгоизмом, — не важно; а важно: войдя в сферу правды, он будет вынужден уйти из нее, или, найдясь в правде, уйти из своей только личной "жизни"!"
Этим объясняется, что до времени он не только терпел около себя эгоистов, но даже оказывал им знаки внимания; он верил в алхимию самопознания; знал: в иных случаях путь к правде лежит через высыпание тайного греха в видимость; к грехам активности он относился терпимее, чем к грехам косности, сна и благополучия. В обществе появлялись "ДЕФЕКТИВНЫЕ"; пока они не топили общества, он временно терпел их, ожидая от них чуда преодоления.
33
Он не выносил: довольства от соблюдения "добродетелей".
Раз он сказал: "Лучше дурно мыслить, чем вовсе не мыслить". Так говоря, разумел он ЭТИКУ, а не ЛОГИКУ; "НЕМЫСЛИЕ" полагал он худшим грехом; "СТАВШАЯ" мысль — привычка; "ставшая привычка" — инстинкт; укоренившийся инстинкт — смерть; он волил раскрепощения хоть… мысли, чтобы избежать движения смерти в нас; ибо "СТАВШЕЕ" мыслил он движением в обратную сторону; а такое движение — падение; начало его — довольство собою от соблюдения видимых "ДОБРОДЕТЕЛЕЙ".
Некоторые антропософы по его мнению "НЕ МЫСЛИЛИ", когда им казалось, что в антропософии — все стало ясным, как на ладони; против такого "ПРЕКРАСНОМЫСЛИЯ" он гремел в Дорнахе: "Нельзя сидеть вот с такими длинными лицами; и все — медитировать, медитировать, медитировать! Хоть бы кружок для самообразования учредили! Хоть бы просто собирались, — шутили бы: ну, там — писали шаржи друг на друга!"
Он духовный водитель, дававший "МЕДИТАЦИИ", звал: от "МЕДИТАЦИИ" к… шаржам на них; и не случайно: слишком "ПРЕКРАСНЫ" были медитации иных из теток в то время, внутри которых теткам открывалось: одной — что она — апостол Павел в прошлом воплощении; другой — что она "ПРАМАТЕРЬ ЕВА". А тень от "прекрасных" медитаций росла: в виде "СПЛЕТЕН" теток, от которых в Дорнахе становилось душно.
Но АППЕЛЬ к шаржам не вынесла одна из теток: именно — "ПРАМАТЕРЬ ЕВА"; и мы видели, как в один прекрасный день она переродилась: из увенчанной крестом в ведьмессу, которую вынуждены были… изъять из общества; "АПОСТОЛ ПАВЕЛ" поступил лучше: сел в темный уголок — и на год вовсе исчез из Дорнаха (вероятно, писать на себя шарж).
