Меня довольно грубо втолкнули в сарай и заперли. Минут через десять дверь открылась, и появился высокий мужчина в ковбойской шляпе со звездой шерифа на светлой замшевой куртке. Некоторое время он в упор рассматривал меня, потом спросил:
— Ху а ю? Веа а ю флай фром? Вот ду ю нид? (Кто ты? Откуда ты прилетел? Что тебе здесь надо?)
Вот тебе и на! Случилось то, чего боялся. Видно, далеко меня ветром занесло, раз на англоязычников нарвался. Надо признаться, мои познания в английском были далеки от совершенства. Точнее, английского я совсем не знал, что касается изучаемого в школе немецкого, то я, наверное, смог бы что-то прочитать и перевести со словарем, но где бы его взять? Увиденное здесь было похоже на большой поселок старателей времен золотой лихорадки, откуда здесь словари? Что делать-то?
Вспомнив голливудские фильмы, я все же попробовал ответить по-аглицки, то и дело сбиваясь на немецкий:
— Ай донт спик инглиш, ай спик дойч, абер зер шлехт. Их бин руссиш, то есть рашен фром фа истен ланд, то есть кантри. Ай кам виз пис! Ферштейн? (Я не говорю по-английски, я говорю по-немецки, но очень плохо. Я русский из далекой страны на востоке. Я пришел с миром! Понимаешь?)
— Рашен? — удивился шериф. Не знаю, понял ли он хоть чего-нибудь из мною сказанного, но лицо его изменилось, глаза приобрели осмысленность — в шерифа вселился Игрок.
— Хей, рашен, веа а ю фром? А ю фром Москау, Петесберг? Ай возе ин Питесберг файв еаз эгео. Э вандифул сити! Ю а э спай оф KGB, ант ю? (Эй, русский, откуда ты здесь взялся? Ты из Москвы? Петербурга? Я был в Петербурге пять лет назад, чудесный город! А ты не шпион КГБ?)
Оказывается, я не такой уж и тупой в английском. Из этого монолога я все-таки понял, что америкос знает Москву и Питер, что Питер ему нравится и что меня принимают за шпиона КГБ.
— Ноу Ки-Джи-Би! — запротестовал я. — Френд миссион! Миру — мир! Ай — дипломат. Ай лайк Ю-Эсэ-Эй! (Нет КГБ! Миссия дружбы! Я — дипломат. Я люблю США!)
— Ноу USA, — приложил палец к губам шериф и ткнул пальцем вверх, намекая, что Создатель довольно жестко штрафует Игроков за попытки пообщаться не по игровым кличкам. — OZZ, ленд OZZ!
— Оз?!! — обрадовался я и затараторил: — «Волшебник Изумрудного Города»! Гудвин! Элли! Дог Тотошка! Страшила, Дровосек, Гингема, Бастинда, Урфин Джюс!
Америкос вытаращил глаза:
— О йес! Урфин Джюс — а о Год! Хи из э рула ов виз плейз. (О да! Урфин Джюс — наш бог, он властитель этих мест.)
Шагая по дороге, вымощенной желтым кирпичом, что вела во дворец к Урфину, я с удивлением смотрел на отряд дуболомов, тащивших куда-то мой сдувшийся шар, на бригаду железных дровосеков, вкалывавших на лесоразработках, на эскадрилью отбомбившихся драконов, заходящих на посадку. Владыка и Бог этих земель Урфин Джюс уже с кем-то воевал…
Вас когда-нибудь расстреливали? Тогда считайте, что повезло. Мерзкие чувства испытываешь, когда тебя ведут на расстрел. Я ступал босыми ногами по заморской пыли, стараясь не напороться на колючку, и щурился от яркого солнца.
Шериф ехал рядом на гнедой кобыле и, листая русско-английский разговорник, объяснял, что лично против меня ничего не имеет: «Бизнес из бизнес, нефинг песонол» (Дело есть дело, ни фига личного), но приказ есть приказ. Евонный начальник порешил, что из-за сугубой отдаленности у наших государств вряд ли могут сложиться добрососедские отношения и торговля. Кормить лишнего юнита в условиях военного времени Бог этого мира Урфин. Джюс считал накладным, поэтому решено было расстрелять меня, как шпиона.
— Такие экзекуции, — объяснял шериф с помощью словаря, — очень хорошо влияют на боевой дух армии.
Спасибо, успокоил. Вот и яма. Хорошо хоть самого копать не заставили. Охота была в чужой пыли ковыряться в такую-то жару. Шериф угостил меня последней сигарой, я прикурил и глянул в небо. Высоко в облаках дракон-бомбардировщик вяло отбивался от эскадрильи ехидных старушек в ступах. Одна из них вошла в пике и лихо смазала дракоше метлой по бугристой роже, тот в ответ плюнул в нее языком пламени из левой головы, но не попал.
— Не отобьется. Капут дракоше, — грустно констатировал шериф и достал из кобуры здоровенный «кольт». — Ну что, ю а реди?
Я еще раз затянулся, бросил остаток толстой сигары в яму, куда должно было упасть мое виртуальное тело, перекрестился и за мгновение до выстрела снял маску.
Через секунду счетчик жителей показал, что одним подданным у меня стало меньше. Почти в то же мгновение цифра стала прежней — из столичного роддома, тоже носящего мое имя, выбежала счастливая мамаша со свертком в голубых бантиках. Мужик родился, солдат…
Не знаю, откуда Маринка узнала об этом круизе. Не иначе была в нашем новом офисе и наткнулась на доску приказов и поощрений. Дело в том, что мои академики расстарались для одного бандитствующего поэта на пятитомный сборник сочинений (я сдуру выдал этот маразм за собственные стихи, теперь все дети в школах моей империи учат этот лирический бред наизусть). Заказчик — хозяин пары казино и десятка вещевых рынков — не только писал умилительную лирику про березки и юных дев с косой по пояс, но и владел к тому же довольно крупной туристической фирмой, которая и вознаградила меня месячным круизом вокруг Африки на суперсовременном лайнере. А шеф в воспитательных целях известил об этом коллектив. Я, разумеется, ни в какой круиз ехать не собирался, намереваясь спихнуть путевку кому-нибудь хоть за полцены, а самому с головой уйти в Игру. Еще бы, какой тут круиз! В Думе смута, очередной экономический кризис, который едва не обернулся дефолтом, и Серега отказался покупать мой никель и молибден, а еще друг называется! Добавьте сюда пограничные конфликты с этим долбаным румыном-венгром на севере, наскоки амазонок на пограничные заставы на юге, да и Марьяна в последнее время что-то странно себя ведет, на переговоры не откликается. Или опять у них в поселке «свит вырубылы», либо задумала что. Какой уж тут отпуск.
— Нет, Влад, так больше нельзя! — выговаривала Маринка, заслоняя от меня экран нового монитора своими прекрасными формами. — Ты посмотри, как ты живешь, у тебя даже телевизора нет. Из мебели один диван да кресло. А на кого стал похож? Вечно небритый, лохматый, лицо позеленело, глаза красные, совсем как твой чокнутый Витек стал. На тусовки не выбираешься, друзей забросил, вспомни, когда последний раз на дискотеке были? Спятишь ты со своим компьютером! Все, собирайся, едем…
С Маринкой спорить бесполезно, единственное, на что мне удалось ее уговорить, — вечер перед отъездом я могу посвятить инструктажу своих министров.
Ломало меня, конечно, сильно. Маринка думала, что у меня банальная морская болезнь, но в мучениях моих волны Средиземного моря были совершенно не виноваты. Мне не хватало моей Игры, не хватало созданного мною Мира. Запершись в шикарной каюте лайнера, я бредил и мысленно представлял, как министры собираются на совещания, как спорят насчет разделения бюджетных средств, как ругают военного министра за излишний милитаризм, а министра культуры, наоборот, за излишний пацифизм. И еще я представлял, как гибнут мои разведчики в дальних краях, не имея возможности выбраться из критических ситуаций без моих мудрых подсказок.
Впрочем, через неделю я почти отошел, и круиз получился отменным. Но не было такого дня, чтобы, засыпая, я не пожелал мысленно всем моим подданным спокойной ночи.
Едва такси с Маринкой тронулось с места, я стер с лица глупую улыбку, подхватил тяжеленную сумку с вещами и сувенирами и кинулся в свою малосемейку. Не переодеваясь, дрожащими от нетерпения руками я стер слой пыли с засветившегося монитора и щелкнул по иконке «Суперцивилизация XXL». Вот он, мой Мир! Как же вы прожили без меня два с половиной года, родные? Соскучились, наверное?
Но вместо привычной карты экран показал мне заставку: «Засекречено по случаю объявления Чрезвычайного положения!» Что за дела? Я вышел в правительство, там, несмотря на глубокую ночь, заседали. Кабинет министров заметно обновился. Большинство этих лиц я видел впервые. Странно, что-то я не припоминаю, что назначал досрочные выборы. В основном министры прятали глаза, но некоторые смотрели даже вроде как с вызовом. Премьера Пасюкова на привычном месте не было, в его кресле восседал Малюта и нервно жевал кончик уса.
