Я перезарядил «кольт» — хороша все-таки машинка! Мои ученые постарались, не забыть бы поощрить и армию перевооружить, если выживу, конечно. А вот патрончики кончаются, надо принимать решительные меры.
Я подобрал шляпу, нацепил ее на черенок лопаты и осторожно высунул за край мельничного жернова. Этой уловке, наверное, уже тысяча лет, но на нее по-прежнему попадаются. Темнота мучного склада снова озарилась вспышкой, шляпу сорвало и отбросило в угол. Я, не раздумывая, выскочил из своего убежища и веером положил все шесть пуль в угол склада. Попал! Из угла раздался звук падающего тела и стон. Странный стон, какой-то не игровой.
Разбойничий атаман, морщась от боли, наматывал бинт на бедро и матерно ругался. Вот уж чего я явно не ожидал. Игрок в этой глуши!
— И откуда ты только взялся такой, — шипел атаман. — Всех моих ребят положил. С кем я теперь развиваться-то буду?
И действительно, с кем? Народу я пострелял здесь немерено. И мне было даже немножко стыдно, словно я ребенка неразумного случайно обидел.
— А чего же ты переговоры не начал? — смущенно спросил я.
— Начал — фигачал… — передразнил атаман. — Миссия у меня такая: грабеж на большой дороге, самогоноварение, мелкий рэкет, потом выход к морю и основание вольной пиратской республики. Я ж только неделю в Игре, а тут ты. Ну, отдал бы мне свое золото и шел бы дальше. Палить-то зачем? Конечно, с «кольтом»-то против «кремневок» всяк героем будет, ты бы еще «Калаша» взял.
— «Калашников» мои ученые еще не изобрели, — возразил я. — Но, согласись, твои-то первые начали, ножами перед лицом размахивали.
— Работа у них такая, ножами махать! Оооо! — снова застонал от боли атаман, пытаясь встать. — Что мне теперь делать-то? Самому на костылях на большую дорогу выходить? Или Игру сдавать? А я, между прочим, полгода очереди на регистрацию ждал.
Последнюю фразу атаман сказал с заметной Долей укоризны.
На самом деле никого не осталось? — виновато спросил я.
— Никого… А впрочем… Эй, есть кто живой?!! — проорал атаман на всю мельницу и прислушался.
Сверху раздался стон, потом еще один откуда-то сбоку.
— Есть, есть живые! — обрадовался атаман. — Эй, давайте все сюда!
Оказалось, дела у разбойничьего атамана были не так уж и плохи. Десяток разбойничков оказались только раненными, половина из них — легко, один и вовсе был цел, просто забился в угол со страху. Выяснилось, что еще трое из банды в перестрелке не участвовали, они гнали самогон на дальней пасеке и должны были подойти лишь к вечеру.
Опасливо посматривая на меня, разбойники совещались. Для поправки дел решено было напасть на ближайший поселок и навербовать новых членов банды на местной ярмарке, благо там сброду разного хватало…
Самогонка с медовухи оказалась на редкость хороша. Чистая как слеза, без запаха, а выпьешь, словно Христос босичком по душе пробежался (по возвращении выяснить, откуда в моей памяти эта чудесная фраза). Хлопнув с разбойничками по последней, я обменял остатки живительного бальзама на карту местности и собрался в дорогу.
— Оставайся, — уговаривал меня разбойничий атаман, оказавшийся Эдиком из Казани. — Ну куда ты поедешь на ночь глядя. Сыро, да и людишки лихие…
Кто бы говорил! Ночевать на мельнице среди разбойничьих рож мне совершенно не светило. Да и гора трупов, сваленных в углу склада, тоже на благодушный лад отнюдь не настраивала.
— А может, с нами? — уговаривал атаман. — Парень ты лихой, замом своим тебя сделаю, вторым человеком в банде будешь, дойдем до моря — капитаном станешь…
Я отрицательно покачал головой и молча направился к выходу.
— Ну, как знаешь! — зловеще прошипел атаман.
В принципе я был к этому готов, к сожалению, в реальной жизни благородные Робин Гуды среди разбойников попадаются не так часто, как хотелось бы. Сделав кувырок вперед, я услышал, как финка свистнула над моей головой и вонзилась в деревянную балку. Вскочив на ноги, я резко обернулся и всадил весь барабан моего «кольта» в атамана.
В ту же секунду мельница осветилась неземным светом. Виртуальная душа разбойника облачком отделилась от упавшего навзничь тела и стала быстро подниматься к потолку.
— Ну и козел же ты! — успела крикнуть душа перед тем, как ярко вспыхнуть и оставить облачко с кроваво-красной надписью «GAME OVER».
В общем, забавная получилась «стрелялка». И «кольт» себя хорошо показал, не забыть бы поощрить ученых, если выживу, конечно.
Русская печь была слишком велика для лесной избушки. Да и вообще, разве бывают в охотничьих сторожках русские печи? Впрочем, Создателя порой и не так заносило. Как сообщил мне воронежский Серега, его разведчики в тундре пингвинов обнаружили в большом количестве.
У печи, заплетая русые волосы в косу, сидела волоокая дева в сарафане. Увидев меня, дева радостно улыбнулась:
— Как зовут тебя, добрый молодец?
Квест! О нет, только не это! Надо же было попасться! Дева так же сахарно лыбилась и продолжала спрашивать:
— Как зовут тебя, добрый молодец?
Я рванулся обратно к двери и навалился на нее всей тяжестью тела. Без толку! Окно тоже не разбивалось, оно и понятно, это ж квест. Вот и сиди теперь, болтай с этой дурой, думай, как из избушки выбраться. Нет, спать, спать.
Я снял маску, с сожалением глянул на пустую сигаретную пачку и порылся в пепельнице в поисках подходящего бычка. Не найдя достойного, я еще раз посмотрел на занявшийся за окном рассвет, стянул джинсы и юркнул под одеяло.
Мало того что квестовая девка оказалась озабоченной дурой, она еще и жутко глючила. Знали бы вы, каких трудов мне стоило выбраться из той чертовой избушки да еще эту дуру с собой вытаскивать через печную трубу. Тут ее и начало глючить не по-детски. В какой-то момент девка перестала называть моего разведчика «добрым молодцем» и именовала не иначе, как «подружка». Вот и сейчас.
— Ну что, подружка, искупаемся? — хохотнула Марьяна Премудрая (так она представилась) и скинула сарафан. Под сарафаном ничего, кроме девичьих прелестей, не наблюдалось, впрочем, прорисовано все было качественно. Если пресловутая Марьяна и в жизни такая, я бы не отказался с ней познакомиться поближе.
Продемонстрировав мне прелести в полном объеме, Марьяна зашлась звонким смехом и шагнула к воде. Тут же глюкнуло, она опять оказалась одетой и снова предложила:
— Ну что, подружка, искупаемся?
Девку опять глюкнуло, стриптиз повторился, хорошо, хоть не зависла. Я полюбовался еще пару раз, загрустил и вышел в основную карту. Там меня ждало сообщение из главного Храма. Создатель ставил в известность, что я оштрафован за несанкционированное общение с другим Игроком. Наверное,
Серега из Воронежа получил такое же. Все не слава Богу! Я вышел в главный Храм и пожертвовал на богоугодные дела тысячу золотых. Надеюсь, Создатель оценит…
Шеф одарил нас взглядом работорговца, которому обманом всучили партию подбракованного товара. Я потер подбородок, вспомнил, что опять не успел побриться, и постарался скрыться за спинами коллег, благо народу в конференц-зал набилось много. Но, к счастью, сегодня шефу было не до меня. Его добычей была более крупная рыба — рекламщики и начальники отделов. Шеф потер запястье, продемонстрировав всем прекрасный золотой «Ролекс», ткнул пальцем в клавиатуру и вызвал на экран мудреный график с красными и синими зигзагами. Синий зигзаг в конце графика резко уходил вниз, что означало катастрофическое положение дел в нашем издательстве.
— Я собрал вас сюда, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — начал шеф. — Наше издательство на гране разорения, так что вы все уволены! Прием новых работников я буду производить лично в индивидуальном порядке. Все, кроме начальников отделов, свободны.
Я блаженствовал. Солнышко нежно гладило мою кожу, легкие волны накатывались на песочек, ласково щекоча мои пятки, чайки вились над морем и кричали вызывающе, ансамбль мексиканцев в больших сомбреро тянул за моей спиной что-то грустное и протяжное. Наверное, они очень скучали по своей далекой родине, но возвращаться туда наотрез отказывались.
