— Знакомьтесь, Матильда, — зеленоглазый предводитель тихо разворошил соломенный бок крытого загона. Мерное сопение, доносившееся изнутри, заставляло закованных в латы воинов нервно переминаться с ноги на ногу и сильнее сжимать мечи. Окружившие их нерреренцы лишь посмеивались, вслед за предводителем складывая на груди руки — на этот раз просто чтоб расслабиться. Здесь, в глухой чащобе, куда не проникал ни единый солнечный луч, они чувствовали себя более чем уверенно. Они были хозяевами леса.

Рыжий принц осторожно ступил по хрупнувшим опилкам, приник к отверстию, ошалело помотал головой.

— Дракон?

Юноша самодовольно улыбнулся.

— Дракониха. Прилетела вслед за вторым, тем, что на вас напал. Выпалила несколько гектар леса — старалась отогнать его от Валенсии.

Сзади кто-то презрительно хмыкнул такой своеобразной заботе. Молодой человек обернулся, бросил быстрый взгляд на кряжистого вояку с хищным дёргающимся носом. Точь-в-точь медведь. Или сторожевой овчар. Это смотря по чём сравнивать — по габаритам или замашкам.

— Видите ли, смешливый вы наш, — юноша улыбнулся, но начальник отряда весь подобрался и прищурился — совсем как оборотень, эти никогда не смотрят на мир широко открытыми глазами, словно боятся выдать свою сущность звездчатыми зрачками, — мы бы тоже с вами поулыбались над неуклюжей помощью дракона, если бы не оплакивали тех, кого порвали поднявшиеся с городского кладбища мертвецы. И большинство из которых она собственнолапно упаковала обратно в могилу. Или развеяла по ветру.

Похожий на оборотня человек подошёл к своему принцу, довольно бесцеремонно отодвинул его в сторону и тоже заглянул в лазейку в стене. Этот разглядывал спящего внутри дракона дольше и восхищения в его взгляде было куда меньше. Скорей деловитый, оценивающий, цепкий — воин не только в сражении, воин по жизни.

— А скольких из вас она испепелила, когда вы штопали ей горло? — он наконец отошёл от стены загона, давая возможность всем желающим тоже взглянуть на мифическое чудо-юдо. В конце-концов драконы никогда не умели ладить с обычными людьми, то ли считая их умственно отсталыми, то ли просто не замечая под своими тушами.

— Она была без сознания, когда мы с ребятами накладывали швы, — выступил один из лесных людей. Его предводитель чуть заметно кивнул головой, разрешая продолжить. — Второй дракон рванул горло, она упала с порядочной высоты, повредила лапу и одно крыло. Мы нашли её уже после всего, что произошло, в роще.

— Рана не такая страшная, как кажется, — молодой атаман тоже прильнул к дыре и впервые на его лице промелькнуло что-то тёплое и сердечное. — У моих молодцев просто корявые руки…

— Пус-стышку подс-сунул, — прошипел дракон, — совс-сем, гад, опус-стилс-ся.

— Т-шш, спит, — Гельхен тихо кашлянул, привлекая внимание бубнящего дракона. Тот скосил глаза на посапывающую девчонку, свернувшуюся калачиком в руках наёмника и опасно поджавшую ноги. Покачал головой.

— Ты уверен? Её мамочка хорош-шо притворялась.

Гельхен пожал плечами.

— Вряд ли она может так спокойно дышать на твоей туше.

— Вряд ли она может так спокойно на моей туше дрых-хнуть, ос-собенно пос-сле с-столь лас-скового приёма.

Гельхен подоткнул полы плаща, укутывая принцессу.

— С-сам-то чего прос-снулся? Дрых ж-ше пять минут назад.

Наёмник потёр виски.

— Дрянь какая-то снилась. Не дрянь даже — леса Нерререна. И её брат с обломком янтарного амулета — успел познакомиться с Ониксом.

Дракон зашипел.

— Эта красавиц-са тоже ус-спела с ним повидаться — мы как раз мирно бес-седовали по поводу того, а не полетать бы этой гадине лес-сом, как, откуда ни возь-сьмись, выс-сунулось это чудо. Представляеш-шь наш-шу реакцию? Я вообще реш-шил, что эта тварь меня таки ухлопала и теперь я встретилс-ся с-с… короче, х-хана мне.

— Что он здесь делал?

— А ты не понял? Приш-шёл за мёртвыми. Между прочим, с-скорей вс-сего с-с обломком того с-самого амулета. Иначе ш-шиш бы они поднялис-сь.

— Да уж, поднялись так поднялись, — наёмник вздрогнул, вспомнив первый десяток мёртвых бесстрастных лиц. — Никогда не видел фениксов… такими.

Его собеседник чуть повернул голову, разглядывая разом побледневшее лицо. Крылья замерли на взмахе, с гудением разрезая тугой воздух. Повреждённая перепонка несколько раз хлопнула рваными краями.

— Ты с-слишком с-слаб, Ф-феникс-с, — наёмник вздрогнул и привычно сцепил зубы, но дракон не обратил внимания. — В Нерререне ей будет гораз-сдо без-сопас-сней. А с-свою работу ты выполнил. Я уж-ше з-сдес-сь. И я видел огонь. Не удивительно, что ты предпочитаеш-шь не рас-спрос-странятьс-ся по этому поводу. Как ты их улож-шил-то? Я имею в виду вторую партию.

…огромные глаза Фелль полыхнули огнём, она открыла рот, но он так и не услышал, чтоб с губ сорвался хотя бы стон — так и неслась к земле с обиженно искривлёнными губами, пока её не подхватил дракон, откликнувшийся на безмолвный призыв своей всадницы.

С раскрытых ладоней вырвались языки пламени, раздирающие плоть, а не просачивающиеся сквозь неё, как положено у огненного народа. Неприятно резануло палёной плотью — кожа мгновенно пропеклась до мяса.

…хотя б не устроить себе огненную могилу по примеру почивших здесь…

Повернулся… проникся открывшейся перспективой… удивлённо хмыкнул… сбил с рук пламя…

Мертвяков уже не было видно — тихо ушли кустами, ведомые силой янтарного артефакта, поднявшего их из древней могилы. Оникс улетел на запад, значит и они отправились туда же. Единственный, кто уже никуда не спешил, лежал в двух шагах от него, глядя в бледно-оранжевое небо остекленевшими глазами. Совсем ещё ребёнок, вряд ли старше самой Фелль. Длинные волосы стянуты тугим узлом, рыжая чёлка двумя тонкими косицами уходит к самому затылку, сплетаясь там воедино, чтоб не мешала в бою: его народ не носил такую причёску ни два века назад, ни десять. Так её носил только он.

— Юлифь…

Склонился над мальчишкой, прикрыл ему глаза, про себя проговаривая въевшиеся с древних времён слова молитвы. Мог бы и не стараться! С мальчика вполне хватит и того, что он сам заботится о его загробной жизни.

— Огонь в сердце моём. Погас, но воспламенён будет. Не скорбите о теле моём, ибо слёзы — вода, а плоть есьм земля сырая…

Едва зажившие ладони вспыхнули и погасли, но не быстрей, чем огонь перекинулся на тело.

— Лети на Запад, юный феникс.

Он разжал сжатую в кулак левую ладонь, ещё не охваченную пламенем, всыпал в неё горсть земли, смахнул туда же несколько капель с мокрых волос и легонько подул, отдавая дань последней из стихий. Когда мальчишка постучится в сотканные из солнечных лучей небесные врата, ему будет чем заплатить Привратнику…

— Гад, я даж-ше с-среагировать не ус-спел…

— А? — наёмник сморгнул недавние события, рассеянно охлопывая себя по карманам и тайникам в поисках пропавшего кинжала, вспоминая, о чём только что бурчал дракон.

— Говорю, Оникс-с на с-спину с-слетел, я и с-сгруппироватьс-ся толком не с-смог. С-скотина.

Гельхен тихо хмыкнул, дракон сверкнул налившимися огнём глазами. Тепла и света, которые раньше разглядела Фелиша, как не бывало.

— А с-сам-то чего припёрс-ся? С-сколько помню, раньше ты встречи не ис-скал, да и я ещё с-соскучитьс-ся не ус-спел.

— Её привёл, разве не ясно?

Золотая спина затряслась от едва сдерживаемого смеха.

— Вс-сё ещё пытаешьс-ся управлять с-событиями, человечес-ский наёмник? Теперь ты с-заложник обс-стоятелс-ств и не уподобляйс-ся богам, Гельхен, хотя бы меня не с-смеши.

Гельхен сжал кулаки. Дракон это заметил, чуть потянулся, словно кошка, и наёмник заскользил по вмиг сгладившейся чешуе.

— Э-э, нет, дружок, не глупи. В прош-шлый раз я тебя не отметелил только в память о Ней. Ещё раз ощериш-шься — клычата выбью.

— Снижайся давай, у тебя крылья дрожат. Да и Фелль…лиша замёрзла.

Дракон заложил вираж, блеснув на солнце глянцевым боком.