— Так не честно!
Гельхен облегчённо вздохнул, ухмыльнулся.
— Скажи, ты орала специально, чтоб я не спутал тебя с каким-нибудь другим психом, посягнувшим на моё общество?
Девчонка смущённо прикусила губу. Бледные веснушки на носу стали чуть более отчётливыми.
— Я хотела напугать вас и сделать более уязвимым для нападения.
Ох, давно он так не хохотал! Даже слёзы на глаза навернулись. Нет, надо сосредоточиться. Глубокий вздох. Ещё один. В поле зрения попало раздосадованное личико рыжей. Ещё один приступ хохота.
— Вот теперь я действительно уязвимый, — наконец проговорил Гельхен, когда смех перестал его сотрясать и печальная мордашка принцессы больше не вызывала такой бурной реакции. — Признаю, ты первая за десять лет, кто мог бы сейчас откромсать мне башку.
Девочка вспыхнула — ну наконец-то нормальная реакция феникса! — и зарылась в продуктовую сумку. Недовольно наморщила курносый нос.
— Неужели нельзя было взять что-то кроме сухарей? У меня уже живот к спине прилип.
— Ещё есть вяленая оленина, но ты же не ешь сырого, — беззлобно поддел наёмник, вороша угли. Вообще-то это было странно, особенно если вспомнить, что раньше Фелль трескала всё подряд, включая сырую рыбину, полуварёную кашу и даже — на спор — выуженного после дождя червяка. Но с олениной упёрлась и свою часть ночи в лагере Гельхен спал под нестройное урчание бунтующегося подросткового желудка.
Лагерь! Если так можно назвать отряд из двух человек и… без всего остального. Ни старика магистра с его вечно звякающей сумкой и терпким запахом настоянных трав, ни молчаливого послушного "как бы племянника вампира", ни предателя феникса. Даже глазастый щенок Мартуф и тот отсутствует — вынюхивает дорогу к Диметрию. А заодно ведёт к нему под крыло всех вышеперечисленных. Нечего им под ногами Мортемира крутиться, они не виноваты, что выбор придворного кровососа пал именно на них. Гельхен мрачно ухмыльнулся — вампиров он никогда не любил, хоть и научился не показывать этого. Давняя вражда впечаталась в кровь. А к этому тем более не питал никакой слабости — уж очень он выглядел подозрительным в свете всех остальных своих собратьев. Кровососы подлые и злопамятные, никогда не спустят недругам даже пустяковой обиды, а этот не просто спустил на тормозах своё отвращение к прочему миру, но и плотно обосновался в королевском палаце, где и правит втихую балом уже две сотни лет. Может, и действительно заботится о королевских отпрысках — ходили в народе толки, якобы Веллерен за неугомонной принцессой Фелишией чуть ли не ползает по пятам, дабы с королевской дитятей чего не приключилось. И он действительно приволок её в кабак, чтобы вывезти вон за пределы столицы, хотя особой любви между ними Гельхен не заметил. С другой же стороны этот подозрительный тип отдал последнего феникса в руки совершенно незнакомого человека — наёмника, а это ещё хуже, у этой братии нет чести и совести — и спокойно ушёл по своим вампирским делам, как только понял, что сделка состоялась.
А ещё есть эта подозрительная девица с неуловим взглядом. Он, конечно, догадывался, но неужели у Веллерена хватило ума приволочь в столь злачное заведение ещё одну принцессу? А обратно прогуляться с ней наедине через трущобы и городской парк, ночью кишевший бродягами из низшего города? То ли ему действительно не занимать выдержки и нежная девичья шейка не привлечёт его внимания ни в одном из смыслов, то ли слухи про девушку тоже недалеки от истины — ведунья. Этим сам чёрт не брат, и уж тем более вампиры для них как раскрытая книга. Впрочем, как и все остальные. Тогда ясно, почему их выбор пал именно на него, наёмника. Гельхен ещё раз мрачно усмехнулся невесёлым мыслям. Увидала во сне, решила не спорить с судьбой. Он припомнил, как она уверенно кивнула в его сторону при первой встрече, даже не взглянув. Просто указала вампиру на товар, хотя и не требовала характеристик — предупредила о выборе. Тогда можно не гнать волну и спокойно обдумывать дальнейший план действий. Талина наверняка знала, что он обо всём догадается и тогда уже не будет нужды прикрывать сестру. И необходимость в лишних фигурах, замедляющих продвижение к цели — совсем не той! — отпадёт. Всего только и нужно, что выжечь Яношу волосы до ярко-рыжего, чтоб сдвоить следы — просто так, на всякий случай. Не феникс, конечно, но на безрыбье, как говорится… Спровадить их поможет высланный вслед молодой оборотень, который тоже наверняка не знает, зачем его действительно отправили вдогонку. Следить и "если что" защитить? Угу, с того расстояния, что он ошивался, разве что к торжественному погребению останков успеет. Слежка тем более не удалась, если даже Фелль засекла "наблюдателя" в самое первое и единственное, дежурство. Зато нюх у мальца, как у истинного оборотня — найдёт отряд принца в два счёта. А отправленный с ними феникс проследит, чтоб ни одна тварь не заинтересовалась их компанией. Щедро оторванные от души золотые, врученные магистру, должны скрасить путь — и на лошадей хватит, и на еду.
А вот они…
— И всё-таки сухари — это не еда, — буркнула Фелль.
— С каких это пор ты перебираешь харчами? — Гельхен в свою очередь потянулся к сумке, запустил руку в горловину и не глядя вытащил чёрствый хлебец. Так же не глядя откусил, недоумевая, почему тонкое личико девочки исказила злорадная улыбка. И тут ощутил вкус на языке.
— С тех самых, как они заплесневели. Неужели нельзя было не мочить сумку на переправе?
— А нечего было лезть с парома рассматривать дохлую рыбину. Я же не виноват, что ты шлёпнулась в озеро.
Фелль надулась. Рыбу пришибла именно она и хотела в этом убедиться, да вот какой-то гад подставил подножку и она кубарем полетела в холодную горную воду с битком набитого народом паромчика, перекидывающего их к пограничным горам. Гельхен посмотрел на Фелль и хихикнул. Конечно же он заметил хищное выражение на сосредоточенной мордахе тогда на озере и, приглядевшись, даже разглядел будущую жертву рыжей хулиганки. Бултыхнул прихваченный с берега камень и покойница всплыла брюхом кверху. Но вместо того, чтоб угомониться и наслаждаться целебным горным воздухом, девчонка подалась вперёд, чтоб убедиться в своей меткости. И, конечно же, поскользнулась на склизких досках, объеденных озёрной водой и разбухших от вечной влаги. Может, он бы её там и оставил, чтоб вбить в лохматую башку хоть немного здравого смысла, но то ли от шока, то ли потому что не умела, Фелль из воды не появлялась и смешки на пароме быстро исчезли. Кто-то неубедительно позвал на помощь, кто-то высказался относительно безмозглого сопляка и того, что на земле, хвала богам, на одного дурака стало меньше. А Гельхен, не помня себя от ужаса, бросился за пузырьками, естественно забыв отцепить от ремней меч и сумки. Кто же знал, что эта дурёха обнаружила под водой крапчатую спинку форели и устроила подводную охоту? В итоге никто их ждать, естественно, не стал, возблагодарив небо за усекновение ещё одного дурака, и остаток пути они проделали в гордом молчании и пофыркивании, хорошо хоть вообще доплыли — озеро оказалось на удивление благополучным, лишённым всякой нечисти. Наверняка поблизости водился табун единорогов, распугавших нежить. Недалеко от берега они развели костёр и протрусились возле него до поздней ночи, суша Фелишины вещи. Меч теперь потускнел ещё больше и отказывался срезать даже траву, крупы пришлось бросить в озере, чтоб доплыть до берега, поэтому из еды оставалось только мясо и сухари. Только мясо, судя по прелому вкусу на языке.
— А я не виновата, что у вас сумка тряпичная, а не кожаная, — неожиданно пробубнила принцесса, продолжая начатый спор.
У-у, глазастая! Свою кожаную он отдал Ольхену, откуда же было знать, что придётся принимать ванну.
— Лучше бы под ноги смотрела, а не на мою сумку, — досадливо бросил мужчина. В последнее время они с девчонкой постоянно задирались, выискивая проблемы там, где их в принципе быть не могло. Возможно, так было легче смириться с принятым решением — Фелль всего-навсего девчонка. Гельхен посмотрел на собеседницу — маленькую, всклокоченную. Однажды они набрели на луг, буквально задавленный фиолетовыми васильками, и тогда, к ужасу своему, Гельхен понял, что с ним действительно отправили девушку — мальчишка не начнёт фыркать и скакать по цветам, будто по густым облакам, только потому, что никогда не видел их в таком диком количестве, и не начнёт плести из них венок, пусть кривой и неумелый, но всё же… Венок утонул в озере. Фелиша смолчала, но он потом видел, как она долго сидела на берегу и не отрываясь смотрела туда, где нырнула за рыбой…
