Я согласно кивнул.
– А потом… Эх… – Дима горько усмехнулся и потянулся за бутылкой.
Думаю, пол-литра до конца рассказа ему не хватит. Придётся доставать спирт.
– Подъезжаем к Питеру, а на дворе плюс пять. Оттепель врезала. Циклон какой-то с Гольфстрима… Дождь, как весной.
– Глобальное потепление.
– Мне один хрен. Что потепление, что Господь спросонья зиму с летом перепутал. Рыба от этого тухнет не меньше… Ну ладно, думаю. До базы не сгниёт. За час доберёмся. Добрались… На КПП омоновцы тормозят. Давай, показывай, что везёшь. Не гранаты ли? «Антитеррор» у нас. Я и пошутил, идиот. Да, говорю – гексоген в машине. А в прицепе героин… В общем, мне после уже объяснили, что так шутить с ними противопоказано. Здесь не «Смехопанорама». Ребята сутками стоят. Уставшие, злые. Юмор плохо понимают. «Героин, значит? А ну-ка, давай свой фургон вон на ту площадку, досматривать будем». Я взмолился. Пошутил я, мужики, рыба там. Скоропортящийся товар. Стухнет ведь! «Вот мы и поглядим, что это за рыба, Петросян». Знаете, сколько глядели?
– Думаю, долго.
– Хм… Восемь часов. Эти сменились, другие начали. И что самое обидное, имеют право, гады! Жалуйся потом, не жалуйся! Сам ведь признался. Может, говорят, ты наркоту в рыбьи пузыри заложил. Вот мы и прощупаем каждую. На самом деле ничего они не щупали. Меня с водителем в «скворечник» свой посадили, а в машину даже и не залезали…
Дима вновь горько усмехнулся и плеснул на четверть стакана виски.
– В городе ещё пару раз останавливали, но я больше Петросяна из себя не корчил. Сразу отстёгивал, без лишних разговоров. На базу мы только в одиннадцать доползли. А там, кроме охраны, никого. Я оптовику на трубу звонить, а она отключена. Попали. Не к себе ж в холодильник рыбу перегружать. Оптовик только в одиннадцать утра появился. Фуру открыли, а рыбка плавает. В собственном соку. Санитарного врача вызвали экспертизу проводить. Тот понюхал и руки развёл. «Все, не надо экспертизы…»
Собеседник, уже не налив мне «Швепса» и не произнося спич, опрокинул стаканчик. Хотел поморщиться, но это было больно, и он улыбнулся.
– На чем мы остановились?
– На экспертизе.
– Да. Все, сфокусировался, цель вижу… В общем, десять тысяч шамилевских баксов мы благополучно отгрузили на городскую свалку. За две недели до обозначенного в расписке срока.
– Деньги вы не нашли, – предположил я.
– Увы… В институте этому не учили. Позвонил матери, спросил, сколько сможет собрать по родне. Максимум, десятую часть. Хорошо подзалетел. Достоевский и Бальзак, конечно, тоже всю жизнь занимали и не всегда вовремя отдавали, но я не Достоевский. К Шамилю в урочный час не пошёл. Я понимаю – так порядочные люди не поступают. Но испугался я, если честно. Будь это не Шамиль, разумеется, позвонил бы, объяснил ситуацию, отсрочку попросил. А с Шамилем эти разговоры нелепы по сути. Решил, если сам проявится, тогда и расскажу все. Надеялся в глубине души, вдруг он забыл? Человек занятой, да и деньги не очень считает. Десятью тысячами больше, десятью тысячами меньше… Не забыл… На первый раз меня практически не били. Два удара по печени, это просто смех. Мануальная, так сказать, терапия, разогрев перед большим концертом. У подъезда ждали. Двое гостей с солнечного Кавказа. Абдул и Абстул. По размеру их рубильников я сразу понял, что мой первый разряд, увы, бесполезен. Молча взяли меня под руки и подняли в квартиру. По пути я объяснял про форс-мажор, про Гольфстрим, но вскоре понял, что они не в курсе моих рыбных дел. Их задача сугубо конкретна – вернуть долг в максимально короткие сроки. А этому искусству они обучались в лучших бандформированиях своего горячего региона. Когда не только моя комната, но и вся квартира была тщательно обыскана, я получил первый удар. Выйдя из нокаута, вновь пытался доказать свою порядочность, но они не поверили. А может, плохо понимали по-русски. Перед тем, как отправить меня во второй нокаут, обрадовали, что сумма долга вырастает до пятнадцати тысяч, а сроки возврата сокращаются до недели… И если я не уложусь, они проведут ампутацию какой-нибудь частицы моего поганого тела. На выбор, без наркоза… Забрали спрятанные на чёрный день пятьсот долларов и отбыли, оставив меня на холодном линолеуме. Счастье, паспорт не догадались отобрать. Иначе б мне и Джеймс Бонд не помог…
Срезав скальпелем корочку, Дима отправил дольку лимона в рот и осторожно разжевал. Я невольно бросил взгляд на его пальцы. Все были на месте. На ноги я смотреть постеснялся.
– В милицию я не пошёл, – продолжил неудавшийся бизнесмен, – что время зря терять? Меня б и слушать не стали. У Шамиля на руках расписка. Да и деньги я действительно брал. Первые три дня обзванивал всех своих знакомых. Ещё с институтских времён. Бесполезно. Да я особо и не рассчитывал. И сам бы наверняка не дал, позвони мне какой-нибудь приятель с просьбой одолжить по максимуму. Без всяких гарантий. Вы бы вот дали?
– У меня нет пятнадцати тысяч, – уклонился я.
– А если б были?
– Думаю, нет… Мне слишком часто не возвращали долги.
За примером далеко ходить не надо. Месяц назад лежал у нас один серьёзный человек. Видный предприниматель с политическим уклоном. Тоже в коммерческой палате. Ножку подвернул. Все ждал, когда его сам губернатор приедет навестить. Или, на худой конец, спикер городского собрания. Кредитки между пальцев тусовал, словно шулер карты. Накануне выписки тысячу у меня одолжил. Мол, наличных нет, а хочется врачам сюрприз сделать. Сестра утром в палату заходит, а товарища и след простыл. Ночью через окно ушёл, не рассчитавшись за лечение. Говорят, сейчас где-то баллотируется. Обещает народу бесплатную медицину. Что ж, опыт есть…
– Мне тоже не возвращали, – кивнул Дима, – короче, не нашёл я ничего. Но, как говорится, кто не хочет помочь деньгами, готов помочь бесплатным советом. Советом помог мой институтский староста Вадик Семёнов. Тоже большой специалист по судовым установкам. Испанскими дверьми в строительном магазине торгует. Встретились мы, обсудили критическую ситуацию. «Ты, – говорит, – нашёл с кем связываться. Ещё б у шахида какого-нибудь денег занял». Потом и подбросил идею. Так и так, бежать тебе отсюда надо. Лучше в дальнее зарубежье. В ближнем Абдул с Абстулом тебя все равно достанут. По запаху. У них носы большие, не спрячешься.
Хорошо сказать – бежать… Кроме родного рыбсовхоза нет у меня укромных уголков на земле. А там в два счета найдут. «Есть вариант. Мишку Ефимова помнишь?» – «Конечно». Мишка сокурсник наш, мне курсовые и диплом за валюту делал. Головастый мужик. Не знаю, что он в судостроении забыл. «Так вот, – говорит Вадик, – Мишка сейчас в Штатах, в Лос-Анджелесе. Три года назад уехал счастья искать. Родня там у него какая-то, тётка вроде по отцовской линии. Здесь, в Питере, не сложилась у него жизнь. Ни личная, ни общественная. Даже странно как-то. Звонил недавно, скучает по родимой сторонушке, в гости приглашал. Устроился помощником зубного техника. Протезы лепит. Можно сказать, практически по специальности. Квартиру снимает в русском квартале. Гринкарт получил, ну, это – разрешение на работу. Шиковать не шикует, но на жизнь хватает. Вот ты к нему и езжай…»
В коридоре послышались шаги, скрипнула дверь туалетной комнаты. Дима прервался и слегка помассировал челюсть. Видно, сказалась перегрузка после вынужденного молчания.
– Побаливает чуток… Вот здесь.
– Это будет побаливать ещё полгода. А то и больше, – успокоил я собеседника.
– Будем терпеть… Так вот. «Езжай, – говорит Вадик, – продавай срочно комнату, покупай билет. Вызов Мишкина тётка тебе пришлёт жалостливый, дескать, при смерти. На мой адрес. Загранпаспорт есть?» – «Откуда?» – «Сделай. У меня тёща в ОВИРе, за два дня оформят».
Мне сначала эта затея полной чепухой показалась. Америка не Эстония.
Даже гостевую визу хрен после терактов в Нью-Йорке получишь, комнату так быстро не продать, да и вообще, как улизнуть, если Шамиль со своими абреками в спину дышит. Несерьёзно. Хотя, с другой стороны, представишь, как тебе ухо или палец режут без наркоза… А Вадик все давит. Выхода, мол, у тебя другого нет. Атак отсидишься полгодика, мы же слух пустим, что умер ты или в Казахстан уехал. «Почему в Казахстан?» – спрашиваю. «Ну или в Армению. Без разницы. Пусть тебя там ищут. А устаканится тут все, тогда и вернёшься. Глядишь, спецслужбы Шамиля устранят или сам он устранится. Пока у меня поживи на раскладушке, там тебя искать не будут… А насчёт долга особо не переживай. Шамиль эти деньги не за токарным станком заработал и не в институте научном. Ещё себе набасмачит».
