— Хвала Господу! — хрипло выдохнул Келлон. — Доброй охоты, брат.

Ему было жаль узнать о смерти Селен. И все же он был уверен, то она себя не жалела. Она сыграла в эту игру до конца, по своим собственным жестким правилам. Возможность неудачи была учтена ею, равно, как и возможность успеха. Яд, который она держала наготове, был достаточным тому доказательством.

Потрясение, растерянность и усталость окутывали его разум черным туманом. Было тяжело вспомнить, что произошло. Тяжело понять. Подобно Селен он играл по правилам, которым научила его жизнь. Но теперь они больше не действовали.

Один раз ему пришлось прятаться от толпы, которая поднимая брызги, неслась по темному туннелю. В руках у них были горящие факелы. Их вожак нес надетую на кол женскую голову. Они пели «Боевой Гимн Господа».

Смутно он пытался понять, что превращает людей в таких отвратительных существ. Конечно, правление Союза было тяжелым бременем, но он помнит, что подписывал многочисленные указы о мерах по облегчению жизни масс. Он помнит, что Мелкарт сказал, будто он опоздал на три поколения.

Прошло двадцать лет с тех пор, как Келлон в последний раз ощущал промозглый холод канализационных уровней. Но внезапно, ему показалось, что тайное собрание партии Нового Сообщества проходило только вчера. Замысловатый лабиринт покрытых каплями воды туннелей остался таким же знакомым, словно он никогда его и не покидал.

Качаясь от усталости, он отыскал маленькую пещеру, которую вырыл много лет назад в стене шахты над насосом. Он спал долго и проснувшись увидел следы своего отбойного молотка, все еще сохранившиеся во влажном песчанике.

Он испытал удивительное удовольствие при виде этого свидетельства своей былой силы и умения работать руками. Ибо уже давным-давно он даже не одевался без посторонней помощи. Он был голоден, но и тут далекое прошлое сослужило ему службу. По пути, который был ему знаком, он выбрался на грузовой уровень. Движение прекратилось. Он не увидел ни охранников, ни рабочих. В большинстве секторов горели только слабые лампы аварийного освещения.

Несколько грабителей были заняты делом. Он обошел их. Наконец он нашел разбитый электрогрузовик и набил карманы его грузом — гидропонным апельсинами и консервированной искусственной говядиной. Он поел и спрятал то, что осталось, в маленькой пещере.

Был рассвет второго дня, когда он подошел к покосившейся грузовой рампе среди переплетенных сорняков и ржавеющего металла давным-давно заброшенных Доков Сатурна.

Он искал своего сына.

Прошло пять лет со дня их ссоры. Он не мог быть уверен, что Рой захочет его видеть. Но между ними больше не было яркой тени Селен. Он был одинок и единственное, что у него оставалось — это Рой.

Если его Башня была мозгом Союза, космопорт был его пульсирующим сердцем. Вспомнив об огромных батареях милитехнической резервации, он надеялся, что беженцы из подвергшегося бомбардировке города могли собраться здесь, чтобы предпринять последнюю попытку защитить эту природную крепость.

Он быстро двинулся через сорняки к Докам Венеры. Спотыкаясь при тусклом утреннем свете, он набрел на гору свежей черной земли и разбитого камня. Его сердце оборвалось. Он устало взобрался на вершину насыпанного взрывом холма.

За ним, там где когда-то находились шумные Доки Венеры, была только широкая черная бездна. Горький дым ударил ему в нос. Но не запах взрыва наполнил его глаза слезами.

Он стоял над хаосом. Изорванная снарядами земля была такой же пустой, как покрытая кратерами Луна. За Доками Сатурна в руинах едва можно было найти хоть одну знакомую конструкцию. Смерть пахала глубоко. Только несколько искореженных кусков металла намекали на то, что доки и корабли вообще когда-либо существовали.

На расстоянии нескольких миль, на нервном поле темных обломков, в том месте, где когда-то была милитехническая резервация он увидел упавший крейсер. Кормы не было, словно взорвался склад боеприпасов. Пластины все еще были красными от жара, а дым поднимался, как резкий тонкий восклицательный знак на фоне мрачного неба.

Он с грустью узнал очертания «Технарха».

За этим мертвым кораблем горел Санпорт. Восток был освещен ужасным красным рассветом. Но низкое небо над его головой оставалось темным от дыма пожаров. Прошли часы, а он все искал развалины унитронной лаборатории, в которой работал Рой. Но Солнце так и не взошло.

Должно быть, был полдень, когда он подошел к тому, что осталось от лаборатории. Надежда покинула его, когда он увидел остатки мертвых стен. Ибо попадание в старое здание было прямым.

На месте левого крыла зияла огромная дымящаяся дыра. Крыша была сорвана с уцелевших серых стен. Со всех сторон они были высоко завалены обломками. Казалось невозможным, чтобы во всем этом здании, кто-либо остался жив.

— Кто идет?

Вздрогнув, Келлон резко повернулся. За ним из-за груды камней появился крупный мужчина. Рабочий номер на груд его серого комбинезона говорил о том, что он был рабочим доков. В руках у него была короткая винтовка.

— Стив Вольф, — из осторожности Келлон ответил своим старым партийным именем. — Грузчик.

— Что вам нужно?

— Я ищу инженера Роя Келлона, — произнес он с отчаяньем. — У меня для него послание. Он работал в унитронной лаборатории. Вы знаете его? Он не пострадал?

Мужчина ответил не сразу. Его внимательные глаза изучали Келлона, глядя поверх прицела. Келлон нетерпеливо ударил ногой кусок камня. Наконец, словно придя к какому-то решению, часовой кивнул.

— Думаю, что так оно и есть. Идемте, я разрешу вам поговорить с Томом Фарром, — он махнул винтовкой в сторону щели в полуразрушенной стене. — Рой Келлон здесь, — добавил он. — Но вам будет тяжело передать ему сообщение прямо сейчас. Потому что он находится под тысячей тонн обломков.

Келлон шел впереди, через лабиринт разрушенных комнат и лишенных крыши коридоров. Он слышал голоса и глухой стук инструментов. Неожиданно, ему и его охраннику открылось удивительное зрелище.

Потрескавшаяся стена образовывала длинный четырехугольник. Он был засыпан камнями и обломками здания, выброшенными с того места, где находилось другое крыло. Но десятки мужчин и женщин отчаянно работали, чтобы разобрать завал. Они уже наполовину открыли длинную, яркую, как зеркало, торпедоподобную машину. Часовой позвал худощавого молодого человека, одетого в серое, который, как оказалось, руководил раскопками.