«Понимаю». Голова у Миры шла кругом. Должна ли она выпалить, что она была бы счастлива растить их дитя, или это будет сигналом о том, что она слишком легкомысленно воспринимает предложение? Она сделала задумчивое выражение лица, которое, как она надеялась, покажет что она понимает всю серьезность ситуации.

«Брак будет официальным, конечно же, но отношения будут чисто платоническими».

«Да, конечно».

Неас вздохнул и внезапно помрачнел. «Прости, Мира, но моя жена говорит что ты не подходишь нам. Ликан очень расстроен». Он встал, протянул руку за голову Миры. «Мы беседовали с сорока или пятьюдесятью женщинами, но все они нам не подошли» — добавил он с раздражением.

«Нет! Подождите!» — крикнула Мира.

Неас остановился.

Она думала очень быстро. Что она сделала такого, чтоб жена Неаса не захотела иметь с ней дело? Ей наверное жутко от идеи, что в ее доме будет другая женщина. Она будет растить ее ребенка, заигрывать с ее мужем. Если бы Мира только могла развеять эти страхи…

«Я — лесбиянка» — сказала она.

Неас был более чем удивлен. Очевидно Ликан не понял, кто такая была Джанетт, даже после передачи слов о любви. Друзья тоже могут говорить, что любят друг друга.

Неас ничего не сказал и Мира решила, что у них там происходит дискуссия. Она молилась, чтобы она была права.

«Значит, ты не сможешь влюбиться в меня?» — спросил, наконец, Неас. Это был чудной вопрос. Неас был не просто мужчиной, он был оранжевым мужчиной и совсем не привлекательным.

«Нет. Я люблю женщину по имени Джанетт. Ликан видел ее».

Опять долгое молчание.

«Нам еще не все ясно про твой несчастный случай, который таковым не был».

Мира забыла. Как она могла так просто забыть как убила себя и свою собственную мать? Может потому что это было так давно. Все что было до ее смерти казалось таким далеким. Будто другая жизнь.

«Это было очень давно» — пробормотала Мира — «Но, да — это правда».

«Ты унесла с собой жизнь своей матери?»

«Нет, не это было моей целью». Это была правда. Мира не хотела убивать свою мать, она лишь хотела сбежать от нее. «Я сбежала от нее. Если кто-то и является твоей матерью, то это еще не значит, что с ней не может быть невыносимо жить вместе».

Неас медленно кивнул. «Нам сложно подумать о таком. Жизнь со спутниками оказалась очень хорошим выходом для нас. Мы с Ооной никогда и не мечтали о такой близости друг к другу. И какое это счастье, когда отец, дедушка и прабабушка могут быть вместе с нами. Я бы ни на что не променял это».

«Да, это действительно здорово» — сказала Мира — «это почти как брак, даже немного большее. Это усиливает связь — хорошие становятся только ближе, с плохими становится жить невыносимо».

Неас прослезился. «Ликан сказал, что мы можем тебе доверять. Нам так нужен кто-то, кому мы могли бы доверять». Он все кивал головой, задумавшись о чем-то. Затем он махнул рукой и сказал, будто читая текст: «Считаешь ли ты, что отшлепать ребенка бывает полезно?»

«Конечно же нет» — ответила Мира, понимая что само ее существование зависело от ответов.

Сердце Миры едва не выскакивало из груди. Люси спала, ее маленькая головка была прижата к бьющемуся сердцу Миры. Лифт поднял их наверх; открылось огромное пространство, а люди внизу превратились в маленькие точки.

Ей хотелось побежать, но она старалась держать походку непринужденной, стуча прозрачными туфлями по мраморному полу.

Она зарыдала, когда Джанетт открыла глаза. Прикоснулась пальцами к ее уху голубоватого цвета, к ее посиневшим губам.

Джанет всхлипнула. Для нее это было первое пробуждение с того момента как с ней говорил Ликан.

«Ты сделала это», прохрипела Джанетт своим жутким мертвым голосом. Она заметила ребенка и улыбнулась. «Молодец. Рада за тебя». Вот такая была Джанетт. Не стала ни о чем просить, даже о жизни. Если бы Джанетт пришла к ящику Миры, живая и здоровая, первыми словами Миры были бы: «Забери меня отсюда!»

Голоса брачных церемоний звучали с верхних этажей, сильный и уверенный голос мужа, бесцветное квакание жены.

«Я не могу оплатить твое оживление, любимая» — сказала Мира, — «но я накопила достаточно, чтобы ты стала моим спутником. Так будет нормально? Останешься ли ты со мной до конца наших дней?»

Мертвые не могут плакать, но Джанетт попыталась, только слез не было. «Да» — сказала она — «это в тысячу раз лучше чем нормально!»

Мира кивнула, улыбаясь. «Нужно несколько дней чтобы все оформить». Она коснулась холодной щеки Джанетт. «Не успеешь и моргнуть, как я вернусь. Сейчас ты умираешь в ПОСЛЕДНИЙ раз». «Обещаешь?»

«Обещаю».

Мира протянула руку, и Джанетт умерла. В последний раз.