При этих словах по залу прокатилась волна возмущений. Кто-то открыто выкрикивал несогласие, а кто-то тихо роптал.

— Спокойствие! Список спасенных будет оглашен через 24 часа. Отбор будет проводиться на базе результатов пробы крови. Это все. Все свободны.

Я заметил как Света испуганно начала взглядом искать поддержки, видимо ее очень взволновало это сообщение. Когда мы встретились взглядом, я понял, что мы теперь должны быть всегда вместе, мы должны помогать друг другу. Когда мы вернулись обратно в жилой отсек, где мы пережидали взрыв, я сказал, что нам надо ложиться рядом.

— Ложиться? Куда здесь ложиться, здесь вода кругом! Мы просто утонем, если ляжем, — возмутилась моя знакомая.

— Ну, можешь, конечно, не ложиться и спать стоя. Да не волнуйся, ща что-нибудь придумаю.

Я увидел несколько деревянных ящиков, около полуметра в высоту, валявшихся как мусор. Я подошел к ним и обнаружил, что они как ни странно были все пустые.

Тогда положив на два ящика железную дверь от шкафа я соорудил нечто вроде кровати, куда уже положил матрас. То же самое я сделал и для Светы. Я был почти без сил, когда завалился на матрас. Мне было все равно, что я был мокрый и грязный, мне хотелось только отоспаться. Только я закрыл глаза, как сразу провалился куда-то глубоко в свое сознание. Мне не снилось ничего. Это был даже не сон, а бессознательное состояние. Вокруг крутилась куча мыслей никак не связанных между собой, больше похожих на бред. Единственное, что я помню так это то, что я все время куда-то бежал, но в-то же время и никуда не бежал. Вокруг были люди, но мне не было до них никакого дела.

Я проснулся сам собой. Открыв глаза, я увидел серую стену по которой медленно струилась вода. Я немного свесился с моего ложа и глянул вниз — воды уже было примерно по колено. Она неумолимо прибывала. Посмотрев на свои электронные часы, я с досадой заметил, что они не работали. Хоть они и были довольно дорогими, электромагнитный импульс от взрыва полностью сжег всю электронику. Тогда я попробовал включить мр3-плеер и он, как ни странно, работал. Я приподнялся и сел прислонившись к стене. Рядом лежала Света. Вот как опасность сближает людей, подумал я тогда. А ведь другой раз она бы и близко не легла. Не знаю, что меня в ней привлекло, на первый взгляд она не была супер-красавицей, однако в ней определенно что-то было. Я сам не понимал почему, но она мне нравилась. Она лежала на боку лицом ко мне, под головой у нее лежала моя куртка скрученная так, что бы она выполняла роль подушки. Я долго смотрел на нее пока она не открыла глаза.

— Ты не спишь? — поинтересовался я.

— Выспалась уже. Давно так крепко не спала. Мне снилась семья. А тебе?

— Мне? Ничего не снилось. Мне никогда ничего не сниться.

— А что же теперь с нами будет?

— Сам вот думаю. Надо дождаться когда огласят список тех, кто остается и тогда видно будет. Я вот слышал, что 5 и 6 это жилые отсеки и там можно жить относительно комфортно.

Все мое лицо горело и чесалось. Я свесил ноги с лежанки. Ступать в эту ледяную воду не было никакого желания. Резко опустив ноги в воду и встав в полный рост я почувствовал неприятную дрожь по всему телу. И без того было холодно так еще и ноги по колено в воде. Подойдя к струйке воды текущей с потолка, я подставил руки и подождал пока ладони наполняться водой. Вода оказалась чистой и без запаха. Я уже хотел было умыться, но вспомнив, что вода идет снаружи убежища и может быть заражена я передумал. В это время с приемников, по внутренней связи раздалось не очень приятное пищание. И голос сначала по-эстонски, затем по-русски объявил подъем и назвал время — 7 утра. Через некоторое время вошел человек в костюмчике, который вчера держал речь. За ним вошел солдат с небольшой коробкой.

— Доброе утро, господа. Сейчас я буду называть ваши фамилии и подходите пожалуйста ко мне по-одному.

Она начал называть фамилии, и солдат за его спиной выдавал из коробки карточки.

Я попросил у одного из людей посмотреть на эту карточку. Это были идентификационные карты с личными данными и какими-то номерами. Ничего особенного. Насторожило то, что называли только эстонские фамилии. Ни одной русской. Когда он закончил, я и некоторые другие люди стали кричать почему они не получили этого номера.

— Получат все, но позже. Завтра или даже сегодня вечером. Пищу сейчас получат все, независимо от наличия ID-карты, — на ломанном русском ответил он.

Завтрак принес не меньше разочарований. Нам раздали по средних размеров пакету с штамповочной кодировкой ET-639 в котором находилось:

1 бутылка воды без этикетки;

1 пластиковая коробочка с чем-то отдаленно напоминающее кашу;

2 небольших пачки крекеров;

1 маленький пакетик с сухофруктами;

4 очень странных батончика, на первый взгляд похожих на марципан.

Развернув один из странных батончиков, я обнаружил плотную массу. Откусив чуть-чуть можно было распробовать вкус. Вернее ничего нельзя было распробовать ибо вкуса просто не было. Просто тягучая масса, которую нужно было долго жевать.

Посмотрев обертку я увидел, что масса эта обладает очень большой энергетической ценностью.

— Так, давай мы знаешь, что сделаем… Давай-ка один паек съедим, а другой про запас оставим. Все равно, если посчитать, нам этой энергии хватит на неделю тяжелой физической работы. А еду всегда можно будет на что нибудь выменять, время-то тяжелое, — обратился я к подруге по-несчастью.

— Хорошо, так наверное и сделаем.

Мне вовремя в глаза бросился паек оставленный кем-то на ящике. Я быстро, но стараясь не сильно шуметь водой, рассекаемой ногами подобрался к сухпаю и заткнул за пояс, сверху накрыв одеждой. После этого вернулся на свое место.

— Ты его украл? Зачем ты это сделал? Как ты мог!

— Спокойно, я же говорю время тяжелое, каждый сам за себя. Естественный отбор, в действии.

— Я не буду есть ворованное.

— Ну, тогда я не буду и предлагать. Ты думай не сегодняшним, ты думай о будущем, мне например кажется, что это нам не помешает, а если его владелец оставил его, значит еда ему не очень-то нужна.

Время шло медленно и мучительно. Радовало одно — у меня была собеседница и подруга. За все это время был интересен только один разговор троих людей, всем было на вид за 40. Они спорили о том, пить ли им йод или нет. Меня привлек их разговор поскольку это касалось меня в том числе.

— А вот за такие советы нужно расстреливать — аптечный йод категорически противопоказан для приема внутрь. В любом виде — разведенном, на кусочке сахара… Нельзя!

— Дык, потому йод и употребляют: радиоактивный йод скапливается в щитовидке, а скушанный йод якобы тоже попадает в щитовидку. Излишки йода из организма выделяются, а значит и процент радиоактивного в организме падает.

— Не совсем так. Щитовидку «забивают» йодом настолько (используются йодосодержащие таблетки, а не йод из бутылки), что она больше йода не берет, в том числе и радиоактивного. Но такая «процедура» сама по себе не безобидна.

— Так! - вмешался в разговор третий. — Так! Употребление йода прекратить немедленно — ожог пищевода, легких и никакой пользы. Молекулярный йод, а именно его раствор в пузырьках, годится только как отравляющее вещество. Для пополнения йода в организме используется только связанный йод — поверьте человеку, нахватавшему в свое время 200 рентген. Например, Йодомарин. И как можно больше пектинов, например, кураги. Литр молока в день. Только где это все сейчас взять?

После услышанного я не решился пить йод и решил его оставить, что бы использовать как обеззараживающее, на всякий случай.

Был как мне казалось вечер, вечер по старому исчислению. На самом деле в мире уже не было ни вечера, ни утра. Радиоприемник подтвердил мои догадки — 8 вечера. Сказали, что раздадут ужин. Ужин раздали, но ужин это громкое слово. Было примерно-то же, что и утром только в коробочке была какая-то другая кашица. Спустя примерно час вышел все тот же человек в костюме. Гы-ман как я его прозвал про себя, по аналогии со стрелялкой Half-life. Я уже думал, что он идет выдавать и нам ID-карты. Но он говорил о другом.