Через два дня Альт принес разрисованные пластины. Разложив их на столе, я смотрел на рисунки. С одной стороны, у Альта определенно есть талант — на каждой пластине был изображен какой-то цветок, многие переплетены листьями, на некоторых даже нарисованы капельки росы, а на одном из цветков — муравей. Но с другой стороны — Альт очень далек от реального воплощения замысла: когда я спросил его, как же это все можно вырезать, он пожал плечами и сказал, что его задача — придумать, а моя — думать, как это сделать.
Вооружившись резцами, напильниками и полотнами по металлу, я приступил к творению, снимая с пластины миллиметр за миллиметром. Кузню заполнил такой противный и зубодробительный скрежет, что Карт, пробурчав что-то, вспомнил, что у него очень много дел в бараке, оставив меня одного. В какой-то момент, потеряв концентрацию, я сделал лишнее движение — и пластина попросту развалилась на несколько частей. Недоуменно посмотрел на оставшиеся пластины. Получается, если я что-то сделаю неправильно, то пластина попросту развалится? С одной стороны, это понятно: двадцать пластин — очень много для Цепи, но если мне придется работать как саперу, то скорость обработки пластин сильно упадет. А у меня всего пять дней впереди.
Закрутив в тисках следующую пластину, я с еще большей осторожностью принялся ее обрабатывать. Уже не миллиметрами, а микронами я отрезал лишние куски, как тут…
— Махан, сколько можно шуметь? — Недовольный Карт вернулся в кузню. — Ты же всем мешаешь, от твоей работы по всему руднику стоит такой противный звук, что зубы сводит.
Дернув от неожиданности полотно, я получил обломки второй пластины.
— Эй, а ты зачем пластины разрушаешь? — спросил удивленный Карт, увидев, что я перебираю в руках обломки. — Я их неделю делал, а ты, смотрю, уже вторую поломал. Совсем не получается?
Отрицательно покачав головой, я взял пластину с одним из самых простых рисунков и пошел размышлять. Что-то я делаю неправильно, но вот что…
Закрыв глаза, я мысленно создал пластину. К моему удивлению, это получилось довольно легко; наверное, сказывается практика. С рисунком на пластине пришлось повозиться, но его я тоже смог представить на ее поверхности. Имея трехмерную модель пластины, можно было начать конструировать. Как только я мысленно коснулся пластины, чтобы вырезать лишнее, она свернулась в кольцо. Ясно, в этой железке заложена суть кольца, только я почему-то ее не чувствую. Наверное, уровня моего на это еще не хватает. Тогда получается, что, если я начну вырезать рисунок, пластина развалится, как и предыдущие. Засада.
Как только я разогнул кольцо обратно в пластину, краем сознания услышал резкий звук разрывающейся стали, а моя виртуальная пластина распалась на много частей. Открыв глаза, я увидел, что у меня в руках лежат обломки погнутой пластины. Получается, что, если я занимаюсь конструированием в своем сознании, это же происходит и в реальности? Значит, я действительно создал кольцо из пластины, а затем его сломал? Довольно удобно, на самом деле, когда не надо работать руками, но нужно будет с этим моментом детальнее разобраться. С кольцами из проволоки такие вещи у меня не получались — я строил их модель в голове, деформировал их, но в реальности ничего не происходило. Почему же здесь получается? Из-за того, что я держал исходный материал в руке? Обязательно надо разобраться, это умение очень пригодится при дальнейшей игре.
Морально отдохнув, я продолжил. У меня осталось семнадцать пластин, а для нормальной цепи нужно не менее пятнадцати. Значит, есть еще максимум две попытки разобраться с правилами.
Очередная пластина возникла у меня в сознании.
Значит, внутри каждой пластины сидит сущность кольца. А что, если ее заменить на другую? Нарисовав в воображении отдельно рисунок, я постарался соединить его с пластиной. Опять возникло противодействие однополюсных магнитов, я немного надавил, раздался хлопок… и у меня осталось шестнадцать пластин. И всего одна попытка. Просить Карта сделать дополнительные пластины нельзя — он может не выполнить задание, ему четко сказали: нужно сделать не более двадцати пластин. Сделает больше — провалит задание.
Следующая пластина разлетелась, когда я отложил виртуальное конструирование и попробовал еще раз ее вырезать с помощью инструментов. Все, теперь я как сапер — без права на ошибку. Осталось только решить, как делать — в реальности или в режиме конструирования.
Четыре дня я не подходил к пластинам. Полностью закончил с кольцами по списку, поднял на Крысах репутацию на пятьдесят шесть пунктов; теперь до Уважения мне осталось всего тысяча шестьсот двадцать девять очков. Время, отведенное на выполнение задания, уходило, но как только у меня появлялись мысли делать цепь, тут же непроизвольно начинала колотить мелкая дрожь. Я боялся, что у меня может не получиться, что из-за меня Карт не выйдет на свободу. И чем меньше оставалось времени, тем больше усиливался этот страх. В конце концов я довел себя до такого состояния, что стал сомневаться, может ли вообще быть выполнено задание.
Карт все время молчал, не подгоняя меня и лишний раз не дергая, видя мое состояние. Даже новые очередники за кольцами стали приходить только в конце рабочего дня, лишь бы не видеть бешеного Шамана.
Завтра — день сдачи задания орку.
— Знаешь, Махан. — Карт присел рядом со мной. Посмотрев на разложенные в форме цепи пластины с Розой во главе, он продолжил: — Я вот думаю, что тебе не стоит так сильно париться. Даже если у тебя ничего не получится, последний месяц показал мне, что жить на руднике можно не только за счет использования другого человека, но и за счет себя самого. Когда выйду из тюрьмы, я даже планирую заняться кузнечным делом. Ты не поверишь, но мне понравилось махать молотом, смотреть, как получается какой-то результат. У нас на руднике очень неплохая возможность в этом потренироваться, так что, если завтра мы не выполним задание, это не будет крах всего мира. Жизнь продолжится и дальше. Ты так же продолжишь делать кольца, а когда достигнешь предела по своим текущим специальностям, начнешь качать себе Кузнечное и Кожевенное дело. Так что не смотри на невыполнение задания как на свой проигрыш. Нужно смотреть на вещи целиком, а не выделять какие-то детали. Пусть и такие болезненные.
Горько вздохнув, Карт поддерживающе похлопал меня по плечу и ушел в барак. Меня же не оставляла мысль, что только что Карт дал мне огромнейшую подсказку, вот только какую? Прокручивая в голове раз за разом наш разговор, некоторое время я не мог понять, что же меня зацепило. Внезапно меня словно ударило током: «Нужно смотреть на вещи целиком, а не выделять какие-то детали».
Посмотрев на разложенные пластины с нарисованными цветами, я все понял. Смотреть целиком! Сев удобнее, я закрыл глаза и начал формировать в своем воображении одну пластину за другой. Долго и тяжело, но я чувствовал, что делаю все правильно. Когда все пятнадцать пластин выстроились у меня перед глазами, я добавил к ним Розу. Все, теперь можно приступать. То, что я делал раньше, кроме как насилием над пластинами не назовешь — я их гнул, присваивал какие-то неправильные сути. Все не то. То, что мне нужно, лежит в другой плоскости.
Мысленно я отделил от каждой пластины нарисованный Альтом цветок и убрал пластины в стороны. Они мне только мешают. Основная работа должна идти с рисунком, а не пластинами. Взяв первый цветок и еще раз насладившись его красотой, я начал делать его объемным. Рассматривая получившуюся модель со всех сторон, то тут, то там поправлял ее, добавляя детали, которые на начальном рисунке были невидимы. Через некоторое время передо мной очутилась не плоская проекция рисунка, а красивый трехмерный цветок, обвитый с разных сторон широкими листьями, по которым скатывались капли росы. Да, это тот результат, что мне нужен. Такой цветок будет великолепно смотреться в сочетании с моей Розой.
Повторив такую же операцию со всеми остальными рисунками, я объединил их в цепь, добавив в качестве вершины свою Розу. Получившийся результат был великолепен, но он был всего лишь прозрачной проекцией. Оставалось сделать самое главное — сделать цепь материальной. Вернув отложенные в сторону пластины, я разместил их в таком же порядке, как и цепь, а затем медленно повел навстречу друг другу. Если бы в режиме конструирования я мог закрыть глаза, то обязательно бы их закрыл: такое нервное напряжение меня охватило. Вот он, момент истины — либо пан, либо пропал. Сейчас я мог потерять даже свою Розу.
