Отъ становаго я прямо пошелъ въ Шимское. Уже начинало смеркаться и погода была не совсѣмъ хорошая. Народъ здѣсь до-нельзя привѣтливый: мнѣ понался водовозъ и предлагалъ стать на дровни, за бочкой, и я насилу отговорился только тѣмъ, что могъ замочить полушубокъ. Подходя къ Шимскому, уже довольно поздно; я встрѣтилъ мужика. «Куда же ты, родной, — сказалъ онъ: ты пережди до завтра въ Шимскомъ, а завтра Богъ дастъ, найдешь обратныхъ — доѣдешь!» Я поблагодарилъ его за совѣтъ, мы разошлись, и онъ запѣлъ. «Спаси Господи люди Твоя…».

Нынче ходилъ на водоосвященіе. Я стоялъ у самой Іордани. Со мной рядомъ было нѣсколько мужиковъ, одинъ изъ нихъ съ совершенною увѣренностію говорилъ: «вотъ какъ погрузятъ въ воду крестъ, вода выступитъ». И точно: едва крестъ былъ погруженъ, вода выступила — отъ народа хлынувшаго къ пролуби, сдѣланной въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Іордани, чтобъ умываться и пить освященную воду. Двое молодцовъ раздѣвшись (когда они успѣли — Богъ ихъ знаетъ!), бросились въ пролубь! Несчастный будочникъ закричалъ запретъ, да ужъ поздно. Купальщики окунулись три раза, вылѣзли изъ пролуби, и стали одѣваться, не торопясь одѣлись, и пошли потихоньку, какъ-будто послѣ сытнаго обѣда. Полицейскій солдатъ постоялъ около пролуби съ полчаса и ушелъ. Едва онъ ушелъ, опять стали купаться одинъ за другимъ человѣкъ до 50 перекупалось. Я слышалъ, какъ одинъ изъ выкупавшихся, идя не спѣша, говорилъ: «послѣ купанья легче дѣлается»…. Дѣвушки тоже купаются. Собирается ихъ нѣсколько, становятся кругомъ пролуби, чтобъ прикрыть раздѣвающуюся, и потомъ нѣкоторыя изъ нихъ купаются; неумѣющіе же плавать, какъ мужчины, такъ и женщины, кидаются въ рѣку на кушакѣ, или взявшись за палку.

Въ Новгородѣ на стѣнной колокольнѣ показываютъ колоколъ, про который мнѣ разсказывали слѣдующее: ѣхалъ Грозный царь съ торговой стороны на Софійскую. Въѣхалъ онъ на большой мостъ (его теперь нѣтъ). Въ то время ударили въ колоколъ, подъ Иваномъ конь палъ на колѣна. Грозный велѣлъ у колокола отрубать уши. Теперь этотъ колоколъ перелитъ. Въ Псковѣ есть такое же преданіе, тамъ тоже показываютъ колоколъ безъ ушей, онъ лежитъ на колокольнѣ на плахахъ, и въ него звонить нельзя.

Былъ въ Новгородскомъ уѣздномъ училищѣ. Когда я шелъ туда, никакъ не думалъ найти то, что нашелъ. Мнѣ все казалось, что Новгородское училище должно быть похоже на Обоянское, Богодуховское, Харьковское и всѣ училища, которыя мнѣ Богъ привелъ видѣть, а ихъ было не мало. Я имѣлъ случай испытать все счастіе быть учителемъ въ уѣздныхъ училищахъ, и въ уѣздныхъ, и въ губернскихъ городахъ. Одинъ разъ я шелъ по улицамъ просвѣщаемаго мною города, навстрѣчу мнѣ попался ученикъ. Тотъ мнѣ поклонился, я велѣлъ ему надѣть шапку, сталъ съ нимъ разговаривать и шутить. Поговоривъ минуты двѣ, мы съ мальчикомъ разошлись. Увидала это какая-то старуха и замѣчательно оригинально выразила свое неудовольствіе:- «Вотъ такъ учитель!» говорила она: «вотъ такъ учитель; нечего сказать! Нѣтъ, сперва учителя не таковы были, бывало ученикъ увидитъ учителя — за версту бѣжитъ, а попался подъ руку, такъ отпотчуетъ, что на-поди? Сиди дома! А это что за учитель — ученикъ передъ нимъ въ шапкѣ стоитъ!» — При входѣ въ Новогородское уѣздное училище, я вспомнилъ эту старуху: то-то бы она, горькая, сердилась! Ученики нстолько на улицахъ не бѣгаютъ отъ учителей, да и въ классахъ-то смотрятъ по человѣчески. Я прошелъ въ третій классъ, и, по просьбѣ смотрителя, спрашивалъ учениковъ. Вопросы были не совсѣмъ для дѣтей легкіе, напр. я спросилъ у одного ученика: когда исторія въ первый разъ упоминаетъ о Новгородѣ, и что онъ знаетъ объ этомъ городѣ еще? Мальчикь, подумавъ съ минуту, сталъ разсказывать чрезвычайно толково; видно было, что онъ соображалъ и говорилъ свое, а не заученое на память, какъ говорится, на зубокъ. Другихъ я спрашивалъ изъ географіи, грамматики — тоже! Смотритель подалъ мнѣ какую-то ученическую тетрадку. Я думалъ, что это неизмѣнный разборъ: Столъ имя сущ. мужеск. рода и т. д. и не спѣшилъ взглянуть въ нее. Но представьте себѣ — что я нашелъ въ этой тетрадкѣ: ученическія сочиненія, и не на обыкновенныя темы: «ученіе полезно, добродѣтель пріятна» — Нѣтъ, здѣсь не было ни одного сочиненія о высокихъ предметахъ: одинъ разсказываетъ, какъ его захватила буря на Ильменѣ-озерѣ, другой тоже какую-то обыденную для него вещь. Но видно, что онъ самъ разсказываетъ, языкомъ довольно правильнымъ и замѣчательно яснымъ. Про правописаніе я не могу ничего сказать, кромѣ того, что я прочиталъ цѣлое сочиненіе, и нашелъ одну ошибку, да и ту надо приписать опискѣ, потому-что запятыя, яти и ести и тому подобныя хитрости поставлены правильно. Вспомнилъ я еще одного профессора университета, который говаривалъ студентамъ, отвѣчающимъ на экзаменѣ своими словами, а не по тетрадкѣ: «Лучше автора не скажете, а потому совѣтую отвѣчать какъ у васъ записано». А тутъ въ уѣздномъ училищѣ приказываютъ отвѣчать «не слово въ слово, а толково». Еще послѣдняя замѣтка объ этомъ прекрасномъ училищѣ. Всѣ ученики ходятъ всякій въ своемъ платьѣ, прическу носятъ тоже свою, кто въ скобку, кто по нѣмецки, а въ Харьковскомъ учебномъ округѣ — всѣ въ мундирахъ и острижены по формѣ.

Зашелъ я въ трактиръ напиться чаю, разговорился съ однимъ господиномъ, онъ мнѣ сказалъ, что у него есть библія, написанная на кожѣ, и еще книга старая, да онъ не знаетъ — какая. Я распорядился чтобы онъ доставилъ эти книги къ К…. для Погодина.

Нынче, часовъ въ 12, отправился я къ Юрьеву, правымъ берегомъ Волхова. Для меня это была совершенно новая и оригинальная картина: на полномъ зимнемъ пейзажѣ — быстро текущая рѣка. Все кругомъ сковано зимой, одинъ только Волховъ остался вольнымъ Новгородцемъ! Ударятъ сильные морозы — и онъ поддается — ничто сдѣлаешь! — присмирѣетъ и онъ, покроется льдомъ, да не надолго; опять сломитъ ледяныя оковы и понесется быстро, вольно!

На самомъ Волховѣ заколовъ не дѣлаютъ; нельзя: суда ходятъ; да и Волховъ глубокъ, а закалываютъ озерки, т. е. заливы волховскіе, которые иногда лѣтомъ и пересыхаютъ. Когда весной вода въ маленькихъ рѣчкахъ и озеркахъ войдетъ въ берега, тогда начинаютъ дѣлать заколы. Заколываютъ такимъ образомъ: вбиваютъ поперегъ всей рѣки или устья озерка 2 ряда кольевъ, такъ чтобы колья одного ряда не были противъ кольевъ другаго, а на искось; потомъ между этими рядами вбиваютъ лучину, тонкія дощечки въ руку, или въ 3, въ 2 пальца шириною, а длиною смотря по глубинѣ, такъ чтобы лучина выходила изъ воды. Лучина вбивается одна отъ другой близко, только чтобъ вода проходила. Къ кольямъ привязываютъ перекладины, а къ перекладинамъ привязываютъ лучину. Иногда заколываютъ съ лодокъ, а иногда, когда мелко, идутъ въ воду, по поясъ не больше. Тогда закольщики надѣваютъ штаны, т. е. широкіе кожанные штаны съ сапогами вмѣстѣ сшитые, доходящіе до полгруди, запрятывая туда и полушубокъ. Чтобъ узнать — годны ли для работъ на заколахъ штаны, ихъ до-полна наливаютъ дегтемъ; не пройдетъ деготь — и вода не пройдетъ; пройдетъ деготь — мастеру штаны назадъ отдаютъ.

Г. Зарубнвъ мнѣ говорилъ, что закольщики, надѣвая такіе штаны, наливаютъ ихъ теплою водою и тогда идутъ въ воду. Это онъ видѣлъ на Взвалѣ (большая деревня). Въ другихъ мѣстахъ этого не дѣлаютъ, а просто на чистоту: надѣваютъ штаны, а коли мелко, то и просто сапоги, да и въ воду. Сдѣлавши заколъ, ждутъ, пока вода станетъ сбывать. Рыба, какъ извѣстно, весной идетъ въ гору; когда же вода начнетъ сбывать рыба вмѣстѣ съ водой идетъ внизъ, и подойдя къ заколу, тамъ остается; пройдти негдѣ; тогда ее очень легко брать; а какъ часто озерки совершенно высыхаютъ, то ни одной рыбины въ заколѣ не оставятъ, всю возьмутъ; развѣ какая выше въ ямѣ останется, рыбинъ десятка полтора. На рѣчкахъ дѣлаютъ нѣсколько заколовъ, всякъ себѣ; а на озеркахъ и ручьяхъ одинъ; озерки отдаются на откупъ [27]. Около самаго Новагорода есть заколъ на озеркѣ, который, говорятъ, ходитъ до 4,000 p. cep.