Герцог (солидно кивает головой). Ах, какой успешный человек! И какие успешные методы, скажу я вам. Полагаю, он неплохо распорядился деньгами. И мы не вернемся во времена испанской инквизиции.

Молчание, трое мужчин смотрят друг на друга.

Моррис (резко). А как поживает Патриция?

Герцог (с некоторым смущением). О, у нее все в порядке, по-моему. Она… (Он слегка колеблется).

Моррис (улыбаясь). Ну и где же Патриция?

Неловкая пауза. Потом Доктор отвечает.

Доктор. Мисс Карлеон прогуливается в саду, по-моему.

Моррис подходит к садовым дверям и выглядывает наружу.

Моррис. Слишком холодная ночь для прогулок. Моя сестра всегда выбирает такие сырые и холодные вечера, чтобы подышать воздухом?

Доктор (после паузы). Если позволите сказать, я целиком с вами согласен. Я частенько брал на себя смелость предупреждать вашу сестру, что в такую погоду не стоит отправляться на прогулку.

Герцог (выразительно взмахивает рукой). Артистический темперамент! Я всегда называл это артистическим темпераментом. Вордсворт, знаете ли, и все такое прочее.

Молчание.

Моррис (пораженный). Все такое?

Герцог (с энтузиазмом продолжает рассуждать). Что ж, все сводится к темпераменту. Таков уж ее темперамент — она видит фей. И таков мой темперамент — фей не видеть. Я прогуливался вокруг дома раз двадцать и ни разу не видел фей. Ну, то же самое и с волшебником, или как она его там называет. Для нее кто-то там есть. Для нас там никого нет. Разве вы не понимаете?

Моррис (с усиливающимся удивлением). Кто-то есть! О чем вы говорите?

Герцог (беззаботно). Ну, его нельзя назвать мужчиной.

Моррис (громко). Мужчиной!

Герцог. Ну, как всегда говорил старый Баффл, что есть мужчина?

Моррис (с сильным американским акцентом). С вашего разрешения, Герцог, я оставлю старого Баффла в покое. Вы хотите сказать, у кого-то достало наглости подумать, что какой-то мужчина…

Герцог. О, не мужчина, поверь мне. Волшебник, нечто мифическое, знаешь…

Смит. Не мужчина, но знахарь.

Доктор (мрачно). Я знахарь.

Моррис. Но вы не кажетесь мифическим, док. (Засунув в рот палец, начинает мерить шагами комнату).

Герцог. Ну, понимаешь, артистический темперамент…

Моррис (резко оборачивается). Слушайте, Герцог! В коммерческом отношении мы весьма передовая страна. Но в отношении моральном мы считаемся страной весьма отсталой. И вы еще спрашиваете, нравится ли мне, что моя сестра бродит по лесу в такую ночь одна! Что ж, мне это не нравится.

Герцог. Боюсь, что вы, американцы, не такие передовые, как я надеялся. Что ж! как частенько говаривал старый Баффл…

Пока он говорит, из сада доносится пение; голос звучит все ближе и ближе, и Смит резко оборачивается к Доктору.

Смит. Чей это голос?

Доктор. Это не мне решать!

Моррис (подходит к окну). Вам не стоит беспокоиться. Я знаю, чей это голос.

Входит Патриция Карлеон.

Моррис (все еще возбужденный). Патриция, где ты была?

Патриция (почти устало). О! В Фэйриленде.

Доктор (дружелюбно). И где же это?

Патриция. Это место непохоже на другие. Оно нигде или везде.

Моррис (резко). Там кто-нибудь живет?

Патриция. Чаще всего только двое. Некто и его тень. Но он ли моя тень или я — его тень, я никогда не могла узнать.

Моррис. Он? Кто?

Патриция (кажется, впервые понимает его заблуждение; улыбается). О, тебе не стоит переживать по этому поводу, Моррис. Он — не смертный.

Моррис. Как его имя?

Патриция. У нас там нет имен. Ты никогда не сможешь никого узнать, если будешь знать имя.

Моррис. На кого он похож?

Патриция. Я встречаюсь с ним только в сумерках. Он одет, кажется, в длинный плащ с высоким капюшоном или шляпой — в точности как эльфы в детских сказках. Иногда, выглядывая из этого окна, я вижу, что он, как тень, бродит вокруг дома; вижу, как темнеет его высокий капюшон в лучах заходящего солнца или восходящей луны.

Смит. О чем он говорит?

Патриция. Он говорит мне правду. Очень много правдивых вещей. Он — маг.

Моррис. С чего ты взяла, что он маг? Я подозреваю, что он выделывает с тобой какие-то фокусы.

Патриция. Я знала бы, что он маг, даже если б он не показывал фокусов.

Но однажды он нагнулся, поднял камень и подбросил его в воздух, и камень взлетел в небеса как птица.

Моррис. И это впервые навело тебя на мысль, что он маг?

Патриция. О, нет. Когда я впервые увидела его, он рисовал на траве круги и пентакли и говорил на языке эльфов.

Моррис (скептически). А ты знаешь язык эльфов?

Патриция. Не знала, пока не услышала.

Моррис (понижает голос, обращаясь к сестре, но он настолько выходит из себя, что говорит гораздо громче, чем предполагает). Знаешь, Патриция, это, на мой взгляд, переходит всякие границы. Я просто не собираюсь позволять тебе увлечься каким-то проклятым бродягой или предсказателем только потому, что ты начиталась дурацких стишков про фэйри. Если этот цыган, или кто он там есть, еще раз побеспокоит тебя…

Доктор (кладет руку на плечо Морриса). Давайте оставим немного больше места поэзии. Нельзя же всем жить на одной нефти.

Герцог. Совершенно верно, совершенно верно. И будьте ирландцами, кельтами, как частенько говаривал старый Баффл, у них чудесные песни, разве вы не знаете, об ирландской девушке и Банши. (Громко вздыхает). Бедный старина Гладстон!

Молчание, как обычно.

Смит (обращаясь к доктору). Я полагаю, вы считаете эти семейные легенды вредными для здоровья?

Доктор. Я думаю, что семейные суеверия полезнее для здоровья, чем семейные ссоры (он как бы случайно подходит к Патриции). Наверное, это очень приятно — быть молодой и все еще видеть все эти звезды и закаты. Мы, старые дураки, не будем слишком строги к вам, если ваши убеждения будут иногда казаться нелепыми, не так ли? Если звезды упадут в траву, или если солнце разок-другой зайдет на востоке. Мы всего лишь скажем: «Мечтайте о чем захотите. Мечтайте за все человечество. Мечтайте за нас — за тех, кто не может больше мечтать. Но все-таки не забывайте о различиях».

Патриция. О каких различиях?

Доктор. О различиях между тем, что прекрасно, и тем, что есть. Та красная лампа над моей дверью отнюдь не прекрасна; но она — есть. Вы, может быть, даже порадуетесь тому, что она там есть — когда-нибудь, когда золотые и серебряные звезды поблекнут. Теперь я уже старик, но некоторые люди до сих пор радуются тому, что им удается отыскать мою красную звезду. Нет, я не хочу сказать, что они мудрецы…

Патриция (слегка удивленная). Да, я знаю, что вы ко всем добры. Но разве вы не думаете, что могут произойти перемены, и духовные звезды продержатся дольше, чем красные лампы?

Смит (решительно). Да. Но это особые звезды.

Доктор. Красная лампа переживет меня.

Герцог. Великолепно! Великолепно! Точь-в-точь как Теннисон. (Молчание). Помню, когда я еще учился…