— Я не знал, что Бенигариса волнуют таинства звезд.
— Он интересуется, — осторожно сказала Нессаланта. — Он… А, да ты уже здесь.
Бснигарис шатнул на крышу. Его сопровождали два стражника с гербами Зимородка на накидках. Правящий герцог Наббана был немного полноват в талии, но все же оставался высоким и широкоплечим мужчиной. Его роскошные усы почти полностью закрывали рот.
— Мама, — учтиво сказал он, поравнявшись с маленькой группой, сжал ее руку в перчатке, кивнул и повернулся к графу: — Страве. Вчера я не заметил тебя за обедом.
Пирруинец поднес к губам платок и кашлянул.
— Приношу свои извинения, дорогой Бенигарис. Вы же знаете, мое здоровье… Иногда я не могу оставить мою комнату даже ради такого прославленного гостеприимства, как гостеприимство Санкеллана Магистревиса.
Бенигарне фыркнул:
— Что ж, тогда, вероятно, вам не следовало бы находиться на этой промозглой крыше. — Он повернулся к Нессаланте: — Так что же мы делаем здесь, матушка?
Вдовствующая герцогиня обиженно надула губы:
— Ну, ты же прекрасно знаешь, что мы здесь делаем. Это очень благоприятная ночь для чтения звезд, и добрейший Ксаннасэвин собирается рассказать нам, что нас ждет в будущем году.
— Если вам будет угодно, ваша светлость, — Ксаннасэвин поклонился герцогу.
— Это моту сказать ил, — зарычал Бенигарис. — Неприятности, неприятности и еще раз неприятности. Куда я ни повернусь, везде что-то не так. — Он повернулся к Страве: — Вы же знаете, как это бывает. Крестьяне хотят хлеба, а когда я даю его им, неблагодарные свиньи просят еще. Я пытался привести болотных дикарей, чтобы они помогай обработать поля — но только истратил массу солдат в стычках с тритингами, и теперь все бароны ноют, что их крестьян забрали и поля остались необработанными — а проклятые болотные люди и с места не сдвинулись. Я же не могу топить свои войска в их проклятом болоте! Придется обходиться без них. — Бенигарис мотнул головой. — Да к тому же эти проклятые, проклятые, трижды проклятые огненные танцоры, поджигающие себя и до смерти пугающие простой народ! — Его лицо потемнело. — Не следовало мне доверять Прейратсу…
— Простите, Бенигарис, — сказал Страве. — Я не расслышал. Мои старые, больные уши, знаете ли… Прейратс?
Герцог Наббана посмотрел на графа. Глаза его сузились.
— Не важно. Во всяком случае, это был отвратительный год, и следующий будет не многим лучше. — Кислая ухмылка шевельнула его усы. — Разве что мне удастся убедить местных смутьянов стать огненными танцорами. Некоторые из них будут просто чудесно выглядеть в костре.
Страве засмеялся, после чего разразился сухим кашлем.
— Отлично, Бенигарис, отлично.
— Довольно об этом, — резко сказала Нессаланта. — Я думаю, ты не прав, Бенигарис, и нас жнет прекрасный год. Кроме того, нет никакой надобности гадать. Ксаннасэвин и так скажет тебе все, что нужно.
— Я всего лишь смиренный толкователь небесных узоров, герцогиня, — сказал астролог, — но я постараюсь…
— И если ты не узришь там чего-нибудь получше, чем год, через который я только что прошел, — пробормотал Бенигарис, — я попросту сброшу тебя с крыши.
— Бенигарис! — голос Нессаланта, до тех пор звучавший кокетливо и немного по-детски, внезапно стал резким, как удар хлыста. — Ты не будешь угрожать Ксаннасэвину! Понял?!
Бенигарис почти незаметно отступил.
— Я просто пошутил. Святая кровь Эйдона, мама, не волнуйся ты так. — Он подошел к креслу с тяжелым балдахином, украшенным герцогским гребешком Зимородка и тяжело опустился в него. — Валяй, — герцог махнул рукой Ксаннасэвину, — расскажи нам, какие чудеса скрывают звезды.
Астролог вытащил из складок своего просторного одеяния связку пергамеитов и с некоторым драматизмом потряс ею.
— Как заметила герцогиня, — начал он ровным, хорошо поставленным голосом, — сегодня превосходная ночь для того, чтобы делать предсказания. Мало того, что звезды стоят в особенно благоприятной конфигурации, но к тому же и само небо свободно от туч и других помех. — Он улыбнулся Бенигарису: — Это само по себе является благоприятным знаком.
— Продолжай, — холодно сказал герцог.
Ксанасэвин развернул один из пергаментов и указал на звездное колесо.
— Как вы можете видеть. Трои Ювениса в эените. Трон неразрывно: связан с правлением Наббана, и так оно было с древних языческих времен. Когда меньшие зведы попадают в сферу его влияния, наследникам империи неплохо обратить на это пристальное внимание. — Астролог немного помолчал, чтобы слушатели прониклись важностью последнего сообщения. — Сегодня мы видим, что Трон в зените и стоит вертикально. Змея и Миксис Волк при этом сияют особенно ярко, — он обвел рукой широкий полукруг и указал иа другую часть неба. — На южной стороне хорошо видны Сокол и Крылатый Жук. Жук всегда говорит о грядущих переменах.
— Совсем как в зверинцах древних императоров, — нетерпеливо сказал Бенигарис. — Звери, звери, звери. А что все это значит?
— Это значит, мой лорд, что Дом Бенидривинов ждут великие времена.
— Я знала, что так будет, — промурлыкала Нессаланта. — Я знала.
— Почему ты так думаешь? — спросил Бенигарис, щурясь на небо.
— Я бы несправедливо обошелся с моими внимательными слушателями, попытавшись дать короткое объяснение, — улыбнулся сладкоречивый астролог. — Достаточно было бы сказать, что звезды, долго говорившие о нерешительности, колебаниях и сомнениях, теперь провозглашают время перемен. Счастливых перемен.
— Но это может означать все что угодно, — проворчал Бенигарис. — Например, что весь город сгорит.
— Вы говорите так только потому, что еще не слышали подробного объяснения. Есть два других фактора, наиболее важных. Один из них — сам Зимородок — вон он, видите? — Ксаннасэвин указал на маленькую светящуюся точку на западном небе. — Сейчас он ярче, чем я когда-либо видел, а обычно в это время года его просто трудно разглядеть. Долгие века судьбы вашего рода были прямо связаны с возрастанием и убыванием света Зимородка, а так великолепно освещен он не был ни разу за всю мою жизнь. Великое событие ожидает Дом Бенидривинов. Ваш Дом.
— А второй фактор? — Бенигарис казался заинтересованным. — Другой фактор, о котором ты упоминал?
— А, — астролог развернул новый свиток. — В данный момент вы еще не можете увидеть его. Скоро на небосклоне появится Звезда завоевателя.
— Эта проклятая хвостатая звезда, которую мы видели и в прошлом году, и в позапрошлом? — проговорил Страве, и в его голосе явственно слышалось нетерпение. — Огромная красная штука?
— Да, это она.
— Появившись, она так напугала простой народ, что чуть вовсе не вышибла их хилые мозги! — прорычал Бенигарис. — Это и положило начало всей зловещей чепухе.
Ксаннасэвин кивнул.
— Небесные знаки нередко читаются неправильно, герцог Бенигарис. Звезда завоевателя вернется, но она не пророчит бедствий, а только предупреждает о переменах. На протяжении всей истории Светлого Арда она возвещала новый порядок, возникающий из кровопролитных войн и всеобщего хаоса. Она протрубила конец империи и сияла над последними днями Кхандии.
— И это, по-твоему, хорошо? — закричал Беиигарис. — Ты говоришь, что звезда, свидетельствовшая о падении империи, может предвещать счастливые перемены? — Казалось, он готов был вскочить и разделаться с астрологом.
— Но, мой лорд, помните о Зимородке, — поспешно сказал Ксаннасэвин. — Как эти перемены могут вызвать вашу тревогу, если Зимородок сияет столь ярко? Нет, мой лорд, простите своего смиренного раба за то, что может показаться дерзостью, но разве не может произойти ничего такого, что разрушило бы великую империю и в то же время возвысило Дом Бенидривинов?
Бенигарис выпрямился, как будто его толкнули, и уставился на свои руки.
— Я поговорю с тобой об этом позже, — сказал он наконец. — А теперь оставь нас.
Ксаннасэвин поклонился.
— Как вам будет угодно, господин мой. — Он снова поклонился, на этот раз в сторону Страве: — Счастлив был встретиться с вами, граф. Большая честь для меня.
