Шагая по тротуару, Рени чувствовала себя лучше, чем весь прошлый месяц, – легче, точно сбросила промокший свитер.

– Мы обязательно найдем что-нибудь, – проговорила она. – На все вопросы есть ответы. Только надо их найти.

Ксаббу не ответил, только зашагал быстрее, чтобы держаться рядом с ней. Серые сумерки теплели в оранжевых огнях загорающихся фонарей.

– Привет, Матси. Мы можем войти?

Мать Эдди стояла в дверях, разглядывая Рени и Ксаббу одновременно с интересом и подозрением.

– Чего тебе?

– Мы хотим поговорить с Эдди.

– О чем? Он натворил что-нибудь?

– Я просто хочу с ним поговорить. – Рени начинала выходить из себя, а как раз этого делать не следовало. – Да ну, ты же меня знаешь. Не держи меня в дверях, как пришлую.

– Извини. Входите.

Матси отошла в сторону, пропуская гостей, и указала на чуть изогнутую софу, покрытую разноцветным ковриком. Рени подтолкнула Ксаббу, чтобы тот садился, хотя больше в комнате все равно негде было пристроиться – квартира была такой же замусоренной, как месяц назад.

«И мусор, наверное, все тот же», – подумала Рени и тут же укорила себя за мстительность.

– Мальчишка в душе. – Матси не предложила гостям чего-нибудь выпить и не села сама.

Секунды неловко тянулись. Сестренки Эдди лежали на полу, как молящиеся, перед стенным экраном, где двое мужиков в броских спортивных костюмах бултыхались в чане с какой-то клейкой субстанцией. Матси поглядывала на экран через плечо, явно мечтая сесть и спокойно посмотреть шоу.

– Мне очень жаль Стивена, – проговорила она наконец. – Он хороший мальчик. Как он?

– Все так же. – Рени сама слышала напряженный звон в своем голосе. – Врачи разводят руками. Он просто… спит.

Она покачала головой, потом через силу улыбнулась. Матси же ни в чем не виновата. Конечно, она никудышная мать, но Рени не думала, что причиной тому – странная болезнь Стивена.

– Может, Эдди выкроит время и зайдет к нему. Доктор говорит, что Стивену полезно слушать знакомые голоса.

Матси неуверенно кивнула, потом выглянула в коридор, крикнула: «Эдди! Вылезай! С тобой хочет поговорить сестра Стивена» – и вернулась, покачивая головой, будто только что выполнила тяжелый и неблагодарный труд.

– Он там часами сидит. Иногда я озираюсь и спрашиваю: «Да где этот мальчишка? Что он там, помер?» – Она запнулась и выпучила глаза. – Извини, Ирен.

Рени покачала головой, спиной чувствуя удивленный взгляд Ксаббу. Она никогда не называла ему своего полного имени.

– Ничего, Матси. О, я не представила тебе Ксаббу. Он мой студент и помогает мне в исследованиях. Мы пытаемся выяснить что-нибудь о болезни Стивена.

Матси покосилась на бушмена.

– Что значит – исследования?

– Я пытаюсь найти что-то, что врачи пропустили, – какую-нибудь статью в медицинском журнале, хоть что-то. – На этом Рени решила остановиться. Матси, без сомнения, уже составила собственное представление об ее отношениях с Ксаббу. Намек на то, что они ищут причину комы Стивена в самой сети, только вызовет еще больше недоверия. – Я пытаюсь делать, что могу.

Внимание Матси снова привлек экран. Двое мужиков, заляпанных клейкой слизью, пытались вскарабкаться по стенкам покачивающегося прозрачного чана.

– Конечно, – рассеянно подтвердила она, – ты делаешь все, что можешь.

Рени оценила всю бездну мудрости, какую могла вложить в эти слова женщина, отправившая собственных детей к сестре на выходные, забыв, что та переехала. Рени эта история стала известна, потому что детишки заявились к ней, и она угробила полдня на то, чтобы найти новый адрес их тетки и доставить бедняжек по назначению.

«О да, Матси, мы с тобой делаем, что можем…»

Появился Эдди. Мокрые кудряшки липли к голове, пижама была велика ему на несколько размеров: закатанные несколько раз штанины все равно волочились по полу. Голову он втянул в плечи, будто ожидал выволочки.

– Ну, сына, скажи Ирен «привет».

– Привет, Рени…

– Привет, Эдди. Присядь. Я хочу тебе задать пару вопросов.

– Врачи из больницы ему уже всякие вопросы задавали, – гордо кинула Матси через плечо. – Приходил один, еду вытащил из холодильника, записывал что-то.

– У меня совсем другие вопросы, Эдди. Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать, ладно?

Эдди повернулся к матери, будто ища спасения в ее вмешательстве, но Матси опять приклеилась к экрану. Эдди уселся на пол перед Рени и Ксаббу, подобрал пластиковую фигурку – сестрину игрушку – и принялся вертеть в руках.

Рени объяснила, кто такой Ксаббу, но Эдди это, казалось, не очень интересовало. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя в его возрасте, – взрослые казались одной безликой враждебной массой, кроме тех, кто доказал обратное.

– Я ни в чем не виню тебя, Эдди. Я просто хочу понять, что случилось со Стивеном.

Мальчик не поднимал глаз.

– Он болен.

– Я знаю. Но я хочу выяснить, что его поразило.

– Мы ничего не знаем. Я уже говорил.

– В ту ночь, может, ничего и не было. Но я знаю, что вы со Стивеном и Соки шарили по сети и залезали в такие места, куда вам вход заказан. Я-то знаю, Эдди, помнишь?

– Ага. – Он пожал плечами.

– Расскажи об этом.

Эдди вертел куколку в руках так отчаянно, что Рени забеспокоилась, как бы он ее не сломал. Чертовы штуковины были бешено дороги – уж она-то знала, накупив Стивену фигурок к «Сетевым детективам» больше, чем могла сосчитать. Маскер, обладатель хрупкой, сверхсложной пластмассовой прически в половину собственного роста, ломался особенно часто.

– Так все делают, – пробормотал Эдди наконец. – Мы же сказали. Так, тыкались-мыкались.

– Все делают что ? Лезут во Внутренний Район?

– Ага.

– А что с тем клубом… «Мистером Джи»? Туда тоже все ходят?

– Ага. Ну, не все. Старшие парни о нем много болтают.

Рени выпрямилась, оставив попытки встретиться с Эдди взглядом.

– И большинство, наверное, врет безбожно. Что вы такого услышали, отчего полезли туда очертя голову?

– А что это за место? – поинтересовался Ксаббу.

– Паршивое. Это в сети: виртуальный клуб – как виртуальное кафе, в котором мы с тобой были. – Она снова повернулась к Эдди: – И что старшие мальчишки о нем говорят?

– Что… что там можно всякое видеть. Получать. – Он покосился на мать и смолк, хотя Матси завороженно следила, как двое вымазавшихся в клее мутузят друг друга светящимися шестами.

Рени подалась вперед.

– Что видеть? Черт, Эдди, я должна это знать.

– Говорят, там можно… ощущать. Даже без фляков.

– Фляков? – Очередной термин сетевиков. Как они быстро меняются.

– Ну… этих, которые позволяют дотронуться.

– Такторов? Сенсорных рецепторов?

– Ага, этих самых. Даже без них в «Мистере Джи» можно до некоторых вещей дотронуться. И там… я не знаю. Парни говорят всякое… – Эдди снова замолк.

– Скажи, о чем они говорят!

Но Эдди явно не собирался обсуждать со взрослыми сплетни малолетних сетевиков. Теперь уже Рени обернулась к матери мальчика в поисках поддержки, но Матси, сняв с себя ответственность, не собиралась принимать ее вновь.

Прочие линии допроса много новых сведений не принесли. Мальчишки залезли в клуб в поисках раздутых слухами развлечений, «посмотреть» на что-то – по мнению Рени, на какую-нибудь порнографию, не то секс, не то насилие, – но заблудились и часами бродили по клубу. Кое-что пугало их и сбивало с толку, кое-что казалось просто нелепым, а потому интересным, но Эдди утверждал, что почти ничего не помнит конкретно. Наконец какие-то люди, в том числе отвратного вида толстяк – или сим подобного облика, – направили их в подвал, где Соки провалился в ловушку, а Эдди со Стивеном сбежали и вызвали Рени.

– И больше ты ничего не вспомнишь? Даже если это может помочь Стивену?

В первый раз за вечер Эдди поднял глаза на Рени:

– Я не дупляю.

– Не вру, – перевела та для Ксаббу. – Я этого и не говорила, Эдди. Но я надеялась, что ты сумеешь вспомнить получше. Постарайся.