Принцип комплиментарности не относится к числу социальных явлений. Он наблюдается у диких животных, а у домашних известен каждому как в позитивной (привязанность собаки или лошади к хозяину), так и в негативной форме. Как мы видели, ведущую роль этот принцип играет лишь при отсутствии общественных форм бытия коллектива, но подчиненную, он сохраняет и при наличии устойчивых социальных установлений. Это обстоятельство побуждает нас обратиться к рассмотрению второй стороны проблемы – биологической.
Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что этнос и раса – понятия не только не совпадающие, но и несоизмеримые. И не только потому, что гетерогенность – обязательное свойство этноса, или потому, что число этносов во много раз превышает число рас, но главным образом потому, что предметом расовой антропологии являются вариации физического типа человека[23, стр. 6], а этнология рассматривает характеристики стереотипов поведения у коллективов, имеющих общую судьбу, понимая под последней причинно-следственные связи исторических событий. Наблюдая социально-исторические формы проявления феномена этноса, мы используем информацию гуманитарных наук для целей естествознания.
Будучи явлением природы, этнос лишь связан с биологией позвоночных, но как явление восходит к биосфере в понимании В. И. Вернадского, т. е. к флуктуациям «энергии живого вещества, которая проявляется в сторону, обратную энтропии». Эта энергия, преломляясь через особенности нервной деятельности подсознания, меняет вектор метаболизма и создает психический эффект, названный нами пассионарностью. Вспышки пассионарности, о причинах которых говорить преждевременно, создают изменения в популяциях и ведут к образованию специфических коллективов, которые мы называем этносами. Затухание инерции первоначального толчка ведет к исчезновению этноса как целостности, причем обычно значительная часть членов былого этноса сохраняет жизнь, но уже в составах других этнических целостностей. Равным образом возможно и существование этноса, пережившего активное состояние развития или этногенеза, в виде персистента (пережиточной формы) или реликта. Сейчас в нашу задачу входит установление характера корреляции этногенеза (как элементарного явления, имеющего энергетическую природу) с историческими и биологическими сферами, граничащими с этногенезом. Критерием исследования для нас являются данные исторической географии, позволившие описать характер динамической связи этноса с ландшафтом и тем самым установить, что этнос не умозрительная категория, а объективная реальность с присущими ему закономерностями[16],[17].
Описанные нами четыре фазы этногенеза[17, стр. 43-46] дают представление о характере и направленности тех формообразовательных процессов, которые создали наблюдаемое многообразие этносферы Земли[1]. Механизм феномена как такового заключается в постепенной утрате пассионарного напряжения этнической целостностью. Утрата признака происходит вследствие либо естественного отбора, либо метизации и связанного с ней изменения состава генофонда. Если пассионарность есть действительно признак, то обе эти причины должны быть действенны, что мы и постараемся установить. Если же наше мнение не найдет подтверждения, то, значит, прав А. Тойнби, полагающий, что талантливость и энергия возникают сами, как только в них появляется нужда. В специальной работе мы высказали несогласие с гипотезой А. Тойнби, опираясь на несоответствие его взглядов с фактами[14]. Теперь нам остается показать, на чем основана наша концепция и насколько она согласуется с данными смежных наук.
Дж. Б. С. Холден утверждает: «Заблуждение, что естественный отбор всегда должен делать особи более приспособленными в борьбе за существование. Это правильно для редкого и разбросанного вида, вынужденного защищать себя от других видов и неорганической природы. Но как только население становится плотным, отдельные представители вида вступают в соперничество друг с другом. Результаты этой борьбы могут быть биологически благоприятными для отдельных особей, но крайне вредными для вида»[24, стр. 71]. Больше того, изменения, имеющие приспособительный характер «ведут к потере сложности строения или к редукции органов»[24, стр. 82], что ослабляет вид в борьбе за существование.
Насколько применимы эти положения к людям? Как к обществу – отнюдь, ибо общественная форма движения материи создает техногенную сферу, неспособную к природному саморазвитию, а, следовательно, и к дегенерации. Творческие силы членов общества кристаллизуются в культуре, архитектуре, произведениях искусства, даже в научных трактатах, но члены этноса продолжают взаимодействовать с природой, стремиться либо к расширению ареала, либо к поддержанию гомеостатического равновесия[1] и терять признаки, т. е. способности, свойственные их предкам, как полезные, так и вредные. Это диалектическое сопряжение общественной и природных форм движения может быть прослежено в этнической истории человечества, развивающейся параллельно истории социальной, как единство противоречия. Как мы уже показали, эволюция внутри вида Homo sapiens не прекратилась, хотя и приняла своеобразные формы, превратившись из филогенеза в этногенез[1, стр. 84–93]. При этом осталась весьма важной роль естественного отбора как стабилизирующего фактора, удаляющего из популяции экстремальные особи и уменьшающего ее генетическое многообразие[25, стр. 41-44, 253-255];[27, стр. 238]. Устойчивость же определяется традицией, которая осуществляется путем механизма «сигнальной наследственности», особенно ярко проявляющейся у вида Homo sapiens, обладающего второй сигнальной системой – речью[26]. Таким образом, мы имеем основание рассматривать антропосферу Земли, включая созданную людьми технику, домашних животных и культурные растения, как нечто целое (хотя и мозаичное, из-за этнического разнообразия), в двух аспектах: социальном и природном. Стремление же подменить один из этих аспектов другим – не более чем попытка профанации, обреченная на неудачу при интерпретации фактического материала. Сосредоточим наше внимание на природной стороне этногенеза. Нами было показано, что для возникновения нового этноса необходимо мощное усилие определенного числа людей, ломающих старые стереотипы поведения и устанавливающих новый, часто ценой собственной жизни. Способность к этой целенаправленной деятельности мы назвали пассионарностыо и интерпретировали как флуктуацию «биохимической энергии живого вещества», описанную В. И. Вернадским[17, № 2, стр. 43-50]. С точки зрения биолога, пассионарность – признак и притом наследственный, о чем свидетельствует течение любого процесса этногенеза. Они столь схожи, что есть возможность построить схему или модель.
Для нового этноса необходимо сформироваться, а если в этот период он становится мишенью для еще сильного окружения, то легко может погибнуть, не набрав сил для сопротивления среде. Но это последнее обстоятельство относится к случайностям исторической судьбы, а не к исследуемой нами закономерности. Рождение этноса нашими методами установить невозможно, потому что единственным материалом является поведение коллектива, а оно фиксируется историей лишь тогда, когда первое поколение созреет и проявит себя. Этническая молодость связана с наибольшей деятельностью, которая не всегда оставляет следы в материальной культуре, особенно когда активность идет по пути завоевательных походов. Поэтому археологи могут зафиксировать только фазу этнического становления, когда этнос успел сложиться и приобрести характерные индивидуальные черты. Но для этнолога важен именно момент сложения, механизм взрыва пассионарности, который является обязательным для возникновения процесса этногенеза. По отношению к истории народа первый динамический период, как правило, является инкубационным. Для того чтобы коллектив с новым стереотипом поведения оказал заметное влияние на ход исторических событий, необходимо известное количество особей нового типа и немалое. Следовательно, первичная популяция должна иметь время и возможности для интенсивного размножения. Однако поскольку этногенетический признак всегда один и тот же, способность к сверхнапряжениям, жажда активности – то, что названо пассионарностыо, особи нового склада совершают не только героические подвиги, но и злодеяния, и жизнь в стране, ими населенной, становится трудновыносимой. Лучший выход при избытке пассионарности – расширение ареала. В древности это были походы в соседние страны, а в наше время – освоение космоса. Излишний для поддержания системы активный элемент отливает, благодаря чему уровень напряжения понижается до оптимума и становится возможной созидательная деятельность. Так кристаллизуется культура того или иного этноса, а чаще их группы – суперэтнической целостности.
