На улицу вышел Эйбрахам. Бросив всего один взгляд на создание, которое уже едва трепыхалось, он побелел.

— Это то, о чем я думаю? — спросил он, тяжело дыша.

— Рискну предположить, что это рыба, — ответила я.

— Я хотел сказать, что у нас… у нас же не водится камбала. Тара?

— Да, эта камбала определенно не местная.

— Может ли быть так, что кто-то ее обронил? Случайно.

Мы поглядели налево, затем направо — видимо, высматривая рыбака, который решил вернуться, почувствовав, что корзина для рыбы вдруг сделалась слишком легкой.

— Маловероятно, — резюмировала я.

Эйб стал заламывать руки — я читала об этом жесте, но никогда еще не видела его в реальной жизни. Да что здесь происходит? Сначала чудила Листательница, теперь Эйб. Никогда еще не видела его в таком состоянии. До этого, впрочем, он тоже вел себя странно — всю прошлую неделю ходил жутко взволнованный, а с понедельника вдруг стал угнетенным.

— Проклятье, — прошептал он, сильно кусая губу. — Это значит… неважно.

Когда он ретировался в магазин, Тара подняла рыбу, которая уже перестала дергаться.

— Посмотрим, не удастся ли мне раздобыть оберточной бумаги. У меня есть друг в отделе морепродуктов. У вас в холодильнике найдется место, если я пообещаю сделать упаковку воздухонепроницаемой?

— Для тебя — непременно.

— Я понесу костыли, — предложила я, не уверенная, что Тара справится и с ними, и с рыбой.

— Не беспокойся, дорогая, уж три квартала я как-нибудь проковыляю. Но спасибо. Спасибо вам обеим. Когда я вернусь, мне понадобится свежий кофе.

Подхватив нашего морского друга, она двинулась к магазину. Я в очередной раз отметила ее странную походку — словно разные ноги хромали по разным причинам. Я чуть не побежала следом, чтобы помочь, но Листательница бросила на меня строгий взгляд, и мы обе вернулись к работе. Я отправилась к завсегдатаям, чтобы проверить, не слишком ли медленно они движутся к своей обычной передозировке кофеина.

Затем я приняла четыре заказа. Наши постоянные клиенты вели себя как обычно. Дасти, глядя на меня, подняла крашеную бровь, Серж одарил меня теплой улыбкой и продолжил возиться с меню GPS-навигатора в своем iPone G6. А вот профессор Джей не смог выдать очередную странную шутку и вместо этого спросил о причинах «гражданских волнений», пожаловавшись на то, что ни слова не может вытянуть из Эйбрахама, который по-прежнему выглядел расстроенным и обеспокоенным.

— На ступеньках лежала живая рыба, — пояснила я. — Сейчас, наверное, уже неживая. Не думаю, что она пыталась кого-нибудь побеспокоить.

— Она побеспокоила меня, — проворчала Дасти. — Сильно побеспокоила.

Теперь разволновался Джей.

— Живая, говоришь?

— Да, вплоть до недавнего времени. Похоже, ее занесло к нам издалека.

— О Господи, — он переменился в лице. Волнение осталось, но к нему прибавилась злость. Может, сегодня какой-то национальный день ненавистников жабр?

Я попыталась поднять одну бровь так, как это делала Дасти, но поднялись, конечно же, обе.

— Да в чем проблема, профессор? — эта фраза кажется грубой, но я произнесла ее вполне вежливо.

— Существует… э… вероятность, что мы имеем дело с шуткой. Целью которой являюсь я.

Он что, действительно покраснел?

— Зачем кому-то подшучивать над вами перед входом в наш магазин?

Он покраснел еще сильнее.

— Ты мне не поверишь. Черт возьми, да я и сам порой не верю себе.

Я собиралась ответить, но меня отвлекли. Эйбрахам совершил нечто немыслимое для завсегдатая. Он встал и ушел, оставив свою большую дымящуюся кружку кофе со сливками на столе. Я уставилась на медленно закрывавшуюся дверь, затем перевела взгляд на кружку, после чего вернулась к профессору.

— И все же попробуйте рассказать, — предложила я.

Он глянул на Дасти, которая, казалось, совершенно ушла в себя — однако я знала, что это может быть всего лишь иллюзией.

— Хорошо, — вздохнул он. — Наверное, мне действительно стоит с кем-нибудь поделиться… Эми, ты веришь в эльфов?

Он не заметил этого, но Дасти тут же впилась в него своим готическим взглядом. Серж, насколько я могла судить, по-прежнему развлекался со своей новой игрушкой. Я посмотрела в голубые глаза Джея, пытаясь убедить себя в том, что он меня разыгрывает, но увидела лишь кристально чистую откровенность.

— Нет, — наконец ответила я.

— Вот и я тоже. По крайней мере, я не верю в эльфов в обычном понимании этого слова… Ты знаешь, что я когда-то занимался археологией в поле?

Я с умным видом почесала лоб.

— Об этом нетрудно догадаться, с учетом того, что вы преподавали этот предмет и все время пишете книги по археологии. Так вы говорите, что раскопали какие-то останки эльфов?

Он выдавил из себя улыбку.

— Вряд ли это можно назвать останками. Я не палеонтолог, зато кое-что понимаю в энтомологии.

— Никогда об этом не слышала, — призналась я и посмотрела по сторонам, проверяя, не нужна ли кому моя помощь. Листательница стояла у кассы, наплыва посетителей не наблюдалось. — Но как это связано с энтомологией?

— Да и откуда тебе это знать? Возможно, я уже сказал слишком много.

— Думаете, я по-прежнему буду делать вам кофе с тройной порцией сахара, если вы сейчас не расколетесь?

…Расколетесь, ха! «Кабельный синдром» наносит ответный удар…

— Эффективная угроза, — он вздохнул. — Хорошо. Двадцать лет назад мой бывший студент, живший в Ирландии, написал мне письмо. Он рассказал о том, как нашел странное нагромождение веток и дубовых стволов, наполовину вросших в дно пересохшего озера. Он считал, что это кранног, нечто вроде искусственного острова.

— Построенного пиктами. Я знаю о кранногах. Моя мать — шотландка.

— Великолепно, — воскликнул он. Похоже, мне удалось его впечатлить. — Я связался со знакомым могильщиком, мы собрали бригаду студентов и отправились на учебные раскопки в Эйре[5], — он облизнул пересохшие губы. — На месте, определенно напоминавшем руины пиктов, я обнаружил странные норы, слишком маленькие для грызунов, но великоватые для обычных ирландских червей. И мне стало любопытно. Пока наша команда занималась подготовкой к работе, я взял лопату и раскопал один из туннелей.

— И что же вы обнаружили?

— Нечто совершенно неожиданное, — он вздрогнул. — На глубине в полтора метра туннель сделал поворот и привел меня к точке, в которой сходилось и множество других туннелей. Вот там я его и нашел.

— Я вас сейчас покусаю. Что вы нашли?

— Нечто вроде улья, только крупнее и покрытое воском. Я никогда не видел таких вещей и не слышал ни о чем подобном. Мне следовало перенести свою находку в лабораторию для тщательного изучения, но вместо этого я совершил чудовищную ошибку — разрезал оболочку.

— И изнутри выскочили маленькие человечки в зеленых одеждах? — ухмыльнулась я.

— Едва ли их можно назвать человечками. Изнутри вылетели большие мохнатые зеленые насекомые. Не меньше пяти сотен.

— Ух ты, с этого момента давайте помедленнее.

— Они с жужжанием двинулись на меня и моих студентов, я решил, что они сейчас нападут. Но вместо этого они опустились на свой улей, вцепились лапками в воск и улетели вместе с ним. Благодаря своему неосторожному разрезу я смог увидеть, что находится внутри.

— И что же?

— Во-первых, там оказался мед. Он капал из улья. Но главное… — он вновь сделал паузу, чтобы облизнуть губы, — я увидел крошечную… мебель.

Я не знала, рассмеяться мне или выказать удивление.

— Профессор, вы пытаетесь мне сказать, что эльфы — жуки?

— Тогда я еще не пришел к таким выводам. Но вспомним народные сказки о маленьких человечках. В зеленой одежде? Да. С горшком золота? Да, если счесть «золото» за метафору, обозначавшую мед. Маленьких? Да. Разумных? Да, и еще раз да. Их мебель своеобразна, но изготовлена очень искусно. Тонкая работа. И наконец, к вопросу о шутках. Тогда они улетели, но меня не забыли. Или же не простили.